Глава IV Обмен информацией или легкие формы подрывной деятельности?
И ныне, как и двадцать лет назад, Би-Би-Си повторяет: «Наша цель — объективно информировать мир о последних событиях». Этими словами всегда прикрывалась политическая направленность пропаганды. А в настоящее время прибавилось стремление приспособиться к условиям разрядки и одновременно воспользоваться атмосферой расширяющихся обменов и контактов в своих целях.
В условиях разрядки на доверие людей во всем мире может рассчитывать тот, кто способствует взаимопониманию между народами. Обмен информацией — один из важнейших путей налаживания такого взаимопонимания. В этих условиях Би-Би-Си выгодно провозглашать себя мировым центром международной информации, поборником и инициатором свободы обмена информацией, с одной стороны, домогаясь свободы для идеологического, а в конечном итоге и политического влияния в социалистических странах и, с другой, представляя эти страны противниками расширения обменов и контактов.
Заключительный акт общеевропейского Совещания в Хельсинки четко формулирует запрет на «любые формы вмешательства — прямые или косвенные, индивидуальные или коллективные» во внутренние дела других государств-участников. В нем записано: «Государства-участники обязались уважать право друг друга свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы, равно как и право устанавливать свои законы и административные правила»[162].
Информация (или то, что выдают за информацию), которую Би-Би-Си навязывает для распространения в Советском Союзе и многих других странах, нарушает эти положения. Что бы ни говорила
О своем «нейтралитете» Би-Би-Си, она яростно воюет за распространение определенных взглядов, а главное, за подчинение людей той линии поведения, которая устраивает Би-Би-Си и тех, кто за ней стоит. Трудно не согласиться с замечанием английского специалиста по вопросам психологической войны бригадного генерала Беркли о том, что «не существует разницы между крайними формами пропаганды и легкими формами подрывной деятельности»[163].
Би-Би-Си со времен второй мировой войны обладает богатейшим опытом психологических операций.
Широко использовались методы психологической войны и после 1945 года. Крупным специалистом в области радиовойны был и генеральный директор Би-Би-Си Хью Карлтон Грин; сначала он возглавлял вещание на Германию, затем, в разгар «холодной войны», руководил вещанием на социалистические страны, а в 1950 году был послан в Малайю для руководства «психологическими операциями».
Известный американский разведчик и эксперт по психологической войне Ладислав Фараго писал в конце 40-х годов, что пропагандистские методы «продолжают существовать в послевоенной Англии на основе внушительной организации, сохраненной в том же составе, как в военное время. В серьезном дипломатическом столкновении между Западом и Востоком применяется вся огромная машина английской пропаганды, как черной, так и белой… включая подпольные радиостанции, газетные типографии, распространение слухов, фальшивые документы…». Все это, безусловно, относится и к Би-Би-Си, которая уже полвека играет первую екрипку в системе английской пропаганды.
В годы «холодной войны» Би-Би-Си не искала маскировки для своего вмешательства в дела других стран, полагаясь, очевидно, на ореол «борца за демократию», который должен был автоматически выставлять врагом демократии всякого, против кого выступала корпорация. Воинственность Лондонского радио объяснялась еще и заблуждением западных стратегов того времени, будто население большинства социалистических стран недовольно существующим строем и мечтает о возвращении буржуазных порядков. Ведя пропаганду на социалистические страны, Би-Би-Си, по выражению М. Лейти, помогала сохранить «национальный дух и традиции» этих государств и представала как голос западных европейцев, которые «не пострадали от того, что преемственность этих традиций и взглядов была нарушена вторжением и революцией, распространившейся по Восточной Европе как чума»[164]. Иными словами, корпорация выступала как голос буржуазной Европы и старалась возродить буржуазные взгляды и традиции у населения тех стран, которые встали на социалистический путь развития. При этом Лондонское радио очень рассчитывало, что слушатели не забыли его позывных со времен второй мировой войны. Лейти подчеркивает, что Би-Би-Си в послевоенные годы «выполняла специальную функцию по воссозданию традиционных связей с населением Восточной Европы и, возможно, по созданию новых»[165].
Западная пропаганда периода «холодной войны» призывала народы социалистических стран к оружию, саботажу и мятежу. Большинство органов западной пропаганды, а особенно такие, как «Свободная Европа» и «Свобода» (филиалы ЦРУ), делали это грубо, прямолинейно, откровенно, вплоть до указания имен коммунистов, рабочих и крестьян, которых необходимо убить в первую очередь, названий предприятий и колхозов, которые подлежат скорейшему уничтожению. Би-Би-Си действовала тоньше, осторожнее. Она выполняла роль вкрадчивого провокатора, незаметно подогревая в странах — объектах пропаганды настроения, которые можно было бы использовать или повернуть против законных правительств, и осторожно подсказывала курс действия и характер лозунгов. Она не называла часа выступления, не публиковала прескрипционных списков, но давала понять, что коммунизм должен быть уничтожен любыми способами и час для этого пробил. Би-Би-Си чужими устами давала советы об оптимальных формах оппозиционной деятельности, проводила исторические параллели и т. п. Важнейшая функция, которую она делила с «Голосом Америки», заключалась в том, чтобы обнадежить потенциальных мятежников в смысле безусловной, неограниченной поддержки Запада.
Обратим внимание, что западные теоретики пропаганды стараются доказать непричастность официальных («белых») буржуазных радиостанций к подрывной пропаганде, относя ее к функциям «черных» и «серых» радиостанций (то есть таких, которые действуют подпольно или под фальшивыми вывесками). В этой связи вспоминаются слова сотрудника иновещания Би-Би-Си Джулиана Хейла, который прямо указывал, что официальные «крупнейшие пропагандистские станции выполняют подрывные функции», хотя и делают это «совершенно иным образом», чем «черное» радио. «Их цель — сделать доступным для слушателей альтернативный голос»[166]. Стремление официальных западных радиостанций выступать в качестве альтернативного голоса состоит в том, что они пытаются, насколько это им удается, говорить от имени «внутренних сил», заменять действующие внутренние средства информации, то есть выполнять де-факто «черную» операцию.
Практика Би-Би-Си говорит о том, что эта «белая» радиостанция при всей внешней корректности ее передач фактически не чуждается «черной» подрывной пропаганды, деля с ней многие политические и идеологические функции.
* * *
Среди важных объектов, которые избрала Би-Би-Си в первые годы «холодной войны», была Польша. Это вполне объяснимо, поскольку именно в Польше, как казалось тогда многим теоретикам пропаганды на Западе, существовали условия для реставрации капитализма. Английское радио имело к тому же ряд потенциальных преимуществ для пропаганды на Польшу. После нападения гитлеровской Германии на страну буржуазное правительство Миколайчика бежало в Англию. Отсюда оно пыталось прибрать к рукам руководство Сопротивлением и реальную власть на местах, во время и после войны пыталось влиять на все стороны жизни страны. На Британских островах дислоцировалась в годы войны польская армия генерала Андерса. В Англию эмигрировало и значительное число представителей польской буржуазии, аристократии и интеллигенции. Следовательно, Би-Би-Си располагала и национальными польскими кадрами, и дикторами, и источниками информации. Она могла использовать те незримые нити, которые связывали многочисленную польскую эмиграцию в Англии с Польшей. В самой Польше царила разруха — наследие гитлеровского геноцида. Учитывая вышеприведенные обстоятельства, западная пропаганда, в том числе Би-Би-Си, рассчитывала соблазнить поляков посулами быстрого национального и экономического возрождения. Значительные надежды возлагались при этом на то, что удастся натравить поляков на Советский Союз, унаследовавший якобы захватнические тенденции царской России.