— Все дело в железной крыше. Жара, — объяснил Зуев. — Если окна закрыть на ночь, в девять утра в отделах будет настоящая душегубка, вот и оставляют…

— Блажевичу это оказалось на руку. Итак, в ночь на двадцать пятое он незамеченным пробрался через окно в технический отдел. Было около полуночи. Блажевич уже достал из кармана набор отмычек, чтобы открыть дверь, ведущую в коридор… А вот дальше начинается самое интересное. К его удивлению, дверь оказалась незапертой. Тупой парень. Он решил — забыли закрыть. А человек посмышленее на его месте призадумался бы. Тихо ступая, Блажевич прокрался по коридору почти до лестницы, как вдруг услышал, что кто-то осторожно подошел к ней снизу. Блажевич бесшумно отступил в холл, притаился.

В холле второго этажа царила кромешная темнота, коридор же пересекала широкая световая дорожка, которую бросал через окно прожектор наружного освещения. Кто-то поднимался по лестнице. Блажевич затаил дыхание.

Саксонов сделал паузу. Зуев стоял навытяжку, не шелохнувшись. Ему вдруг показалось, что из бледных зрачков инспектора на миг выглянул другой человек — всезнающий, насмешливый — выглянул и снова спрятался.

— Из своего темного угла Блажевич увидел человека с портфелем в руке. Незнакомец пересек световую дорожку, дошел до технического отдела и прикрыл за собой дверь. Затем все смолкло. И тут простофиля Блажевич понял, что его опередили. Но кто?

— Да врет ваш Блажевич! — убежденно воскликнул Зуев. — В наглую врет! — глаза его лихорадочно блестели.

— Вы думаете?

— Конечно! Деньги у него. Где-то спрятаны. А несуществующего конкурента он выдумал, чтобы морочить вам голову. Деньги у него! Нажмите хорошенько — признается ваш Блажевич!

— Спасибо за совет! — не скрывая иронии, ответил Саксонов.

— Извините…

Саксонов убрал фотографию.

— А что если Блажевич не врет?

— Тогда, — загорячился Зуев, — получается какое-то сверхсовпадение, невозможное по теории вероятности.

— Так-то оно так… Однако есть в этом деле любопытная деталь. Я вам говорил о дорожке лунного света в коридоре. Неизвестный пересек ее в секунду, но для Блажевича этого было вполне достаточно. Память у него цепкая, так что нам не представляло особого труда сделать по его описанию портрет… Каково же было наше удивление… — он замолчал и пристально посмотрел на Зуева. — Теперь, надеюсь, вы понимаете, Сергей Иванович, что наша беседа отнюдь не лишена смысла?

— Я не понимаю, когда вы шутите, а когда говорите серьезно. — У прораба зуб на зуб не попадал, он заметно побледнел.

— Какие уж там шутки! — негромко отозвался Саксонов. — Вас видел Блажевич в коридоре, вас, Сергей Иванович…

— Врет он! Врет! — с неподдельной яростью воскликнул Зуев.

— Увы! Ранее Блажевич не был с вами знаком, а портрет получился точным. Можно вполне правдоподобно выдумать какую-либо историю, но нельзя в точности выдумать реально существующее человеческое лицо. А в двойников я не верю… Впрочем, я вам устрою очную ставку с Блажевичем. Пойдемте! — и инспектор потянул Зуева за руку.

Прораб порывисто дернулся, кожа на лице сделалась бугристой, волосы слиплись от пота.

— Погодите… постойте… — Левой рукой он рванул ворот рубахи, хотя та была расстегнута на две верхние пуговицы. — Словом… Да, я был ночью в конторе, был. Но дочерью клянусь, я не брал денег, я даже не знал, что они получены! Деньги у Блажевича, говорю вам!

— А теперь слушайте внимательно, — сказал инспектор. — Все про Блажевича — выдумка. Нет никакого Блажевича. А показал я вам фотографию рецидивиста по старому делу.

Зуев судорожно глотнул воздух.

— Я не был в кассе!

— Возле кассы найден окурок сигареты «Прима». Я ведь не случайно спросил у вас, что вы обычно курите. «Прима», разумеется, не редкость, но дело в том, что найденная сигарета изготовлена на Тбилисской табачной фабрике. В нашем городе сигарет этой фабрики нет, а вот в Райцентре — сколько угодно. К тому же на окурке — отпечатки ваших пальцев. Далее. На вас серые брюки. Ниточки точно такой же ткани обнаружены на взломанном сейфе. Вам известно, что такое метод газовой хроматографии? Есть и другие улики.

— Но я не был в кассе! Я не был нигде, кроме бухгалтерии! — казалось, с прораба в секунду сошел многолетний загар.

— Слушайте, Зуев! — горячо выговорил Саксонов. — Я думал, вы умнее. В течение десяти последних минут я трижды давал вам понять, что мне известно больше, чем вы предполагаете. Я думал, вы поймете, что лучше самому сказать правду. Даю вам последний шанс. Но учтите! Малейший намек на ложь, ничтожнейшая попытка вывернуться — и мы переходим на принципиально иные отношения. — И добавил, не в силах сдержаться: — Попробуйте быть мужчиной, черт возьми!

Зуев как-то весь сжался и неожиданно громко всхлипнул.

— Некоторое время назад мне срочно понадобились деньги. Как раз был конец месяца — срок сдачи нарядов. Ну, а все наряды с участка проходят через мои руки… Не знаю, как у меня хватило духу, но… я решился на приписку…

— «Мертвые души»?

— Да.

— Продолжайте.

— Поймите меня правильно. Я действовал в силу обстоятельств. И потом эти деньги я все равно вернул бы. Сэкономил, скопил, перезанял, но вернул бы. Я это твердо решил…

— Итак, вы вписали в табель «мертвые души»… Что было потом?

— Получить эти деньги мне было довольно просто, ведь зарплату на участок привожу из управления тоже я. А примерно через месяц — в мой следующий приезд — ко мне подошел полный мужчина средних лет и назвался сотрудником органов. Он сказал, что о приписке ему все известно из анонимного письма, что он проверил факты и те подтвердились. Дело это, сказал он, подсудное, и у меня могут быть крупные неприятности. И завуалированно намекнул на взятку.

— Человек, представившийся вам сотрудником органов, показывал удостоверение?

— Н-нет. Да мне и в голову не пришло бы требовать у него документы.

— Продолжайте.

— Я здорово перепугался. Под угрозой оказались моя карьера, репутация, честь. Слишком дорогая цена за одну ошибку. Я бы откупился, но где взять деньги? Снять с книжки? А как объяснить жене? Занять? Такую сумму? Нереально. Еще раз приписать? — Зуев вытер мокрый лоб тыльной стороной руки. — Но больше всего страшила возможная реакция моих монтажников, всплыви эта история. Как бы объяснить… На трассе мы одной пылью дышим, из одного котла едим… Нет, мне не простили бы… Я ночей не спал… И постепенно возникла мысль — похитить тот проклятый наряд, уничтожить, как будто его и не было.

— Постойте. Вы — опытный производственник. И должны были понимать, что все равно останутся банковские документы, которые вам изъять невозможно.

— Так-то оно так… Но моей рукой заполнен только наряд. Пойди докажи потом, я его заполнял или какой-нибудь мастер.

— Вы хотите сказать, что эта приписка в табеле была вашим единственным грехом?

— Дочкой клянусь! — Зуев приложил широкую ладонь к груди. — Да если бы за мной много чего было, разве стал бы я рисковать из-за одного наряда. Проверьте документацию.

— Ну, хорошо. Вернемся к ночи на двадцать пятое…

— Я все рассчитал. Прилетел последним рейсом. До промзоны добрался автобусом. Было около одиннадцати. Там есть тропинка, что вдоль забора лесосклада выводит к тылу нашего управления. Перемахнул через забор в самом темном месте, взобрался на крышу вагончика, а оттуда — в техотдел. Остановился у окна и простоял минут пятнадцать молча. Так мне странно стало. Не страшно, а именно странно. Полное ощущение нереальности происходящего. Как будто мне все это снится… Я был один во всем здании. Это я знал точно, потому что входная дверь запирается на ключ снаружи, а сторожиха обычно дремлет в будке у проходной.

Дверь я открыл запасным ключом, который висит в кабинете за шкафом. В бухгалтерию попасть и вовсе просто — надо дернуть на себя обе створки двери. Ну, а стенной шкаф с документацией я открыл отверткой…

Когда выбрался на дорогу, посмотрел на часы — прошло всего сорок минут. Автобусы еще ходили, но я пешком добрался до кольцевой автодороги и остановил попутную…