— Давно это было?

— Не помню, может несколько недель назад.

— Что же вы сразу не заявили на него?

— Что-то не сообразила.

Подошли к крыльцу дома. В нескольких метрах от него лежит чучело медведя, наполовину присыпанное снегом. Рядом валяется походный рюкзак. Одна лямка рюкзака находится в пасти мертвого лесного хищника.

Дверь в дом не заперта. Люди в масках снова зашли первыми. Внутри темно. В доме все вверх дном. Пол усыпан ветками деревьев и кусками разломанной мебели. Повсюду догоревшие свечи. Две не заправленные кровати находились возле камина.

Стояли в гостиной и осматривались.

— Господи, ну почему перед праздниками вечно случается какое-нибудь…

— Шел бы тогда в детский сад работать, а не к нам.

— Э… нет… это я так… шеф.

— Фонарь есть?

— Сейчас, секунду, шеф.

— Ну и бардак же тут. Что он делал? Зачем все это?

— Он может быть еще в доме, так что осторожнее.

— Похоже, он спал тут, на этой кровати.

— А вторая кровать для кого?

— Понятия не имею.

— Я же вам говорила, он считает, что ходит с каким-то вымышленным другом.

— Идем дальше. Давайте, вы вперед.

Корней вышел на улицу через дверь, ведущую на задний двор, и чиркнул зажигалку. Неподалеку увидел огонек. Огонек приближался, был слышен хруст снега.

— Кто там? Я вооружен! У меня пистолет!

Человек с зажигалкой в руках шел к Корнею, не обращая внимания на его крики. В свете зажигалки показалось лицо Старика. Чистое, не окровавленное. Старик выглядел так, как при первой их встрече.

— Нет! Нет! Не подходи!

— Корней успокойся.

— Почему ты… ты чистый?! Я же запер тебя! Ты был весь в его крови!

Старик говорил спокойно, с улыбкой на лице, как-то по-дружески, даже по-отцовски, тепло и ласково.

— Корней, ты не сможешь меня запереть. Ты должен понять кое-что.

— О чем ты говоришь?! Ты убийца! Людоед!

— Нет, людоед не я.

Старик продолжал улыбаться, наклонив голову чуть набок.

— Корней, друг мой, откуда у тебя зажигалка как у меня?

Корней посмотрел на зажигалку в своей руке, потом на Старика. Старик стоял точно с такой же. Обратил внимание на свои руки, потрогал лицо и понял, что он весь вымазан кровью.

— Что происходит? Что, черт возьми, происходит!

Корней бросился в лес.

Черному человеку было весело. Запах обугленной плоти был невыносим. Крики стихли. Вокруг все дымилось. Тысячи трупов. Тишина.

— Ты когда-нибудь видел ад?

— Верни все, как было! Я не хочу так! Я хочу просто умереть!

— А может ты уже умер? Может это и есть ад?

— Прошу, сделай так, чтоб все это было не по-настоящему!

— Ты так любишь этих людей? Ты был готов умереть за них. Как забавно. Они мертвы, а ты жив.

— Ты просто убийца! Ты сумасшедший!

— Нет, Корней, сумасшедший здесь только ты.

Группа прошла на кухню, освещая обстановку фонариками. На столе и тумбочках расставлены свечи. Ощущался запах от горелого пластика. На полу лежал огромный крест, рядом молоток и гвозди. Вокруг креста валялись сотни обугленных пластмассовых солдатиков.

— Мне страшно представить, что творилось в этом доме все эти дни.

— Да, парень совсем слетел с катушек.

— Посмотрите, шеф, тут кровь на кресте, на месте ног и левой руки.

— Странно, а справа чисто и дырки от гвоздя нет.

Женщина подошла кресту.

— Я совсем забыла, у него одна рука в запястье была пробита, из нее торчал гвоздь.

— Как такое можно было забыть?

— Похоже, наш парень приколачивал себя к кресту и лежал тут.

— Самого себя прибить невозможно.

— Судя потому что место для правой руки чистое, крови нет, дырки в дереве тоже нет, вполне возможно. Он мог оставлять правую руку не прибитой.

— Что это ты так уверено рассуждаешь?

— Это всего лишь предположение. Я не знаю точно, что в его мозгу могло происходить.

Человек в коричневом плаще поднял одного солдатика.

— Фигурка римского легионера. Зачем он жег их? Господи, первый раз вижу такое.

— Шеф, смотрите!

На стене в свете фонаря увидели рисунок человека в полный рост, точнее силуэт. Силуэт закрашен гуталином. Внизу валяется щетка для обуви и выдавленный тюбик с черной пастой.

— Я вообще ничего не понимаю. Все какое-то не связанное.

Сидел на снегу. Вдалеке было видно тусклый свет в окне дома. Слезы текли по щекам. Корней не знал где реальность, а где ложь. Но он знал, что ему делать. Смерть расставит все на свои места. Смерть не обмануть, и смерть не обманет тебя. Избавиться от всего что случилось, стереть это можно лишь исчезнув самому. Осознание всего, что было, постепенно закрадывалось в его голову. И чем больше он понимал, что произошло, тем скорее ему хотелось перестать существовать. Другого способа не пускать мысли в себя он не знал. Скорее бы все кончилось. Он побежал к дому. Забежав в кладовку, взял копье, древком упер его в пол, другой конец с лезвием приставил себе к горлу. Собрался с силами и сделал рывок вперед. Лезвие вошло в горло под кадык. Корней упал и схватился за рану. Пытался кричать, но так было еще больнее. Лежал возле тела Почтальона и хрипел. Из раны шли пузыри. Выдернул копье, и кровь полилась еще сильнее. Держался за горло и тихонько катался по полу.

— Идите сюда! Тут дверь с засовом. Не заперто.

Группа подошла к двери.

— А вот это уже серьезно.

— Боже, у одного из них с ноги мясо срезано.

— Так, женщину сюда не пускайте! Я же сказал, не пускайте!

— Это же наш почтальон! О господи, храни его душу! За что же его так! Нашли, над кем издеваться! Душевно больного мальчика так изуродовали! Во имя отца и сына…

— Уведите ее! Что встали-то, как олухи?!

— Второй живой, он в сознании! Это он! Срочно вызывайте скорую!

Корней лежал в тени, в дальнем углу комнаты. Смотрел, выкатив глаза, с обезумевшим выражением лица на вошедших людей. Держался за горло. Дышал, делая быстрые короткие вдохи, сопровождаемые ужасным хрипом.