Глава 2
Уже трое суток минуло, и Ханар постепенно перестал вздрагивать, в очередной раз забыв о присутствии необычной гостьи.
Лета, все таки, оделась более менее прилично, хотя до настоящей юной леди ей было по-прежнему далеко. Женской одежды нужного размера у мага естественно не нашлось, а заказать магической почтой или послать слугу в ближайший город купить подходящую, все равно что кинуть псам кость, в смысле подарить любопытным торговцам повод для слухов. Пришлось исходить из возможностей собственного гардероба.
От брюк, накидок, плащей девушка отказалась сразу и категорически, поэтому Ханар остановил свой выбор на длиннополой рубахе темно синего цвета с узкими рукавами и высоким, плотно закрытым воротом. Подогнав с помощью магии размер и чуть подкорректировав форму, он протянул готовое почти платье Лете, но стоило ей дотронуться до ткани, рубаха стала прежней. Пришлось девушке, вооружившись обычной иголкой, ниткой и без всякой магии ушить ворот и подогнуть рукава, а что бы в талии не болталась, подпоясаться ремешком. Мага больше всего радовало, что из-за разницы в росте и особенности кроя, длинны свободно струящегося подола хватило прикрыть колени. Лета подбежала к зеркалу, что бы удостовериться, что все хорошо село.
В это время заглянул Старик Зи, узнать насчет ужина, побледнел и выбежал прочь. О «новом эксперименте хозяина» его, конечно, забыли предупредить, и весящее посреди кабинета платье, вызвало бурю эмоций, переросшую в продолжительную икоту.
— А почему ты в зеркале отражаешься, — с любопытством поинтересовался маг, видя, как девушка крутиться та и эдак, рассматривая свой наряд.
— А почему нет? — пожала плечами Лета. — Я только для себя и тебя отражаюсь.
«А еще интересно, — заинтересованно подумал Ханар, — как далеко простирается ее защита от магии? При любом контакте направленная и наложенная магия перестает работать. А если вот так?…»
Резкий взмах руки, и книга, спокойно лежащая до этого на столе, врезалась в плечо ничего не подозревающей Лете.
— Ауч, — вскрикнула та, потирая место удара, не от боли, а просто по привычке. — С ума сошел?
— Значит, магию, если она не затрагивает суть предмета, ты рассеять не можешь, — с довольным видом улыбнулся маг. — Вот бы изучить такой феномен всесторонне.
— Я тебе что, мышка подопытная, — девушка, подхватила с пола книгу и бросила, метя в ухмыляющуюся рожу.
— Ну, прости, не удержался, — совсем не искренне извинился маг, легким взмахом руки останавливая в полете и мягко опуская на стол многострадальное, печатное издание. И тут же заметив, что девушка ищет глазами, чем бы еще в него запустить, вполне искренне проговорил, — Как же тебе идет этот наряд!
— Правда? — просияла девушка, забыв обо все прочем, и снова взглянула в зеркало. — Ладно, прощаю за правдивый комплимент.
— Раз тебе нравиться, иди, погуляй где-нибудь, — попросил Ханар, — Только наверх не поднимайся.
— Почему? — ну, конечно же, у гостьи тут же зажегся в глазах огонек любопытства. — Что у тебя там?
— У меня там лаборатория. Я хотел кое-что проверить, — огонек любопытства стал ярче, — а твое присутствие, боюсь, сильно исказит магический фон. Лета, пожалуйста. Я не хочу оставшуюся жизнь, после того, как ты исчезнешь, провести на руинах
— Ладно, — девушка вздохнула, загоняя поглубже желание поглядеть на магию вблизи, — закончишь, позовешь. Пойду, пройдусь. Замок большой, где-то в нем точно должна быть библиотека…
Остаток ночи для мага прошел не зря. Формулу древнего заклятья Ханар восстановил, и результат эксперимента превзошел все ожидания. Заклятье «Цепная молния», не только поразила все созданные манекены, но и не разрушила ничего лишнего в лаборатории, и не обратилась против самого чародея.
Только сил на контроль и управление ушло слишком много, практически все. Но уж проблему излишних затрат магической энергии пусть другие решают, свою задачу по дешифровки он выполнил. Довольный собой, но очень уставший маг, с трудом дополз до кровати, стянул одежду, и провалился в сон.
***
Днем, пока маг спал, Лета придумала, как доказать, что она из другого мира, и бросила все силы на реализацию своего плана. Когда Ханар открыл глаза, за окнами опять сгущался вечер. Давно он уже не уставал на столько, что бы проспать больше двенадцати часов, обычно на полое восстановление хватало пяти-шести. Сполз с кровати и увидал, что Лета опять сидела в его кресле и увлеченно рисовала его пером на дорогущем пергаменте, изводя столь же дорогие чернила, о чем маг немедленно сообщил, и был назван жмотом.
— Вот интересно, — подняла голову Лета и принялась спокойно разглядывать практически голого мага, вгоняя того в краску. — Эти руны и рисуночки на твоих трусах просто для красоты? Или выполняют роль мощного заклятия, призванного сберечь самое дорогого, что есть у мужчины?
Ханар, смущенный донельзя, поспешно щелкнул пальцами, и между ним и убийственно серьезным взглядом карих глаз, повисла плотная бархатная занавеска, деля помещение на две неравные части: кабинет и спальню. С той стороны раздался довольный смех, а Ханар спросил себя, почему он взрослый, умный, серьезный мужчина, постоянно проигрывал этой пигалице. Теперь на какое-то время придется забыть о своей привычке соскакивать среди ночи в одном нижнем белье, что бы записать гениальную, только что пришедшую мысль.
— Да-да, исчезну в ближайшее время, — донеслось до него сквозь плотную ткань. Девушка буквально озвучила его надежды.
Когда маг оделся и вышел из-за занавески, Лета протянула ему стопку рисунков мира, откуда пришла. Ханар быстро, без интереса перелистал, слегка мятые листы, особо не всматриваясь, похвалил богатую фантазию и бурное воображение автора. Увиденное не зацепило его: пейзажи, странно одетые люди, дома, необычной архитектуры, но все узнаваемо.
Ханар взял всю стопку, выровнял края, прошептал несколько слов, и сцедил тонкой струйкой, ставшие жидкими чернила обратно в чернильницу, а листы убрал в ящик стола к точно таким же, чистым и гладким. Девушка, едва не задохнулась от неуважения к своему творчеству, на которое она, между прочим, угробила почти весь день. В расстроенных чувства Лета ушла побродить по замку, а Ханар занялся расшифровкой старого, сохранившегося лишь на половину, свитка, пытаясь понять, что это: мощное заклятье или рецепт безобидного супа.
Перед сном, как сказку на ночь, Лета преподнесла свежие картинки, только нарисованные угольком. Маг глянул, дунул, и вновь убрал чистые листы к прочим, краем глаза не без удовольствия наблюдая за расстроенной девушкой. Маленькая месть за смущение и занавеску.
Так прошел второй день, а за ним мало отличаясь и третий. Маг работал ночь, отвлекаясь на Лету с ее очередными художествами, скептически их рассматривал, а после в обязательном порядке возвращал листам изначальный вид. Днем маг отсыпался, а Лета вдохновенно сочиняла новые картинки или бродила по замку, все больше поражаясь его запущенному виду.
Несколько раз девушка приносила магу изображения каких-то устройств и приборов, называя их необычно, но маг, угадывал, что это и для чего нужно, раньше, чем Лета успевала рот открыть.
В прямоугольнике на стене, показывающем дальние страны, названном «телевизор», Ханар легко опознал зеркало связи. Кивнул на свое, справа от стола, и добавил, что с закругленными углами расход энергии в два раза меньше, а картинка — лучше.
И самодвижущиеся повозки, их Лета назвала «Автомобиль», не вызвали удивления. Ханар припомнил, что лет десять назад, похожее устройство пытались протащить в совете группа магов-экспериментаторов. Светлые маги, которые обычно очень негативно воспринимают все новое, очень заинтересовались изобретение, но свое вето наложили хранители. Категорически наложили, хотя всегда держат нейтралитет.
И пусть «повозка» дальше чертежей и единственного действующего образца не пошла, шуму она тогда наделала много. Люди обсуждали год, а вспоминали и того больше. Даже присказка появилась: «Задумал самодвижущую повозку», то есть дело заведомо провальное, не стоящее внимания и вложенных в него сил.
Были и другие устройства, с легкостью распознанные в странных, порой сильно измененных воображением девушки, формах. Два дня, точнее ночи, Лета исправно таскала ему картинки, с каждой отвергнутой, мрачнея все больше и больше.