Тогда пятеро людей, отрезав мяса, наелись и рассказали об этом жителям страны.

Так, оповещая один другого, собирались все жители Джамбудвипы, отрезали то мясо и ели. Как только кончалось мясо на одной стороне, рыба сама переворачивалась на другую сторону. Как только кончалось мясо на спине, рыба поворачивалась вверх брюхом.

Так поворачивалась рыба в течение двенадцати лет, а все резали мясо и ели. Обо всех этих людях рыба помышляла с милосердием, и в силу этого помысла, все, кто её мясо ел, после своей смерти возродились богами в высшей сфере.

— Ананда! В той жизни, в то время, царь, возродившийся рыбой, — это я ныне. Пятеро плотников, первыми отрезавшие и поевшие моего мяса, — это ныне пятеро монахов во главе с Каундинья. Многочисленные живые существа, которые потом моё мясо ели, — это восемьдесят тысяч сынов богов и мои ученики, полностью избавленные [от сансарического бытия]. Поскольку я в то время пятерых людей первых одарил, [накормив своим мясом], и тем спас им жизнь, то сейчас им же первым Учение преподал и членами дхармического тела погасил огонь трёх ядов.

Ананда и многочисленные окружающие искренне возрадовались тому, что поведал Победоносный.

Джатака о царевиче Гедоне

Так однажды было услышано мной. Победоносный пребывал в Раджагрихе, на Коршуньей скале, вместе с общиной монахов высокого духовного звания. В то время достопочтенный Ананда, видя, как, несмотря на то, что Дэвадатта всеми способами пытается причинить Татхагате зло, Татхагата относится к Дэвадатте как к своему сыну Рахуле и всегда помышляет о нем с милосердием, спросил Победоносного [о причине этого]. Победоносный ответил Ананде следующее:— Дэвадатта чинит мне зло не только в этом рождении. В других рождениях он также питал ко мне злобу. Монахи пришли в недоумение, и Ананда опять обратился к Победоносному:— Соизволь разъяснить, каким образом Дэвадатта в других рождениях чинил зло Победоносному. И Победоносный рассказал Ананде.

Давным-давно, столь бессчётное и безмерное число калп назад, что и умом не охватишь, в стране Джамбудвипе был царь по имени Ратнашастра. Тому царю подчинялось пятьсот вассальных князей, и было у него пятьсот жён и наложниц, но не было у царя сына. Обращался царь с молениями к богам солнца, луны и другим божествам, однако годы шли, а сына все не было, отчего царь, объятый печалью, как-то раз подумал: "У меня нет даже одного сына. Когда срок моей жизни истечет, то пятьсот вассальных князей начнут ссориться друг с другом, повсюду возникнет смута, и моя страна станет бедствовать".

Охваченный такими мыслями, сидел царь в грустном раздумье. Тогда одно божество, зная мысли царя, явилось к нему во сне и сказало:

— В роще за дворцом живут два риши. У одного из них тело золотистого цвета. Ступай к нему, обратись со своей просьбой, и он возродится твоим сыном.

И как только божество произнесло эти слова, царь проснулся. Он тут же пошёл в рощу, где находились оба риши. Встретившись с тем риши, царь взмолился:

— В моем роду нет наследника, поэтому возродись в моем роду, поддержи его существование!

— Хорошо, сделаю по-твоему, — ответил на это риши. Второй же риши, в свою очередь, сказал:

— Я также возрожусь в твоём роду.

— Возродись и ты в моем роду! — согласился обрадованный царь и вернулся во дворец.

Через некоторое время риши с телом золотистого цвета скончался и возродился в чреве великой царицы. Умная женщина, почувствовав наличие ребёнка, поняла, что он мужского пола, и сказала царю:

— У меня обязательно будет мальчик. Обрадованный царь стал с ещё большей заботой и вниманием относиться к своей супруге. По истечении полных девяти месяцев родился мальчик с телом золотистого цвета, иссиня-черными волосами, отмеченный благодатными знаками.

Обрадованный царь устроил празднество по случаю рождения сына, а гадатель, рассмотрев знаки ребёнка, нарёк его именем Гедон, или "Благостный". Вскоре понесла другая жена царя. В чреве у неё по истечении срока своей жизни возродился второй риши. По случаю рождения второго ребёнка также был устроен пир, а гадатель, осмотрев признаки ребёнка, дал ему имя Дикдон, что означало "Зловредный". Царь очень любил и лелеял своего сына Гедона. Он построил для него летнюю и зимнюю, весеннюю и осеннюю резиденции. Когда же ребёнок подрос, то он стал сведущ как в восемнадцати науках, так и во всех священных книгах.

Как-то раз Гедон обратился к царю с просьбой.

— Я хочу отправиться за город на прогулку, — сказал он.

Услышав, что сын хочет совершить прогулку, родители тут же распорядились подмести улицы, расставить стяги и штандарты, усыпать [путь] цветами, воскурить благовония. Затем Гедон сел на слона, украшенного драгоценностями семи родов, и под звон колокольней, гром барабанов, звуки литавр, в окружении стотысячной свиты отправлялся за город. Все местные жители забрались на крыши домов, расположенных по обеим сторонам улицы, и смотрели широко раскрытыми глазами, восклицая при этом:

— Царевич великолепием и величием схож с Брахмой! Когда процессия двигалась по дороге, Гедон услышал, как одетые в рубища нищие, держа черепки [для сбора подаяния], взывали:

— Подайте малость!

— Отчего вы так горестны и несчастны? — спросил их царевич. Одни сказали:

— У нас нет ни родителей, ни братьев, ни сыновей, ни родственников, поэтому мы несчастны.

— Мы долгое время болеем и не можем поправиться, — отвечали другие, — поэтому и бедствуем.

— Мы владели имуществом, но разбойники ограбили нас, и мы стали нищими — сказали третьи.

Услышал эти речи Гедон, заплакал и двинулся дальше. Немного спустя он увидел мясников, которые забивали животных, сдирали с них шкуры и рубили [туши] на куски.

— Ой! Зачем вы творите такое? — опросил их Гедон.

— Мы продолжаем ремесло наших родителей, которые также убивали животных. Если не станем этого делать, то не на что будет жить. Удивился этому Гедон и, не в силах взирать на такое, двинулся дальше.

По дороге он увидал, как множество птиц и ядовитых змей хватали и пожирали червей, выползавших из вспаханной крестьянами земли.

— Зачем вы творите такое? — спросил царевич крестьян.

— Мы пашем и во вспаханную землю бросаем семена, которые затем порождают много других семян. Ими мы живём, их же царю подносим, — прозвучало в ответ. Опять удивился этому Гедон и двинулся дальше.

Проехав немного, он заметил охотников, раскинувших сети и настороживших силки. Животные и птицы, попавшие в сети и силки, бились в них, перепуганные, и старались освободиться, но напрасно.

— Зачем вы это делаете? — спросил царевич охотников.

— Убийство животных — наше родовое ремесло, и мы занимаемся им, чтобы иметь средства к жизни, — отвечали те. Услышав эти слова, Гедон очень опечалился и направился дальше.

Встретились ему рыбаки, которые, поставив сети, наловили много рыбы и складывали её, ещё бившуюся, в кучу на берегу.

— Что вы делаете? — опросил Гедон.

— Кроме этого наследственного ремесла, мы другого не знаем, — отвечали рыбаки.

— Вот ловим рыбу, тем и живем. Гедон, видя подобное, подумал так: "Существа эти из-за своей бедности и нищеты вершат греховные деяния, связанные со смертоубийством. После своей смерти они тотчас же обрекаются на путь трёх дурных рождений. От мрака к мраку они идут, и не настанет для них время спасения".

Вернувшись домой, он день и ночь размышлял об этом, а затем, опечаленный, пришел к отцу и сказал:

— Отец, у меня есть к тебе одна просьба, исполни её.

— Все сделаю, что ты ни попросишь, сын мой, — отвечал тот.

— Отец, — продолжал юноша, — когда я выезжал за город на прогулку, то видел, как многие люди, страдая от нехватки одежды и пищи, убивают один другого, лгут и творят другие неблагие дела. Я намереваюсь сотворить им подаяние и прошу разрешения вдосталь оделить бедняков из твоей великой казны.