— Интересно, и что ты тут делаешь? — спросил Гриесс, мягко спрыгивая на траву, у одного из пленных.

Секанди, опустив голову, ибо одним из пленников оказался именно он, негромко ответил:

— Так получилось.

— В таком случае, — сказал Гриесс, подходя ближе, — мне придется исполнить обещание, это наша третья, последняя встреча.

Секанди промолчал, сжав зубы.

— Дайте ему меч. — приказал Гриесс, — и развяжите руки. С остальных не спускать глаз, они мне еще нужны!

Эльфу развязали руки и сунули меч.

— Ну что? — поинтересовался Гриесс. — Как прошлый раз? Без магии?

— А если я убью тебя, то нас отпустят?

— Я и так собирался отпускать, мне нужны гонцы к вашему правителю, именно для этого в плен и брали. — Гриесс снял и отбросил подальше свой Umhang и, развернувшись лицом к Секанди, продолжил, — давай завершим наш спор, на этот раз меня ничего не сдерживает, как впрочем и тебя, у каждого свое привычное оружие, и встреча эта у нас последняя.

В единственном глазу эльфа горела неприкрытая ненависть, он поднял меч и, выкрикнув, — Помоги мне великий Яркет! — бросился в атаку.

Они закружили по поляне, высекая икры из сталкивающейся стали. Вампиры наблюдали за поединком с усмешками превосходства, а эльфы — с надеждой в глазах. Glubschrums, с четким приказом сидеть на месте, нервно перебирал лапами и поскуливал, он очень хотел помочь, но не осмеливался нарушить приказание. Гриесс наслаждался дракой, рука работала как прежде, и он легко перебрасывал меч из одной руки в другую, сбивая с толку противника. На лице периодически появлялась снисходительная улыбка — ослепленный ненавистью эльф не всегда успевал парировать удары, и по его руке и левому боку текли струйки крови. Секанди старался повернуть Гриесса лицом к солнцу в надежде на его слепящие лучи, но защита вампира работала таким образом. что солнце не слепило его. Молниеносным движением перебросив меч, он сильно ударил эльфа ногой, тот отлетел на несколько шагов и, не удержавшись на ногах, упал. В глазах мелькнуло удивление, он не ожидал такой подлости. Вампиры довольно заулыбались. Гриесс подождал, пока Секанди поднимется, и перешел в атаку. Блеск мечей слился в одно неразличимое пятно, а их звон больше походил на свист.

Черное острие вампирского меча блеснуло возле горла Секанди, руку отшвырнуло с такой силой, что чуть не вывернуло из плеча. Он остановившимися глазами проводил свой меч, отброшенный за круг травы и прощально блеснувший среди деревьев. Секанди не успел перевести взгляд на Гриесса, черное лезвие чисто, одним ударом снесло ему голову. Разбрызгивая кровь, она покатилась вниз по склону и остановилась у корней деревьев. У оставшихся эльфов вырвался печальный возглас. Гриесс вытер меч и, отправив его в ножны, повернулся к пленным.

— Вас отпустят, как только пройдет все войско. Вернут коней. Отправляйтесь к верховному правителю с сообщением.

— А если нет? — с вызовом спросил один из пленных.

— Тогда я найду других желающих, — безразлично ответил Гриесс, — впереди еще много эльфийских разъездов встретится. Решайте, не тратьте мое время.

— Согласны.

— В таком случае слушайте и запоминайте: Это не война, мы всего лишь восстановили границу. Но армия наготове, так что не советую. Это все, отправляйтесь.

Он поднял с травы свой Umhang, слегка встряхнул и подозвал Алода. Эльфов он не удостоил и полу-взгляда, полностью потеряв к ним интерес.

В день отъезда с самого утра пошел снег, тяжелые темные тучи медленно ползли по небу, ветер кидал в лицо целые пригоршни снега. Решительно натянув поглубже капюшон фирменного вампирского Umhang, Мара отправилась в конюшню. Анхель уже ждал ее — кони оседланы, сумки собраны.

— Едем?

— Конечно. В Ифании еще осень, снега скорее всего нету.

Она забралась в седло с помощью конюха-вампира, очень уж высоки вампирские скакуны для обычного человека. Замок покинули на рысях, и всю первую половину дня двигались в таком темпе. Вампирский Umhang с капюшоном оказался намного теплее обычного плаща, даже подбитого мехом. После небольшой остановки Анхель пустил свою Крис галопом, Рабел устремился следом. То ли глубокий капюшон скрадывал все неудобства, то ли она стала привыкать, но через час бешеной скачки Мара поняла, что не ощущает никаких неудобств. Варастию проехали быстро, особо нигде не задерживаясь. Границу пересекли через заставу, почти безлюдную в это время года. Командовала пограничным отрядом вампиресса, склонившаяся перед Анхелем в глубоком поклоне. Он небрежно кивнул в ответ и надел своей Крис на ухо серьгу, мгновенно преобразившую ее из черного вампирского скакуна в грациозную серую в яблоках лошадку. Вместе смотрелись они потрясающе — не зря каждый вампир выращивает своего скакуна с рождения. Так же молча Анхель протянул Маре сережку для Рабела. Она взяла ее, не говоря ни слова и, с трудом дотянувшись до уха, надела ее. Изменившийся Рабел стал намного ниже ростом, что очень порадовало Мару, но остался таким же коренастым, изящества трансформация ему не прибавила.

После пересечения границы Анхель своих привычек не менял. Днем — отдых, а ночью — бешеная скачка по пустынным дорогам. Путешествовать таким образом Маре понравилось гораздо больше, чем обычным способом — получалось намного быстрее, и никаких тебе ночевок в лесах или полях. Панкор пересекли быстро и без приключений. Местность менялась, они ехали на юг. Стало заметно теплее, по бокам дороги потянулись хвойные леса, сады с поспевшим урожаем, который активно собирали местные поселяне. Голубое небо, по-осеннему нежаркое солнце, привычные с детства пейзажи — Мара невольно сравнивала все с Варастией, с ее холодной суровой красотой, скалистыми горными вершинами и зелеными уютными долинами, в которых гуляют огромные стада скота. Ей стала понятна любовь Гриесса к стране вампиров, она и сама готова была в нее влюбиться. Анхель оказался отличным собеседником, рассказывал много забавных историй о Гриессе, о вампирах, пытался донести до нее суть своих научных исследований.

Ярким солнечным утром они въехали в небольшой городишко, Акшар. Анхель не любил дешевых таверн вблизи городских ворот, он всегда выбирал те, что поближе к центру и подороже. Но в этом городке их оказалось всего две: по одной возле восточных и западных ворот, и на вид обе одинаково убогие. Поколесив по городку, он остановил свой выбор на той, что стояла ближе к западным воротам. Кухня в ней оказалась простой и незамысловатой, но Мара еще не успела настолько избаловаться, чтобы крутить носом. Заказав нехитрый завтрак она уселась за стол возле окошка. Анхель пошел на конюшню проверить, чем кормят лошадей. Его Крис оказалась в еде намного привередливей Алода, и он постоянно таскал ей разные вкусности. Заказ принесли быстро, хотя зал был почти полон: мастеровые, городские стражники, отчаянно зевающие гулящие девки. Мара неторопливо ела традиционную яичницу с овощами, из тела медленно утекала усталость от долгой скачки. Поглядывая в окошко, она предвкушала встречу с родными, гадая, застанет ли дома всех братьев, или же нет. До дома оставалась всего пара дней пути при скорости вампирских скакунов.

В это время в таверну вошли двое стражников, какое-то время они крутились у стойки, беседуя с хозяином, который им услужливо кивал и подобострастно улыбался. Выпив у стойки по кружке пива и заказав по второй, обвели взглядом весь зал и, заметив одиноко сидящую у окна Мару, уверенно двинулись к ней. Она не заметила ни их появления, ни маневра в ее сторону. Только когда они с шумом плюхнулись на лавки — один рядом, а другой напротив, только тогда она повернула в их сторону голову. На нее пахнуло крепким мужским потом давно немытых тел, пивом и дешевым табаком. Мара непроизвольно сморщила носик — как быстро она отвыкла от обычных человеческих запахов! В Арнс'Керахе воздух дышал свежестью, с приятными легкими ароматами — ни копоти, ни гари, ни человеческого пота. Даже конюшни ничем не пахли, настолько тщательно и часто их убирали. Даже стоя рядом в паре шагов ни за что не догадаешься, что рядом находится конюшня на несколько сот лошадей.