Когда же настало утро и взошло солнце, царь Косалы повелел бить в барабаны и сзывать народ, и собравшимся по его приказу советникам, брахманам, мирянам и иному люду, а также и всем своим воинам он сам, сияя, как луна на небе, поведал о добродетелях царя Силавы и, вновь, в присутствии всех подданных, испросив прощения, вручил ему знаки царской власти, сказав:

“Отныне да будет — с твоего разрешения — моей обязанностью карать злодеев: ты управляй царством, а я буду твоим верным стражем”. И царь Косалы, повелев примерно наказать коварного советника, выступил со всем своим войском из Бенареса и направился в Косалу.

Между тем царь Махасилава в богато украшенных одеждах, восседая в позе оленя на золотом троне под сенью белого зонта и объемля мыслью все, с ним происшедшее, думал так: “Не будь я столь мужественно непреклонен, не видать бы мне всего этого великолепия и не быть бы тысяче моих советников живыми и невредимыми. Ведь только благодаря моей стойкости я и смог вернуть себе утраченную было славу и сохранить жизнь. Воистину, никогда нельзя терять надежду, надо неизменно быть мужественным и стойким, ибо вот ведь какой плод обретает тот, кто был стоек”. И, полный этой мыслью, царь Махасилава тут же сложил и единым духом пропел такой стих:

И, выдохнув из себя в едином порыве эти слова, Бодхисатта помыслил: “Да, поистине, люди добродетельные пожинают плоды мужества и стойкости!” С этим убеждением он прожил остаток жизни, творя добро, а когда его срок истёк, перешёл в иное рождение в согласии с накопленными заслугами”.

Завершая наставление в дхамме, Учитель объяснил слушавшему его бхиккху суть Четырёх Благородных Истин. И, уразумев их, этот монах утвердился в архатстве. Учитель же тогда истолковал джатаку, так связав перерождения: “Коварным советником был Девадатта, тысяча царских советников — это ученики и последователи Пробужденного, добродетельным же царём Махасилавой был я сам”.

Джатака о не слушающем советов

"Задумал прыгнуть далеко..." Эту историю Учитель, находясь в Джетаване, рассказал об одном не слушающем советов бхикшу. Обращаясь к тому бхикшу Учитель сказал: "Не только теперь, о бхикшу, ты не слушаешься советов, ты и прежде был таким, а оттого что не исполнял наставлений умных людей, погиб от удара дротика". И он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисатта возродился в образе акробата. Когда он вырос, стал ловким и находчивым. У одного акробата обучился он прыгать через дротики и вместе с наставником бродил по стране, показывая своё искусство. Наставник его умел прыгать только через четыре дротика, а через пять — не умел.

Как-то они давали представление в одной деревне. Наставник, подвыпив, поставил пять дротиков и хвастается: "Все пять перепрыгну!" "Послушай, учитель, — сказал Бодхисатта, — ты же через пять дротиков прыгать не умеешь. Если будешь прыгать через пятый, наскочишь на него и погибнешь; убери один дротик". А учитель, пьяный, говорит: "Ты не знаешь, на что я способен!"

Не обращая внимания на уговоры ученика, он перескочил через четыре дротика, но, подобно цветам мадхуки, нанизанным на свой стебель, напоролся на пятый и с воплем повалился на землю. Тогда Бодхисатта сказал: "Советов мудрых людей не слушал, оттого попал ты в такую беду". И он произнёс следующую гатху:

Приведя эту историю. Учитель отождествил перерождения: "Тогда не слушающий советов бхикшу был наставником, а учеником был я".

Джатака о неблагодарном военачальнике

"Что ты думаешь…" — это сказал Учитель, пребывая в Бамбуковой роще, по поводу Девадатты. Однажды монахи стали вразумлять Девадатту: "Почтенный Девадатта! Ты многим обязан Учителю! Ты получил от него постриг, получил посвящение, изучил все "Три корзины" речений Пробуждённого, научился созерцанию. К тому же уважение и почёт, тебе оказываемые, — от твоей близости к Десятисильному". Девадатта в ответ на это взял былинку и сказал: "А по-моему, шраман Готама ничего мне хорошего не сделал, ни на волос не помог". Об этом и завязался разговор в зале для слушания дхармы. Учитель пришёл и спросил: "О чём вы сейчас беседуете, монахи?" Монахи объяснили. "Не только теперь, но и прежде, о монахи, Девадатта был неблагодарен и стал предателем", — произнёс Учитель и рассказал о былом:

"Некогда в Раджагрихе правил великий государь царства Магадхи. В ту пору старшина купцов Раджагрихи женил своего сына на дочери старшины сельских купцов. Она оказалась бесплодной, и оттого с течением времени с нею стали всё меньше и меньше считаться. Иной раз даже нарочно говорили друг другу, да ещё так, чтобы ей было слышно: "Покуда у нашего сына жена бесплодная, наш род продлиться не сможет". Наслушавшись такого, решила она всех обмануть и притвориться беременной. Она поговорила со своей кормилицей — та была с нею заодно, — расспросила её про поведение беременных и всё запомнила. И начала скрывать свои месячные, стала требовать кислого да солёного. К той поре, когда у беременных припухают ноги и руки, она стала натирать себе ладони и ступни, чтобы они вздувались. Что ни день, подвязывала она себе под сари всё новые и новые тряпки и тем делала вид, будто живот у неё растёт; соски грудей подкрашивала чёрным, а по нужде ходила тайком, чтобы не видел никто, кроме её кормилицы. Муж поверил, велел ухаживать за ней, как за беременной. Так она и прожила девять месяцев, а потом объявила свёкру со свекровью, что рожать поедет в деревню, к отцу. Посадили её на телегу, приставили к ней множество слуг, и поехала она из Раджагрихи по дороге к отцовскому дому. А как раз перед ними шёл обоз, и ко времени завтрака они доезжали до того самого места, где обоз ночевал накануне. Однажды ночью какая-то бедная женщина из обоза родила под баньяном сына. Наутро, когда обоз отправлялся, пришлось ей призадуматься: "Одна, без обоза, я идти не смогу, а вот сын у меня ещё будет", — решила она и оставила новорожденного лежать вместе с последом в крови и слизи прямо под деревом. А мальчика сохранил в живых дух того дерева — ведь не кто-нибудь, а сам бодхисаттва на этот раз так родился. К завтраку подъехала туда сноха купеческого старшины. Спутникам она сказала, что ей надо отойти по нужде, вместе с кормилицей пришла к баньяну и увидела там младенца — мальчика с кожей золотистого цвета.

"Матушка, дело-то наше устроилось!" — сказала она кормилице, выбросила из-под сари все свои тряпки, подол испачкала кровью и слизью и объявила, что разродилась. Все очень обрадовались, мальчика тут же завернули в пелёнки и послали письмо в Раджагриху.

"Приезжай назад, — написали ей свёкор со свекровью. — Раз ты уже родила, нечего тебе делать в доме отца". Она и повернула обратно. Встретили её в Раджагрихе и стали думать, какое имя дать новорожденному. Нарекли его Нигродхой — Баньяном — за то, что родился он под этим деревом. А в тот же день и другая сноха купеческого старшины тоже ехала рожать в отцовский дом и по дороге родила сына под веткой дерева. Назвали его Сакхой — Веткой. И ещё тогда же жена портного, жившего при старшине, родила сына прямо в мастерской среди всяких обрезков ткани. Этого нарекли Поттикой. Старшина решил их обоих растить вместе с роднёй, раз уж все трое родились в один день. Выросли они вместе, а когда подросли, вместе пошли в Такшашилу и изучили там всякие искусства. Купеческие сыновья заплатили своему учителю по тысяче, а Поттику Нигродха обучал сам, бесплатно. И вот освоили они искусства, распрощались с учителем и пошли для начала побродить по свету. Долго ли, коротко ли, а добрались они до Варанаси и заночевали около храма. К тому времени истекла как раз неделя со смерти царя Варанаси. Наследников у него не было, и, по обычаю, решили запрячь праздничную колесницу и пустить без кучера, чтобы кони сами пришли к будущему царю. Все горожане об этом знали.