Прицельно стрелять с подрагивающими руками то ещё извращение, но как средство самообороны на близкой дистанции вполне себе сойдёт.

Куда любопытнее оказалась приборная панель внедорожника, где был свёрнут широкий экран, немногим уступавший домашнему кинотеатру. На него выводились картинки с замаскированных камер, превращая салон «Лексуса» в настоящую передвижную операторскую. Такую вычислить куда сложнее, чем стационарную, даже если обнаружил миниатюрные следящие устройства. А если техника внезапно засбоит или ещё как закапризничает, то пользоваться собственными глазами наблюдателю никто не запрещал. Соблюдай ребята конспирацию чуть строже, обнаружить этот пост стало бы практически невозможно.

Получилось же как всегда – задумка отличная, а вот реализация подкачала.

Всего камер оказалось около десятка. А вот «официальные» домовые были повально отключены, и возвращать их в строй отчего-то никто не торопился. Большинство следящих устройств были установлены внутри дома, но и двор похитители не обделили вниманием – его просматривали сразу с трёх точек, включая ближайшую улицу. Плотненько, но не без слепых зон.

Незаметно припарковаться можно было без особых проблем, а вот с остальным без допроса взятого «языка» никак не разобраться.

Судя по количеству, на первый взгляд, «лишних» камер, расставленных на этажах, семью Тёсовых держат в этом же здании, просто в другой квартире. Чтобы можно было, в случае развития самого неприятного сценария, спокойно пропустить группу захвата мимо. Увозить куда-то далеко заложников братки не захотели, решив, что уловки с подменой квартир будет вполне достаточно. Но я не сомневался, что после контрольного разговора с Робиком, перед его «выпиской», их вернут в родные пенаты и уже там устранят. Свидетели им совершенно ни к чему.

При желании, я мог бы вычислить искомую жилплощадь, просмотрев объявления о сдачи в аренду, но это было лишней тратой времени. Которого у нас и так осталось не больше получаса.

Можно же просто спросить. Благо, теперь есть у кого.

Пленник, превращённый в толстую, глянцево лоснящуюся гусеницу, что-то мычал через скотч и бешено вращал выпученными глазами. Чтобы он не уползал, мы дополнительно зафиксировали его сразу двумя ремнями безопасности, а пока я обыскивал салон, проказница Элли тайком разрисовала ему невесть откуда взятым фломастером всё лицо. За что получила от меня по заднице, под возмущённый писк. Детский сад «Козюлька», ясельная группа.

Смотрелся теперь мужик уморительно, но вряд ли был в состоянии это оценить.

Стоило мне достать его же нож из пряжки ремня, как он сходил в туалет, не вставая с кресла. Чтобы там кто не говорил, а человек инстинктивно боится холодняка куда больше, чем огнестрела. «Язык» из наблюдателя получился образцово-показательным, любым разведчикам на зависть.

Через двадцать минут мы знали все интересующие нас подробности, включая график смен и количество боевиков, охранявших пленных. И даже резать сильно не пришлось. Периодически мужик пытался заорать, пытаясь привлечь внимание прохожих на парковке, но Элли вовремя затыкала ему рот. В конце концов, ей это надоело, и на смену тряпке снова пришёл шокер, прямо в шею, от чего бедолага едва не скопытился.

– Ты аккуратнее с ним, Дима нам живой нужен, – пожурил я её.

– Да всё нормально, он уже сел почти, – она демонстративно включила приборчик, но тот выдал лишь слабенькую искорку.

Однако пленный инстинктивно снова замычал, плача не хуже иного крокодила.

– Как думаешь, от прикуривателя его можно будет зарядить?

– Ипатьевский монастырь, взял с собой маньячку…

От серьёзной порки девчонку спас запиликавший ухе динамик. Звонившим оказался командир группы немедленного реагирования, которого я загодя предупредил о слежке и указал подходящее место для стоянки.

– Мы на месте.

– Сейчас подойду, – я раскрыл дверь и строго пригрозил Эльвире пальцем. – Сиди тихо, пленного не мучай.

– Хорошо, постараюсь.

Блин, где ж я так нагрешил, что мне в наказание такое чудо в перьях досталось?

Наблюдатель что-то протестующе промычал, но мне его мнение было глубоко до фонаря. Хлопнув дверцей, я покинул машину и захрустел снегом в направлении ближайшей слепой зоны. Там остывал серо-стальной неприметный минивэн, безо всяких крутых наворотов, на которых обычно колесят те, кому повезло иметь большую семью.

Но в этой машине устроились отнюдь не добропорядочные граждане с детьми.

Группа состояла всего из пятерых решительных мужчин, включая водителя. Все подтянутые, в удобных бесформенных куртках, в которых можно запросто прятать негабаритное оружие. Главным среди них оказался скуластый азиат с косым шрамом под левым глазом. Переодеть бы его в доспехи, да выдать катану подлинее – вылитый бы самурай получился.

Считается, что у представителей данной расы эмоции читаются сложнее всего, но я отчётливо чувствовал недовольство, плотной аурой окружающее его силуэт. Он терпеливо дождался, пока я неуклюже усядусь на свободном сиденье и протянул мне мозолистую крепкую ладонь.

– Цой.

– Кул, – представился я в ответ.

Хватка оказалась у него, как у столярных тисков. Остальные бойцы предпочли хранить гробовое молчание, ловя каждое наше слово.

– Местоположение цели установили?

– Да, они здесь, двумя этажами ниже первоначальной квартиры.

– Сколько их там?

– Трое бойцов и столько же заложников – мать и двое детей. Четвёртый похититель у нас. Меняться ему ещё через два с лишним часа, но столько времени у нас нет. Скоро они хватятся своего переговорщика и начнут спешно обрубать концы.

– Так, а что по обстановке?

Я сжато пересказал полученную от наблюдателя информацию, наблюдая за тем, как командир хмурится всё сильнее. Задача у него вырисовывалась действительно сложная – за считанные секунды обезвредить троих бандитов в крайне стеснённых условиях. Но главная сложность заключалась в другом – попасть в квартиру можно было лишь через входную дверь.

Спускаться по тросам для нас недоступное удовольствие.

Свой рассказ я подкрепил подробным планом и фотографиями комнат с сайта съёмного жилья. Ребята шустро скачали себе копии и принялись подробно изучать место будущих боевых действий.

– Можно вынести створку взрывом, но получится слишком шумно, – принялся рассуждать вслух Цой. – В идеале, они сами должны открыть дверь. Может, лучше подождать смены караульного?

– Риск слишком большой – труп в больнице вот-вот найдут, там его прятать негде было.

– Понятное дело, – кивнул командир. – Значит, нужно постучаться. Вежливо.

– У них внутри тоже есть доступ к камерам, – напомнил я. – Они спокойно вас увидят на лестнице.

– А вот это не проблема. Стриж, займись вопросом.

Водитель в низко надвинутой кепке достал из-под сиденья небольшой чемоданчик и поинтересовался у меня:

– Где та машина?

– На краю парковки, белый «Лексус». Там сидит, моя… помощница. «Языка» сторожит.

– Мне нужно будет минут пятнадцать, чтобы перекинуть сеть на себя, – предупредил оперативник, прежде чем уйти. – После этого хоть на оленях там скачите.

Я на всякий случай написал Элли короткое сообщение, чтобы та не удивлялась гостю. И не мешалась ему, заодно.

– Твой пленный как, в состоянии их выманить? – продолжил искать варианты Цой.

– Боюсь, что нет, – покачал я головой. – Он от страха всё запорет. Даже если не решиться предупредить их, у него на лице всё написано.

– А твоя помощница?

– Это для неё слишком серьёзно, – честно признался я. – Может мне самому?

– Не вариант. У тебя глаза убийцы, – на полном серьёзе заявил азиат. – Без обид, ладно?

– Да чего уж…

– Сам понимаешь, у женщины больше шансов вызвать к себе доверие. Наши морды лишь заставят их за оружие схватиться.

– Она ещё не вполне женщина. В смысле, возраста.

– Когда-то же надо начинать, – философски заметил командир. – Не собирайся ты ей рисковать, она бы сейчас с пленником не сидела. Мы её прикроем, не волнуйся. Иначе о спешке не может быть и речи. Решай.

В последнем его слове он вложил столько скрытого смысла, что я сразу понял – источник его раздражения кроется именно во мне. Шельма оставила право последнего слова за мной, и Цоя это, мягко говоря, не устраивало. И пусть я деликатно не вмешивался в тонкости операции, очерчивая лишь границы дозволенного, такой подход был ему не по душе.