— Где они сейчас?

— Легок на помине, — и Брамбелл обратил свое внимание на подошедшего Фрейна. Халат лаборанта был усеян фиолетовыми пятнами, и от него разило вином. Надо признать, выглядел он ужасно. Фрейн не производил на Гидеона впечатление прожженного гуляки, но сейчас он явно был с похмелья.

Глинн отошел чуть в сторону, в то время как Гарза накинулся на мужчину.

— Какого черта? — потребовал он.

Фрейн начал, запинаясь, мямлить, что у них была небольшая вечеринка с сангрией, но ничего предосудительного…

Гарза оборвал его излияния жестом.

— Что насчет пропавшего образца?

И тут Фрейн приступил к сложному и почти бессвязному объяснению, утверждая, что это произошло задолго до вечеринки, и в пропаже не было их вины, они вели безупречные записи, кто-то, вероятно, украл этот кусок в качестве сувенира, и в любом случае они выпили не так уж и много…

— Вы знаете правила, — сказал Гарза. — Никакого алкоголя, как только корабль прибыл на место назначения. Я лишаю вас недельного жалования. И поскольку вы главный специалист, я хочу, чтобы вы провели на гауптвахте двенадцать часов — и проспались.

— Гауптвахта? — парень выглядел опустошенным. — Вы имеете в виду тюрьму?

— Да. Гауптвахта. Вы там будете под наблюдением охраны.

— Но…

Гарза пристально посмотрел на мужчину, пока тот не поник и не замолчал. Затем он повернулся к Глинну.

— Подобное нарушение дисциплины подобно яду на борту корабля. Надеюсь, вы согласны со мной?

Слабый кивок головы дал понять, что Глинн целиком с ним солидарен. И затем, сверившись со своими часами, он обратился к Гидеону:

— Давай на этом закончим, — сказал о н. — Нам давно уже пора быть в лаборатории Протеро.

36

Гидеон с несколькими избранными членами команды толпился в маленькой захламленной лаборатории, больше походившей на пещеру, забитую электроникой. В душном воздухе висел едкий запах припоя и сгоревшей проводки. Протеро сидел у стойки с компьютером и целым нагромождением аудиоаппаратуры, повсюду пучками свисали кабели. На Протеро болталась наполовину расстегнутая грязная гавайская рубашка. Его впалая бледная грудь, покрытая редкими черными волосами, выглядела отвратительно.

Чуть в стороне стояла помощница Протеро — высокая, стройная, элегантная женщина по имени Розмари Вонг, которая была полной противоположностью своего босса. Гидеон задавался вопросом, как вообще она могла с ним работать.

— Извините, что негде сесть, — сказал Протеро, указав на пару стульев, заваленных всякой всячиной. — Я несколько раз говорил, что мне нужна лаборатория побольше. Эта, определенно, отстойная.

Глинн проигнорировал его комментарий и поинтересовался:

— Доктор Протеро, расскажите, что вы обнаружили.

Протеро застучал по клавиатуре.

— Одним словом, нам удалось. Мы перевели послание Баобаба. Эй, Вонг? Запускай.

Она включила запись, и спустя несколько секунд послышалась песня голубого кита, вслед за которой последовала звуковая дорожка изданная Баобабом. Видимо, оказавшись в своей любимой стихии, Протеро долго рассказывал о природе языка голубого кита. Не выдерживая этого монолога и чувствуя растущее раздражение, Гидеон спросил:

— Так что оно значит?

— Хочу вас заранее предупредить — сообщение странное, — Протеро драматично закатил глаза. — Дело в том, что он сказал… — он заколебался — убейте меня. Убейте меня.

— Насколько вы уверены в этой гипотезе? — спросил Глинн.

— Я уверен почти на сто процентов. Если бы вы только позволили мне объяснить…

Прежде, чем приступить к объяснениям, Протеро еще раз воспроизвел запись, а затем дал послушать другие вокализации синих китов, по ходу разъясняя с налетом самовосхваления, как они выделили отдельные звуки, присвоили им значения, подтвердив тем самым свои выводы. Гидеон, несмотря на свой скептицизм, был впечатлен — но не убежден. Когда же Протеро закончил, Гидеон спросил:

— Так почему же существо попросило нас убить его? Особенно после того, как уничтожило один из наших батискафов?

Протеро пожал плечами.

— Выяснять — это ваша работа, парни.

— Откуда ты знаешь, что это не простое подражание песням голубых китов?

— Речь голубого кита может распространяться в воде на сотню миль или даже больше. Получается, что это существо слышало всевозможные вокализации синих китов. Почему же оно повторило именно эту? Нет, мой друг, оно точно общается с нами.

Обращение «мой друг» очень сильно покоробило Гидеону нервы.

— Если это сообщение, то оно не имеет смысла.

— Может быть, он просто запутался, так сказать, сбит с толку, — предложил версию Протеро, пожимая плечами. — Может быть, он похож на парня, который отправился во Францию ​​и выставляет себя лохом, пытаясь говорить на французском языке, — он громко хохотнул.

— Мы имеем дело с чужеродной формой жизни, — сказал Глинн. — Вероятно, инопланетным интеллектом. Меня не удивляет, что мы никак не можем растолковать его первую попытку общения.

Гидеон покачал головой и взглянул на Вонг. Она держала язык за зубами и ничем не выдавала своих эмоций.

— А ты как думаешь, Розмари?

Вонг негромко кашлянула.

— Я думаю, что Гидеон может быть прав. Существо, вероятно, просто воспроизводит звуки, как попугай.

Гидеон почувствовал удовлетворение. Его мнение о Вонг и ее интеллекте значительно улучшилось.

— Ну, если бы наука была демократией, тогда я оказался бы в меньшинстве и соответственно неправ, — фыркнул Протеро, но тут же добавил: — Но это не так, и что бы вы там ни говорили, я прав, — и он снова хрипло рассмеялся.

В этот момент у двери появился мичман, мистер Лунд.

— Доктор Глинн?

— Я же просил меня не беспокоить.

— У нас чрезвычайная ситуация. Баобаб… он подаёт признаки активности.

37

К тому времени как Глинн и Гидеон прибыли в Центр управления миссией, в помещении уже царила суетливая активность. Глинн занял свое место у центральной консоли, и Гидеон стал справа от него у вторичной панели. Старший офицер Леннарт тихо приблизилась к ним, держа в руке iPad.

— Докладывайте, — тихо попросил Глинн.

— Так точно, сэр. Примерно двадцать минут назад поверхностные радиогидроакустические буи начали регистрировать необычные звуковые колебания, доносящиеся из глубины. Они были очень похожи на Р-волны[33], исходящие от небольших толчков на океанском дне — примерно от полутора до двух баллов по шкале Рихтера. Когда мы нанесли на карту источники, то обнаружили, что они сосредоточены вокруг Баобаба, но исходят не от него.

— Данные уже в сети корабля? Покажите.

Офицер нажала несколько клавиш на клавиатуре консоли, и на экране отразилась карта сейсмической активности. Глинн нахмурился, рассматривая ее. Гидеон изучающе уставился в экран, не говоря ни слова.

— Похоже, что вокруг существа образуется какой-то круговой контур, — качнул головой Глинн.

— Так и есть, — подтвердила офицер.

— Можете сказать, насколько глубоко залегают очаги толчков?

— Мелко. По крайней мере, по сейсмическим стандартам: всего несколько сотен футов ниже уровня морского дна. Но по мере наблюдения мы заметили, что вибрация как бы уходит глубже и постепенно удаляется от существа — как будто кольцо расширяется и углубляется.

— Как будто оно расширяет свою корневую систему?

— Возможно. Но и это еще не все, сэр. Как вы знаете, мы опустили на морское дно камеру и наблюдали за Баобабом в зеленом спектре. Мы не заметили никакой необычной активности — до сих пор. Но сейчас существо, кажется, пришло в движение.

Глинн встрепенулся.

— Какое еще движение?

— Оно качает ветвями, сэр. Очень медленно. И его рот… или отверстие для всасывания — оно произвело несколько сокращений, втягивая и испуская большое количество морской воды. Амплитуда издаваемого шума составляет два герца, и, похоже, его частота возрастает.