– Пожалуйста, дай мне знать, если я могу чем-то помочь. Ты знаешь, я всегда протяну руку, Куп.

Она не пытается его завлечь, но лицо Купа принимает более глубокий оттенок красного при этих словах, словно он влюбленный подросток.

– Моет, пора зайти внутрь? – пытаюсь заполнить неловкую паузу.

– Да, служба вот-вот начнется.

Сюзанна отворачивается, но Куп не дает мне последовать за ней.

– Меган, можно с тобой поговорить? Это займет всего секунду.

Мое сердце трепещет. Я прекрасно понимаю, о ком он хочет пообщаться.

– Конечно. Сюзанна, я сейчас подойду.

Она пожимает плечами.

– Окей. Я сяду в первом ряду, слева. Найди меня, как закончишь.

Первый ряд. Я проклята.

Сюзанна улыбается Купу, тот кивает в ответ. Когда она отходит на достаточное расстояние, Куп берет меня под локоть и ведет в сторону входа. Мы останавливаемся в нескольких шагах от людей, заходящих через передние двери. Он начинает разговор без преамбулы.

– Тео уехал.

– Я знаю. Сюзанна сказала мне. В чем дело?

Куп мгновение всматривается в мое лицо. Его обычно яркие голубые глаза затуманены.

– Я надеялся, что ты мне расскажешь.

– Я?

Его пристальный взгляд встречается с моим.

– Тео был стабилен, пока ты не переехала сюда, – бормочет Куп. – Временами что-то происходило, но в основном он был стабилен. А однажды дождливой ночью в прошлом месяце он стучит в мою дверь, как сумасшедший. Никогда не видел его таким взволнованным. Он сказал, что ему необходимо напиться. Что не доверяет себе и боится делать это в одиночестве, а ему необходимо забыться. Когда я поинтересовался, что именно он должен забыть, он сказал: «Не что, а кого».

Мурашки начинают путешествие по моим рукам. Сердце колотится где-то в горле.

– Я никогда не видел настолько измученного человека, – продолжает Куп, понизив голос. – А я служил в Афганистане. И видел, как у парней сносило крышу. Когда тебя долго пытаются убить, твой мозг начинает закипать. Но это... это другое. Это напугало меня, Меган, а меня не так-то просто напугать.

У меня пересыхает во рту. Ладони потеют. Вокруг нас люди, которые болтая и смеясь входят в церковь, но все, что я вижу – лицо Купа. Слышу только его слова под аккомпанемент моего стучащего сердца.

– Итак, мы напились. В конце концов, он отключился на моем диване. Дрых как мертвец, даже ни разу не пошевелился. Я сидел и наблюдал за ним. Я боялся, что если он проснется один, то сделает какую-нибудь глупость. На следующий день Тео не захотел разговаривать. Не стал есть. Просто несколько часов просидел на диване с низко опущенной головой, обхватив ее руками. Я уже думал, что мне придется вызвать врача. Потом он внезапно встал в семь часов и ушел. Просто ушел, без объяснений. Я отправил ему сообщение: «Куда ты идешь?» Нет ответа. Несколько часов спустя он вернулся в худшем состоянии, чем был. Направился в мою кухню прямо к шкафу с алкоголем. Выпил бутылку «Джека» на одном дыхании.

– Это может убить лошадь, Меган. Но я позволил ему это сделать, потому что знал, если встану у него на пути – мне не поздоровится. Обычно Тео не вспыльчив, но в тот момент он был на грани. А потом снова вырубился. Следующим утром снова ушел, не сказав ни слова.

– Случайно, я завтракал в закусочной Кэла в тот день. Джин Маккоркл сказала, что она встретила милую молодую женщину двумя ночами ранее, которая купила отель «Баттеркуп Инн». А потом упомянула, что Тео тоже видел новую хозяйку отеля. И бросила вскользь, что ушел он явно не в себе.

Голос Купа падает еще ниже.

– Еще она поведала, что чуть ли не переехала Тео следующим вечером около дома Сэнди Андерсен. Она сказала, что остановилась всего в нескольких сантиметрах от его ног. Он появился из ниоткуда и до смерти ее перепугал. Но даже не поднял глаза. Позже я узнал, что ты была на вечеринке Сэнди... в тот же вечер, когда Джин Маккоркл чуть не сбила Тео.

У меня настолько учащенное сердцебиение, что мне трудно дышать. Я помню выражение лица Тео, когда он смотрел на меня из тени заднего крыльца Сэнди.

Всю эту враждебность в его глазах. Всю эту странную, тревожную жажду.

Куп проводит рукой по голове, поправляет галстук и делает глубокий вдох.

– Проходит пара недель и Тео превращается в разъяренного быка, которого приходится все время как-то успокаивать. На самом деле быка. Он был нервный, спал меньше обычного – что и без того было не так уж много – и стал выпивать. Что-то было не так, и это важно. Я не видел его таким долбанутым со времен аварии. Поэтому прижал его к стенке и сказал, что беспокоюсь за него. Знаешь, что он ответил?

Боясь того, что Куп скажет, качаю головой.

– «Как можно кого-то помнить, если никогда не встречал?»

Это поражает меня, я не могу ничего сказать. Мой разум формирует слово «что», но изо рта ничего не выходит. Язык онемел, как будто ледяная вода заструилась по моим венам.

Куп продолжает говорить. Он не замечает моей внезапной неподвижности или того, как вся кровь отхлынула от моего лица.

– Поэтому я сказал ему, что нельзя. Что это невозможно. Просто человек наверняка напоминает тебе какого-то знакомого. Он согласился с этим, но у меня осталось ощущение, что он так сделал, лишь бы я от него отвалил. Я надеялся, что на этом все закончилось, что, возможно, у него был всего лишь трудный период…

Куп фокусируется на мне.

– ...но потом он вдруг сказал, – тихо продолжает он, – что мне нужно заглянуть к новому клиенту. Сказал, что не может сделать это сам, но не объяснил почему. Но Тео позаботился, чтобы я понял, что это не обычный клиент. Сказал, чтобы я убедился, что «Хиллрайз» получит этот контракт. Даже если нам придется работать бесплатно. Я чуть ли не рассмеялся над такой глупостью, но Тео был настроен чертовски серьезно. Следующим утром я обнаружил, что стучусь во входную дверь гостиницы «Баттеркуп»... остальное ты знаешь. И вот теперь Тео ни с того ни с сего уехал.

Куп делает паузу и пронзительно смотрит на меня.

– Ты приезжаешь в город, и что-то происходит с его головой. Он убежал по-любому из-за этого, так что это не совпадение.

Совпадение.

Опять это слово. Слово, которое я повторяю снова и снова, объясняя все, что касается Тео.

– Я знаю, что ты предан ему, Куп, – отвечаю дрожащим голосом. – Я не жду, что ты ответишь на мой вопрос. Но он сказал что-нибудь перед уходом? Что-нибудь обо мне?

Куп пристально вглядывается мне в глаза. Кажется, пытается что-то решить. Затем лезет в карман пиджака, достает сложенный лист бумаги и протягивает его мне.

– Он оставил это для тебя. Я понятия не имею, что это значит, но он сказал, что ты поймешь.

Я беру записку. Бумага ослепительно белая в ярком утреннем солнечном свете. Руки трясутся, когда я разворачиваю ее и читаю.

«Просите и воздастся вам, ищите и найдете. Стучитесь и дверь отворится перед вами».

Мир опасно начинает вращаться.

Куп был прав: я знаю, что это значит. Это седьмая глава, стих седьмой из Евангелия от Матфея, но не этим строфа необычна.

Я помню ее, потому она была набита на спине Касса.

Я слышу, как спрашиваю:

– Куп, как давно произошел несчастный случай с Тео?

Он странно на меня смотрит.

– Пять лет назад. Почему ты спрашиваешь?

По коже расползается огонь. Мне жарко. Дыхание учащается.

– Случаем... – мне приходится остановиться, чтобы набрать побольше воздуха в легкие. – Случаем, не помнишь дату?

– Помню. Семнадцатого мая.

Все переворачивается вверх дном.

Авария Тео произошла ровно пять лет назад, в день смерти Касса.