Я моргнула. Мне не понравился ни один из вариантов.

– Я... Я не выйду за него замуж. И мы не расстаемся. Я имею в виду... все…

Лучше, чем когда-либо.

Как настоящие отношения.

Строительство чего-то, чего никто из нас не ожидал.

Мысль о том, чтобы не ложиться спать с Джеком ночью, не прикасаться к его коже, не слышать тех нежных слов, когда он благодарит меня за то, что я ношу его ребенка?

Это разбило сердце, которое я никогда не хотела отдавать Джеку.

Джолин почувствовала это. Она кивнула, выключив телевизор, когда закончился прямой эфир, и действие переместилось в полную восторга студию Ainsley Ruport, в которой стали перечислять все текущие споры и проблемы Джека.

Джолин понизила голос. Она не могла смотреть на меня.

– Тогда я должна отпустить тебя, Лия.

– ...Что?

– Мне очень жаль.

Наступил долгий момент, когда я не понимала, что произошло.

Отпустить меня?

Я не могла ответить. Я бросилась в ванную и меня вырвало. Джолин говорила со мной через дверь, но я ничего не слышала. Она предложила оплатить мой перелет обратно в Айронфилд и сказала, что пришлет мои вещи из офиса.

Дверь закрылась.

Мой живот вздымался, пока внутри меня не осталось ничего, кроме ребенка.

Она ушла, и я упала на кровать. Слезы жалили мои глаза. Я игнорировала звонок от Джека. Телефон гудел и гудел, пока я его не выключила.

Этого не должно было случиться.

Сначала Уайатт разорвал помолвку, и я потеряла год, оплакивая человека, которого не любила. У меня, наконец, появилась возможность сделать карьеру, в которой я нуждалась, а теперь?

Потерянная.

Разрушенная.

Незамужняя. Безработная.

И ребенок на подходе.

Моя жизнь была ровными линиями, пока я не запуталась в своих ожиданиях и страданиях. Я не потрудилась договориться через офис Джолин. Я взяла чемодан и сама вызвала такси. Это была одинокая поездка, но по дороге мне удалось купить билет на самолет. Цена заставила меня плакать. Я потратила часть своих сбережений на рейс, который не был прямым, имел трехчасовую остановку и запер меня в ловушку у окна и вдалеке от ванной.

Смирение было примерно таким же горьким, как утренняя тошнота.

Я не спала при первом полете. Второй задерживался. Большую часть времени я была истощенной и уставшей. Я просто хотела свернуться в кровати и отдохнуть.

Но не просто в кровати.

В кровати Джека.

И я хотела, чтобы он был там. Держал меня. Целовал меня. Утешал меня.

Но я не могла ожидать такого от этого проклятого плейбоя. Он не был моим парнем, и я понятия не имела, могу ли я положиться на него как на друга. Он задолжал мне чертовски хорошее объяснение.

И если он хотел быть частью жизни ребенка, он должен мне больше, чем извинение. Обещание, которому я смогу доверять. По какой-то причине я должна буду позволить ребенку быть рядом с дьяволом, как только он или она родится.

Мы приземлились до рассвета. Я взяла такси прямо к дому Джека, страдая еще больше, поскольку я рассчитывала, что у меня были сбережениях на аренду, еду, и теперь…

Детские принадлежности. Прием у врача.

Все.

Джек открыл дверь, прежде чем я постучала. Он не спал и выглядел таким же больным, как я.

– Господи, Кисс. Я был в ужасе! Я думал, с тобой что-то случилось!

Джек попытался обнять меня. Я остановила его поднятой ладонью.

Он понял намек, но схватил мой багаж и затащил его внутрь. Затем он чуть ли не отнес меня на диван. От слез защипали глаза, когда он опустился на колени у моих ног.

Я не могла освободить руки. Он поцеловал мои пальцы и осмелился извиниться.

– Драка не была моей виной. Я просто вышел на час. Это не было... – его голос пропал, когда он вытер слезу с моей щеки, которую я не хотела проливать. – Я не встречался с женщинами. Это была не вечеринка.

– В отчете сказано, что от тебя пахло пивом.

– Оно пролилось на меня. Я пытался прекратить драку.

Я указал на его синяк под глазом.

– Ты проделал ужасную работу.

– Это был несчастный случай. Никаких обвинений не предъявлено. Нет проблем. Все сработало.

– ...Ты сказал всему миру, что я беременна.

Он кивнул.

– Я не думал об этом. Но все в порядке. Это сработало. Я уже говорил с тренером Томпсоном. Он…

Разорвал его контракт? Оштрафовал его? Прогнал его?

– Он меня поздравил.

Это была не радостная новость. Я ненавидела мысль, что это все пиар-ход.

Джек встретился со мной взглядом.

– А заголовок? Пара газет переключится с беременности, скажут, что мы праздновали, когда какой-то другой парень вызвал проблемы, – ухмыльнулся он. – На этот раз, я не был парнем, который начал неприятности! Мы сделали это, Кисс. Все нормально.

Меня должно было вырвать. Я заставила себя не двигаться.

– Джолин сегодня вечером уволила меня.

Ухмылка Джека превратилась в хмурый взгляд, как будто Джолин была той, кто ударил его.

– Блядь. Какого черта она уволила тебя?

– Будущему партнеру ее агентства было нехорошо быть оплодотворенной ее главным клиентом.

– Что?

– Она подумала, что это будет выглядеть либо как безответственность, либо как будто я пересплю с кем-нибудь, чтобы получить их бизнес.

– Это несправедливо.

– Нет, – мой голос ожесточился. – Это несправедливо. Это твоя вина, Джек. У меня был план объявить о беременности. План, который ты разрушил. Ты кричал это всем, кто слушал, чтобы выбраться из тюрьмы.

– Неправда.

– Ты сошел с ума, Джек, – я оттолкнулась от него. – Ты использовал ребенка, чтобы выбраться из неприятностей, – он отдернул руки. – Вот, почему ты это сделал.

Боже.

Я не думала, что что-то может быть хуже, чем унижение увольнения.

Это была агония.

Я была такой большой идиоткой?

– Это была неправильная причина заводить ребенка, – я не могла кричать, не могла кричать. Я просто оцепенела, и измучилась, и впала в состояние полного неверия. – Я люблю этого ребенка, Джек. Я хочу его! Я хочу растить ребенка, быть матерью и испытывать эту радость.

– Ты не думаешь, что я хочу быть отцом?

Я покачала головой.

– Ты хочешь все, что выгодно тебе. Таким образом, ты можешь делать все, что тебе нравится, без каких-либо последствий. Я не могу спасти тебя, Джек. Ничего, что мы делаем, никаких историй, которые мы сливаем, ничто никогда не поможет тебе сбросить этот эгоистичный образ. Не пиар причиняет тебе боль. Это ты сам.

– Кисс.

– Тебе нужно решить, хочешь ли ты быть настоящим мужчиной, или ты хочешь бегать, как ребенок, дуться, когда все не по-твоему.

– Кисс…

Я не могла слышать этот псевдоним. Я чуть не закрыла уши.

Мое сердце разрывалось с каждой секундой, и я понятия не имела, как долго я могу терпеть взгляд человека, который так сильно меня ранил.

– Я защищала тебя! – сказала я. – Я сказала Джолин, что ты хороший человек, милый и заботливый. А теперь это? – мой голос упал. – Ты даже не позаботился о ребенке.

Это стало последней каплей.

Джек разозлился.

Действительно, разозлился.

Выражение его лица потемнело, и, я клянусь, он перемещался, кипя от силы и пульсируя от ярости. Он схватил меня за руку, игнорируя меня, когда я сопротивлялась тому, что он тянет меня к лестнице.

Джек подхватил меня на руки, когда я посмела сражаться. Ненормативная лексика ничего не решила. Я стучала ему по плечу, но он был слишком силен, чтобы беспокоиться о том, что я делала. Я ожидала, что он доставит меня в спальню с приказом упаковать мои вещи.

Вместо этого он опустил меня в холле перед неиспользуемой спальней. Он распахнул дверь.

И детская комната вспыхнула в свете.

Джек стоял позади меня, его голос непоколебим.

– Я работал над этим по ночам, когда ты не оставалась здесь. Тут еще не все сделано.

Мой живот перевернулся.

Комната, окрашенная в мягкий желтый цвет, с расставленной совершенно новой, первоклассной и дизайнерской мебелью. Он заставил ее кроваткой и пеленальным столиком, комодом и креслом-качалкой, мобильным телефоном и достаточным количеством подушек, одеял и плюшевых животных, чтобы ребенок никогда не касался ковра, когда он или она научится ходить.