Смех стих. Я уже было нагнулась за пакетом, как меня обняли сзади и повалили на кровать. Я даже возмутиться не успела. Артур перевернул меня на спину и навис надо мной, прожигая хитрым взглядом.
— Так ты меня ревнуешь, маленькая? — прошептал он, опускаясь ниже, к моей шее. Дыхание вновь сбилось, а сердцебиение участилось.
— Вот еще, — просипела я, стараясь не выдать своего возбуждения, но все тщетно. — Ревнуют только те, кому человек небезразличен. А ты мне… Ох…
Стон вырвался спонтанно, стоило губам мужчины накрыть мой сосок. Я выгнулась дугой, навстречу его губам, его рукам, его телу.
Но внезапно пришедшая мысль отрезвила меня. Я собрала всю свою воли и оттолкнула Артура. В его взгляде мелькнуло удивление.
— Хватит, — прошипела я, не в силах совладать со своим голосом.
— Что опять? — выгнул бровь Артур.
— Скажи мне честно, — я глубоко вздохнула, готовясь задать следующий вопрос. — Для тебя я такая же игрушка, как и для твоего отца?
— Откуда такие выводы, маленькая?
— Ты...ты используешь меня, чтобы отомстить Эдди за все, что он тебе сделал?
— А вот с этого места подробнее, — насторожился Артур.
— Ты возишься со мной, чтобы сделать больно своему брату, который подставил тебя перед отцом, да? — моя уверенность от хмурого взгляда мужчины куда-то растворилась.
— Я придушу Тома, — прошипел он, вставая с кровати.
— Том тут не причем. — Я вновь попыталась придать голосу твердости и решимости, но это было довольно сложно. — Не трогай своего лучшего друга.
Артур ухмыльнулся.
— Маленькая, а ты не в курсе, что Том тоже участвовал…
— В курсе, — перебила я его. — Но мы сейчас говорим не о Томе, а о тебе. Ответь на вопрос.
На секунду Артур прикрыл глаза, словно обдумывая что-то. А когда открыл, то я увидела в них прежнюю холодность и надменность.
— Ничего личного, маленькая. — С особым цинизмом произнес он эти слова.
И меня словно разорвали на куски. Прямо тут. Сердце будто вырвали из груди, и я наблюдала, как его разрывают на мелкие кусочки, видела, как оно кровоточит, умирая. И я умирала вместе с ним. За такой короткий промежуток времени меня уничтожили полностью: и морально и физически.
— Отвези меня обратно, — прохрипела я не своим голосом, — в общежитие. И больше никогда не появляйся в моей жизни.
Все это я говорила отрешенным и безэмоциональным голосом, глядя куда-то сквозь Артура. Словно из меня разом выкачали все эмоции. А может, это была защитная реакция. Реакция на боль и разрыв сердца…
Артур ничего на это не ответил. Лишь коротко кивнул и вышел, оставив меня умирать медленной и мучительной смертью.
***
— Арт, ну ты красавчик! — задорно подмигнул другу Том. — ох, жаркая у вас ночка была? Я даже…
Договорить парню не дал кулак, больно врезавшись в скулу.
— Какого дьявола ты творишь? — вскрикнул Том, держась за ушибленное место.
— Это за то, что напоил ее этой своей хренью! — Артур опустился на диван и схватил со стола недопитую бутылку пива, залпом осушив его.
— И все, больше ничего? — осторожно поинтересовался Том у друга.
— На кой черт ты ей все рассказал? — процедил ледяным голосом Артур.
— Эй, Арт, прости, — тут же испуганно залепетал парень. — Я ж не думал, что ты на нее запал?
— Кто тебе это сказал? — холодно осведомился Арт.
— Ну... — замялся Том, — я думал...видно же, что она тебе небезразлична.
— Нет, — покачал головой мужчина, — я ее использовал, чтобы отомстить брату. Такова же твоя версия?
— Ну, — растерялся блондин. — Я, правда, не думал….
— Забудь. — Отрезал Артур, — разубеждать ее в этом я не собираюсь.
— Но как же так, Арт? Почему ты ее отталкиваешь? Может, она сможет полюбить тебя такого, какой ты есть — настоящего?
— Не неси чушь, — отмахнулся мужчина, вставая с дивана. — Пусть уж лучше ненавидит, но держится от меня подальше.
— Но…
— Я все сказал.
***
Когда мы вышли из подъезда дома, где жил Том, Артур направился к черному мерседесу.
Сохранить молчание, царившее между нами после разговора «по душам», я не смогла.
— Мы поедем на…этом? — с сомнением спросила я.
— А что тебе не нравится? — спокойно отозвался мужчина. Он вообще вел себя так, словно ничего между нами не было, и словно он не разбивал мне сердце.
— Ничего, — я как можно безразличнее пожала плечами.
Находиться в одной машине с этим человеком мне показалось более приемлемо, чем прижиматься к нему на его байке. Из двух зол я была согласна на меньшее.
Всю дорогу мы молчали. И молчание это было напряженным и угнетало. Хотя Артур выглядел расслабленным и спокойным. Проще сказать — пофигистичным. Я же ерзала на сиденье и не знала, куда себя деть. Все меня нервировало до нервного тика. Я сжимала и разжимала кулаки на руках, впиваясь ногтями в ладони, прикусывала до боли нижнюю губу — но ничего не помогало. Мой взгляд раз за разом возвращался и буквально приковывался к Артуру, который был, словно каменное изваяние — отрешенным, и холодным.
Наконец, мы подъехали к воротам университета. Кампус находился за ним.
— Дальше пойдешь пешком, — бесстрастно проговорил мужчина, даже не глядя на меня.
— Отлично, — огрызнулась я, собираясь покинуть салон автомобиля.
— Эми, постой. — Артур схватил меня за руку, от чего меня бросило в жар. Каждое его прикосновение вызывало дрожь в теле и боль в душе.
Он протянул мне сумку с вещами.
— Возьми.
— Мне ничего от тебя не нужно, — процедила я, сдерживая злость и слезы.
— Считай это — моральная компенсация, — усмехнулся мужчина, но как-то горько, от чего у меня сжалось сердце.
— Я возьму это, если ты пообещаешь больше не появляться в моей жизни, — вымолвила я с трудом. Я не хотела это говорить. Каждое слово будто резало меня без ножа. Но я на самом деле мазохистка.
— Хорошо, — без раздумий бросил Артур.
В очередной раз я убедилась, что ему безразлична.
Забрав пакет, я выбралась из машины. Хотелось со всей силы хлопнуть дверцей, но я понимала — машина тут не причем. Во всем виновата только я.
Автомобиль сорвался с места и умчался в неизвестность, так же, как и моя дальнейшая судьба, оставляя меня просто стоять и наблюдать, как пыль медленно оседает на дороге и в моей душе.
***
Я сидела на подоконнике и смотрела в окно на заходящее солнце. Закат раскрасил небо в алые цвета. А на город медленно опускались сумерки. В моей же душе царила вечная ночь. Даже не ночь — темнота. Непроглядная темнота. Мне безумно хотелось от нее избавиться, но я не знала, как. С каждым днем становилось только хуже. На меня напала депрессия, а потом и вовсе — апатия.
Я уже третий день пропускала занятия в универе. Возможно, скоро меня отчислят и выкинут отсюда. Но мне было все равно. Вернусь к родителям. Первое время они будут меня съедать своими упреками, но потом успокоятся. Или я уйду. Куда — не знаю. Да и знать не хочу.
Сейчас я, словно последние лучи заходящего солнца — таю на вечернем небе, погружаясь во тьму.
Стук в дверь отвлек меня от созерцания вида из окна. Повернув голову в сторону двери, я мысленно попросила оставить меня в покое, а вслух ничего не сказала.
Стук повторился. Уже более настойчиво. Тяжело вздохнув, я направилась к двери. Открыв, я чуть не упала на пол: ноги подкосились, а сердце пропустило удар — на пороге стоял Эдди.
— Эдди? — изумленно выдохнула я, разглядывая парня.
— Можно войти? — вместо приветствия, спросил Эдди.
— Д-да… — я отступила, пропуская его в комнату. Нервы натянулись до предела, а в голове не укладывалось: что он тут делает?
Эдди прошел широкими шагами всю комнату и остановился у окна, где я недавно сидела.
— Сегодня отец показал мне интересное видео, — с горечью и болью в голосе проговорил он, разглядывая пейзаж за окном и даже не оборачиваясь. Я нервно сглотнула. Я уже представляла, что это за видео. — Он устроил из этого целое шоу. Собрал всю семью, включая брата и…своего делового партнера со своей дочерью, на которой…. Не важно.
— Эдди… — я была готова провалиться под землю от стыда из-за того, что это видео увидело так много людей и от страданий, которые причинила тем самым Эдди.
— Я понимаю, почему это сделал отец, — перебил меня парень, — я понимаю, почему это сделал Артур. Но я не понимаю, почему это сделала ты? — Он обернулся. Его лицо было искажено гримасой горечи и страданий. Душевных страданий. — Это была месть. Да? Ты решила таким жестоким способом отомстить мне из-за того, что я тогда… — Эдди оборвал сам себя, посмотрев поверх меня и сжав кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.