Заснул Майкл не сразу, с мыслями о том, что есть вероятность, что старики, которых ребята встретили сегодня в районе ратуши, могли быть их стариками из команды. Эта мысль должна была бы вызвать в нем удовлетворение, но не вызывала: слишком велик был диапазон между протестующими и учеными мирового уровня из программы. «Эх, знали бы вы, кого сбили с ног… сволочи». Интересно позволительно ли лидеру презирать тех, кого он ведет? Майкл проснулся утром следующего дня в таком же раздрае, в каком уснул. Настроение его нисколько не улучшилось.

Среда

Стив

Стив проснулся с мыслями о вчерашних событиях. Прямо скажем, не слишком удачный был день. С утра он страшно переволновался из-за неполадок с органом номер 2, но даже эта проблема теперь затмевалась в его сознании жутким инцидентом на улице. Стив конечно знал, что в городе неспокойно из-за стычек с протестующими натуралами, об этом часто писали, но до сегодняшнего дня ему было невдомек, насколько все серьезно. Они занимаются важнейшей для человечества проблемой, а оказывается есть люди, которым до этого нет никакого дела. То, в чем их обвиняют, дикость. Ювеналы практически не болеют, но рано умирают, их болезни скоротечны, а смерти чаще всего скоропостижны. Реципиентами органов они могут стать только в результате травмы, от которой никто не застрахован. Геронты практически никогда не становятся реципиентами, их болезни начинаются в глубокой старости и по этой причине они в списки ожидания на получение донорских органов не попадают. Костяк этих списков составляют натуралы. Через несколько лет не нужно будет ждать донорского органа, их начнут выращивать, но будет ли это доступно небогатым пациентам. Стив знал, что нет. Да, дорогая медицина для состоятельных людей, но в чем вина геронтов. Яростные выкрики толпы в адрес ювеналов Стив пропустил мимо ушей. Он не особенно понимал тех, кто решил пойти на сокращение своей жизни. Если вам дан шанс умереть в глубокой старости, то ради чего от него отказываться? Что за глупость все эти простые удовольствия, которые могут доставить себя молодые! Особенно Стиву трудно было понять ученых. Для привлечения в программу они рассмотрели десятки кандидатур, а выбрали Люка, Наталью и Алекса. Спору нет, эти трое в отличной форме, никто не дал бы им их возраста: красивые, моложавые, полные жизни и энергии. Сколько бы еще пользы принесли науке! Неужели путешествия, зрелища, секс так уж важны для людей такого калибра. Непостижимо!

Вчера Стив совершенно взбудораженный вернулся домой и, сказавшись усталым, отправился в спальню. Алисия посмотрела на него долгим сожалеющим взглядом, но ничего не сказала. В последнее время она как-то слишком отстраненно себя с ним вела. Поняла, что приставать бесполезно? В свое время он увлекся этой не слишком образованной молодой, очень красивой, 40-летней женщиной, натуралкой. Он женился на ней, поддавшись импульсу, как будто взял понравившегося щенка, надеясь, что «щенок» его развлечет, потому что нельзя же жить одной работой. Но сейчас он о своем импульсе жалел. Толку ему от Алисии никакого не было.

Ей-то зачем все это было надо? Впрочем, он давал ей обеспеченную праздную жизнь и практически ничего не требовал взамен. Наверное ей было с ним удобно. Может она ждет, что он скоро умрет, и она сможет получить немаленькие деньги. Глупая. С геронтами никогда не знаешь. Ему 95, а Найори — 117, а Роберту вообще за 120. Вот он проживет еще лет 20–25, будет тогда Алисия знать. Стив злорадно улыбнулся. По большому счету Джош был в ее отношении прав: глупая, никчемная бабенка, недостойная носить его имя. Признавать это перед сыном Стив конечно не собирался, но в глубине души Алисию презирал еще и за то, что она с самого начала не хотела становиться матерью, принимая, что для него отцовство уже нежелательно. Для женщины это было подозрительно, недопустимо. Несмотря на невеселые раздумья, Стив неплохо выспался, вставал ночью всего два раза и утром в довольно приличном настроении поехал в лабораторию.

Там уже сидели остальные геронты, Люка как обычно не было. Стив позвонил Наталье и узнал, что на пятницу у них две кандидатуры: острое отравление с практически полным отказом печени и неметастазированная множественная гепатокарцинома. Когда все соберутся, они точно решат, кого в пятницу оперировать. Кандидатура онкологического представлялась более логичной: орган выращен из стволовых клеток самого больного, а маленькая печень для девушки просто подошла, очень хорошо подошла практически по всем параметрам, однако вероятность полного приживления родной печени была более высокой.

Стив вывел на свой монитор процесс выращивания сетчаток. Через несколько недель они ими займутся вплотную. Скольким же пациентам с возрастной макулярной дегенерацией сетчатки они смогут помочь. Контрольную группу уже набрали. Уже несколько месяцев назад у пациентов взяли клетки кожи, из них у них в лаборатории произрастали искусственные плюрипотентные клетки. Сейчас шел заключительный процесс выращивания клеток ретинального пигментного эпителия сетчатки, которые и будут пересажены реципиентам из контрольной группы с регенерирующей макулодистрофией. Следующими в программе лаборатории шли клетки кишечника и поджелудочной железы. До выращивания поджелудочной железы полностью было еще далеко. Работа на долгие годы. Стиву пришло в голову, что геронты команды, в том числе и он, уже не смогут участвовать в этих пересадках. Для Риоджи, скорее всего, печень будет последним проектом. Стив вздохнул. Доктор Найори был ведущим специалистом по предотвращению превращения стволовых клеток в раковые. Самый страшный риск после пересадки. С этим они продолжали бороться и Риоджи вносил свою неоценимую лепту. Что они будут без него делать? Да и Клин скорее всего уйдет. Клин был старше Найори, но представлялся почему-то менее старым, чем японец. Хотя, с чего он взял, что они уйдут? И Риоджи и Роберт буквально жили работой. «А я живу работой?» — спросил себя Стив. «Живу, но не больше, чем раньше, и возраст тут ни при чем» — ответил он себе. В последнее время Стив часто сравнивал себя с Найори и Клином. Они были намного его старше, а он себя развалиной вовсе не чувствовал, но все-таки часто себя спрашивал, уловит ли он момент, когда пора уходить на покой?

Наталья так и не появлялась, Майкл сидел в своем углу, и по его позе было видно, что он не собирается ни с кем общаться помимо работы. Ребекка с утра приходила, но уже ушла. Она даже подходила к Стиву, объясняла, зачем ей надо пораньше уйти, Стив кивнул, что разрешает, но сейчас причина, которую Ребекка ему представила, полностью ускользнула из его памяти. Он стал забывчивым, вернее четко помнил только важные для себя вещи, остальное немедленно выкидывал из головы. Ребекка была ему сейчас не нужна. Люк так и не появлялся. Ничего, в случае необходимости ему можно позвонить.

Кто-то тронул Стива за плечо. Роберт. Это прикосновение было таким неожиданным, что Стив вздрогнул:

— Ты что, Роберт? Что у тебя вид такой беспокойный? Сегодня обязательно решим, кого оперировать. Думаю, что начнем с онкологии.

— Я не об этом. Я про вчерашнее.

— Ну, что делать? Забудь об этом. Что нам с тобой делать больше нечего?

— Я вчера с Ребеккой разговаривал и кое-что понял.

— Когда ты с ней разговаривал?

— Она ко мне приезжала.

— Зачем? Что-то я тебя не понимаю. Натуралы злятся, потому что они идиоты необразованные. Ты, что, не знал? Тебе для этого Ребекка понадобилась? И вообще… вчерашний инцидент был ужасно неприятным, я признаю, но стоит ли нам всем так на этом сосредотачиваться?

— Я хотел тебе рассказать, что мне Ребекка доложила… тебе неинтересно?

Надо же, Роберт рассматривает свой разговор с Ребеккой как доклад. Нужно ему сейчас выслушивать эти бредни или нет? Стив не мог решить. С одной стороны он — руководитель программы, но с другой… про натуралов, включая собственную жену, ему было действительно неинтересно, а главное понятно…