Глава 14

Тельма, низкая и грозная в луче лунного света, стояла рядом с машиной Лулу. Волк шел позади нас, а потом обошел нас и встал спереди, обнажив блестящие зубы.

Коннор все еще был волком, и он был зол.

— Я не припоминаю, чтобы мы приглашали тебя в это маленькое путешествие, — сказала ему Лулу. — Поэтому мы не единственные, кто должен объясниться.

Это был самый безразличный взгляд, который я когда-либо видела у животного.

Наверное, именно поэтому он не предупредил нас до того, как темноту наполнил свет, обжигая мне сетчатки, когда его поглотила магия. Она завихрилась вокруг его тела, посылая в воздух энергию и запахи хвои и меха. Я никогда не стояла на солнце, никогда не ощущала солнечного света на своей обнаженной коже. Но его запах заставил меня подумать об этих вещах.

Свет закружился, как вихрь, и так же внезапно исчез, огоньки испещрили тьму и оставили Коннора Киина совершенно голым.

— Одежда на моем байке, — сказал он, проведя рукой по волосам, и пошел к Тельме.

Как-то я видела Коннора только без рубашки — и это мое большое упущение. У него совершенное тело. Широкие плечи, ведущие к плоскому животу и узкой талии, сильные руки и ноги, каждый сантиметр его тела так и говорит об упорной работе и активности.

Я не могла отвести взгляд… и не хотела. Мышцы бугрились и перекатывались, когда он двигался, и мне пришлось сопротивляться инстинкту протянуть руку и коснуться его, провести пальцами по упругой коже, покрывающей его живот и гладкий изгиб спины.

Коннор оглянулся на меня, и в его взгляде было много самолюбия.

Увидев весь продукт целиком, я не могла поспорить с самолюбием. Но осознание того, что я только что фантазировала о Конноре, встревожило меня. «Кто я?»

Лулу свистнула ему, сунув два пальца в рот.

— Костюм просто фантастика.

Он показал ей средний палец.

— В смысле, он просто восхитителен, — тихо произнесла Лулу.

— Он неплох, — было всем, что я готова была о нем сказать. Меня все еще беспокоил тот факт, что я нахожу его привлекательным.

— Можно кинуть в него четвертак, и он отскачет от его задницы.

— Я тебя слышу, Лулу, — отозвался он, натягивая джинсы и футболку. Он оглянулся, и в его глазах была неприкрытая мужская гордость. — Волчий слух, помнишь?

— Да, я знаю, — ответила Лулу со слабой улыбкой.

Коннор сел на край байка, чтобы надеть ботинки, а потом провел рукой по волосам. Я поняла, что его превращение завершилось, и мы можем поговорить.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросила я, когда мы подошли к нему.

— Очевидно, спасаю твою задницу. Что тут делаешь ты? Предполагалось, что ты будешь хорошей.

— Хорошей? — спросила я. — Что это вообще значит?

— Это значит, что тебе должно хватать мозгов, чтобы поступать правильно, следовать правилам. А не ввязываться в драку.

— Я все сделала правильно, — сказала я ему с едва скрываемой яростью. — Мы пришли не для того, чтобы спорить. Мы пришли задать несколько вопросов. Чтобы помочь Райли. Мы не просили тебя вмешиваться.

С еще незавязанными шнурками, немного задранной кофтой, из-за чего были видны мышцы на его животе, он вперился в меня взглядом.

— В правилах ничего не говорится о том, чтобы врываться в замок фейри.

— Они открыли чертовы двери, — проскрежетала я. — И с каких это пор ты приходишь на помощь вампирам? — спросила я, так сильно выгнув бровь, как только смогла. — Я думала, оборотни держатся подальше от политики.

— Ты должна радоваться, что я сделал исключение.

— Мы и сами неплохо справлялись, — ответила я.

— О, отлично, — пробормотала Лулу. — Коннор и Элиза ссорятся. Вот так неожиданность.

— Угомонись, Белл, — сказал Коннор, но даже не посмотрел на нее.

— Как ты узнал, что мы здесь? — спросила я, прищурившись.

— Я ехал за вами от лофта.

— Ты не мог, — произнесла Лулу.

— Еще как мог. Нужно учиться замечать хвост, ведьмочка.

— Не называй меня ведьмой, щеночек.

Губы Коннора скривились.

— Завязывайте, — сказала я и посмотрела на Коннора. — Зачем ты ходил в лофт?

Он пошевелил челюстью.

— Потому что ты, кажется, считаешь себя Шерлоком Холмсом.

— Я Холмс, — произнесла Лулу. — Она Ватсон.

Он на мгновение прикрыл глаза, словно набираясь терпения.

— Если ты готова копаться в грязи в Доме Кадогана, — проговорил он, открывая их и пронзая меня взглядом, — я подумал, что ты можешь сделать еще что-нибудь глупое. — Он указал на замок.

— Райли бы этого не сделал, — сказала я. — Но мы, похоже, единственные, кто это понимает. И пока мы это не докажем, настоящий убийца будет гулять на свободе.

— Он и мой друг, — произнес Коннор. — Он мой друг, товарищ по Стае. Он семья. И моя ответственность.

— Ты пока не Апекс, — сказала я.

— Пока, — произнес он, его взгляд был настолько пронизывающим, что мог бы меня просверлить.

— У меня есть идея, — сказала Лулу. — Давайте уберемся отсюда к чертовой матери, и вы сможете продолжить спорить где-нибудь в другом месте. — Она оглянулась на башню. — Не думаю, что у нас есть гарантии того, что они не попытаются устроить второй раунд.

Коннор кивнул.

— Дальше по дороге есть забегаловка. «Карпаты».

— Карпаты, как горы в Украине?» поинтересовалась я. У Стаи прочные связи с Украиной.

Его улыбка была волчьей.

— Горы в Украине, а ресторан здесь. Он один из наших. Встретимся там. — Он указал пальцем на каждую из нас. — И никаких обходных путей.

Он надел шлем, забрался на байк и завел двигатель. Байк, оживая, зарычал, и это прозвучало так же сексуально, как он выглядел. Последний раз взглянув на меня, он уехал в темноту.

— Тебя не раздражает, что он ждет от нас, что мы поедем за ним? — спросила Лулу.

— Ага, — ответила я.

Но это был наш лучший вариант.

— Мы можем по дороге подробнее обсудить, насколько хорошо он выглядит голым? Это почти окупает его раздражительное поведение в подростковом возрасте.

Качая головой — и более чем немного взволнованная, обнаружив, что согласна с ней — я пошла за ней обратно к машине.

* * *

В машине я проверила свои травмы. Порез на шее был почти незаметен, порез на голени был глубже, но хорошо срастался. На скуле красовался синяк, но он уже исчезал. С синяками всегда так.

«Карпаты» не типичная забегаловка оборотней, если есть такое понятие, учитывая, что здание «САЦ Индастриз», по всей видимости, размыло понятие типичного. Забегаловка представляла собой вагончик, длинный и серебристо-голубой, его металл блестел в лунном свете. Крыша была изогнута, края закруглены, узкие окна светились сквозь белоснежные занавески. На металлической лестнице, ведущей к входной двери, были выставлены в ряд гортензии с белыми облачками цветов.

Байк уже стоял там, когда мы въехали на посыпанную гравием стоянку. Коннор стоял, прислонившись к мотоциклу, шлем лежал на сидении, в руке у него был экран. Он убрал его, когда мы подошли к нему, а потом протянул руку и легонько провел большим пальцем по моей скуле.

— Ты ранена, — произнес он, наклоняя мой подбородок к свету. — Твой отец это увидит.

Я проигнорировала дрожь от тепла его прикосновения.

— Я исцелюсь.

— Уверен, что исцелишься. Убедись, чтобы он не сделал чего-нибудь опрометчивого.

— Он никогда такого не сделает, — ответила я. У моего папы самый железный контроль из всех, кого я знаю.

Мы вошли внутрь и увидели дюжину узких кабинок, выстроившихся вдоль стен, и кухню на другом конце. Четыре стола были заняты. За одним сидел один человек, за тремя другими парочки разного возраста, которые тихо разговаривали и явно наслаждались своей едой. В другом конце вагончика была небольшая стойка, расположенная между стеной и дверью в кухню, где проигрыватель воспроизводил скрипичный концерт, который мягко распространялся по помещению.

— Тут… задушевно, — прошептала Лулу.

— И дружелюбно, — сказал Коннор, глядя на идущую к нам женщину. Она была стройной, с бледной кожей, темными волосами и огромными глазами на лице в форме сердечка. На ней был белый фартук поверх элегантных темных брюк и темной рубашки, и она не отводила взгляда от Коннора.

— Киин, — произнесла она, когда подошла к нам, а потом окинула нас взглядом.

— Наталья.

Она сказала что-то на украинском, по крайней мере, я так подумала. Он ответил на том же языке. Она сказала что-то еще и поглядела на пятна грязи на одежде Лулу и синяк на моей щеке. Ее глаза сузились.