Эйнсли воспользовался случаем.
– Согласно моим источникам, Джек все еще в неприятностях после последнего ареста. Лига недовольна Вами, мистер Карсон.
Голос Джека был тусклым, повязанным на инстинкте защитить меня и его ребенка.
– Мне не предъявили обвинения.
– Нет. Но синяки заживают.
Я наступил Джеку на ногу, прежде чем он проклял репортера.
– Этот сезон должен стать для него лучшим. Тренеры говорят, что его выступление на сборах выдающееся. Они возлагают на него большие надежды.
Эйнсли фыркнул.
– Ему лучше играть хорошо. Ходят слухи – никакого продления контракта в этом году. Это может быть твой последний сезон с Рэйветсами, Джек.
– Этого не будет, – терпение Джека закипало и было готово взорваться. – И я ожидаю полный отчет в вашем шоу, когда подпишу новый контракт. Черт, я даже могу поставить тебе оценку и дать гребаное интервью.
– Очаровательно. Нам нужно будет изменить рейтинг в моей программе на M для взрослых.
С Джека было достаточно. Он вытащил меня из-за стола, но сбор средств пошел полным ходом. В центре внимания были мы. Человек на сцене назвал имя Джека, и по залу раздались аплодисменты.
– Мы хотим поблагодарить нашего крупнейшего спонсора, мистера Джека Карсона! – голос диктора звучал слишком радостно для шторма за нашим столом. – Его неоценимый вклад помогает нам в борьбе с этой страшной болезнью. Мы надеемся, что однажды ни один ребенок не умрет от лейкемии.
Прогремели аплодисменты, большинство гостей были так же шокированы, как и журналисты, услышав о щедрости Джека. Меня это больше не удивляло. Ничего особенного в том, что у него большое сердце.
Джек наклонился, сохраняя голос низким, поскольку гости все еще приветствовали его. Самодовольство Эйнсли превратилось в гримасу. Это было умно. Мне нравилось видеть, как Джек отнял у него улыбку.
– Я сомневаюсь, что ты сообщишь о благотворительном пожертвовании, – прорычал Джек. – Ты предпочитаешь расследовать историю, которая вышвырнет меня из Лиги, не так ли?
– Это просто рейтинги, Джек.
– Я скажу тебе это один раз, и это твое единственное предупреждение. Если я узнаю, что ты снова звонишь моей матери... если ты посмеешь домогаться Лии... если ты будешь настолько глуп, чтобы снова оскорбить моего межрасового ребенка, ты будешь транслировать в прямом эфире из больничной палаты с закрытой челюстью. И ты можешь процитировать меня, – Джек взял меня за руку. – Пойдем, Кисс.
Стол замолчал. Он вытащил меня из-за стола, точно в то время, когда только началась музыка и подали еду.
Все меценаты смотрели, как Джек хлопает дверями столовой, открытыми для нас. Он не остановился в холле, чтобы остыть. Джек притащил меня к парковщику.
Мы собирались вернуться домой.
Это будет выглядеть не очень хорошо.
– Джек, ты должен вернуться и извиниться перед этим... дьяволом, – сказала я.
– Что?
Джек не кричал на меня. Он знал, что так лучше, даже если не мог скрыть свой гнев.
– Он оскорбил тебя. И... – от ярости его глаза искрились синим. – Как он говорил о моем ребенке...
– Ты не можешь злиться, – сказала я. – Ничего не делай, не обдумав все хорошенько, Джек. Эйнсли Рупорт – влиятельный журналист. Он знает достаточно людей в Лиге и за ее пределами, чтобы все усложнить. Он уже сомневается в нашей истории. Дай ему дюйм, и он начнет расследование. Он узнает, что это была ложь.
– Ты не можешь лгать о ребенке. О моем ребенке! – терпение Джека лопнуло, и я использовала весь свой вес, чтобы взять его за руку, чтобы он не бросился внутрь и не сорвал голову Эйнсли. – Он собирается использовать моего ребенка против меня.
– Если он это сделает, он будет дискредитирован. Особенно если он выдаст это с межрасовым подтекстом. Пойдем, Джек. Думай головой. Ребенок защитит тебя. Никто с мозгами никогда не бросит вызов отцу в отношении его собственных детей. Это разрушит его жизнь. Вот почему ты хотел ребенка.
Он напрягся.
– Этот ребенок значит для меня больше, чем моя репутация.
Я ненавидела то, что мне было приятно это слышать.
– Я знаю. Но ты не можешь рисковать своей репутацией, чтобы спровоцировать Эйнсли, – я потерла рукой живот, надеясь, что малыш не знает, что мы расстроены. – Сейчас мы должны думать о будущем.
Парковщик подогнал машину. Джек помог мне сесть на пассажирское сиденье, но дверь захлопнулась, как только я забралась внутрь. Он чуть не сломал ее. Я пыталась его успокоить, но Джек был не в себе. Порше выехал с парковки, и он перенес свой гнев на дорогу.
– Будет еще больше вопросов, Джек, – я сжала его руку. У него перехватило дыхание. По крайней мере, ему понравилось мое прикосновение. – Сейчас мы это хорошо скрываем, но люди спросят, почему меня уволили с работы сразу после того, как стало известно о беременности.
– Скажешь им, что захотела побыть дома с ребенком.
– Нам нужен ответ получше, чем этот.
– Почему?
– Потому что я живу с тобой, но мы не женаты. Я не собираюсь работать. Они знают только, что меня уволили за то, что я с тобой связалась. Выглядит не очень.
– Что может сделать это лучше? Хочешь, поженимся?
Он был невозможен.
– Ты должен отнестись к этому серьезно.
– Хорошо.
– Я выйду за тебя замуж не для того, чтобы избегать прессы, Джек, – мое сердце забилось слишком сильно. – Мы – молодая, современная пара. Нам не нужно быть женатыми, чтобы иметь ребенка. Без этого будет легче.
– Тогда давай поженимся. Какое это имеет значение?
Джек мог быть романтиком, а мог быть идиотом.
Сегодня он был идиотом.
Я уставилась на дорогу и пожелала, чтобы машина добралась до дома прежде, чем разговор стал бы реальным.
– Мы не собираемся жениться, – сказала я.
Джек пожал плечами.
– Если это заставит их замолчать? Если это помешает им называть моего ребенка незаконнорожденным?
– Технически, он и есть незаконнорожденный.
У Джека напряглась челюсть.
– Это делает ребенка нежеланным. Проклятие. Я помню, как усердно работал, чтобы сделать этого ребенка.
Это не было хвастовством, но я оживила воспоминания. То, что успокаивало меня, только расстраивало его еще больше.
– Все, что нам нужно – быть осторожными, – сказала я. – Ничего не нужно менять.
– Хорошо.
Я закусила свою губу. Живот выворачивало. Он был доволен тем, как все было? Разве он не думал о будущем? Что это значит, что мы все еще спим вместе? Что будет, когда родится ребенок?
Джек обгонял машины на шоссе, пролетая слишком быстро. Он контролировал автомобиль, полностью контролировал, с легкостью читая каждый удар на дороге и звук двигателя. Как он мог быть так уверен во всем, особенно когда я не осмелилась бы так же легко погрузиться в темноту, как и он?
Я решила рискнуть.
– Думаю, рано или поздно нам придется об этом поговорить.
– Поговорить о чем?
– О... как мы это делаем. Ты попросил меня переехать, но как мы... что ты…
– Ты живешь вместе со мной. О чем тут разговаривать?
Я с дрожью выдохнула. Я ненавидела то, что у меня не было плана, даже понятия о том, как подобраться к мужчине, который хочет жениться, потому что это проще, чем встречаться с репортерами. У Джека не было тех же целей, что и у меня, он вряд ли разделял какие-либо обязанности, которые я хотела в жизни.
Кроме ребенка.
Кроме того, как оставаться в его объятиях ночью. Флиртовать с ним дома. Целоваться друг с другом при неудачах.
– Будем ли мы воспитывать ребенка вместе? – наконец-то, спросила я. – Или... ты хотел бы получить опеку…
Его голос стал грубее.
– Я говорил тебе. Ты не будешь в одиночестве. Я буду рядом со своим ребенком.
– Ладно, – сказала я. – Но ты знаешь, как это будет выглядеть, не так ли?
– О чем ты?
– Тебе нельзя видеться с другими женщинами. Ты не можешь пойти на вечеринку. Ты не можешь попасть в неприятности, особенно если Эйнсли наблюдает за этим. Мы должны выглядеть... как настоящая пара.