б) бомбардировáть, гравировáть, гримировáть, группировáть, драпировáть, лакировáть, маршировáть, маскировáть, меблировáть, пломбировáть, премировáть, формировáть и др.
5. Страдательные причастия прошедшего времени, образованные от глаголов на -ировать, делятся на две группы: форме на -и́ровать соответствует форма на -и́рованный, форме на -ировáть — форма на -ирóванный, например:
а) блоки́ровать — блоки́рованный, заплани́ровать — заплани́рованный, иллюстри́ровать — иллюстри́рованный, утри́ровать — утри́рованный и т. д.;
б) бомбардировáть — бомбардирóванный, лакировáть — лакирóванный, пломбировáть — пломбирóванный, премировáть — премирóванный, формировáть — формирóванный и т. д.
В настоящее время заметна тенденция приблизить произношение к написанию. Ведь в наше время все умеют читать и писать. А постигая написание слов, мы при чтении невольно стараемся произнести так, как написано: боюсь — с мягким [сь], пилят (а не пилют, как говорили в старину), жюри с мягким [жь] и т. д. В сближении произношения с написанием нет ничего плохого, это логично и закономерно. Какие же правила, однако, изменились в наше время?
Под влиянием письма сложились такие правила произношения.
1. Учащиеся знают, что шипящий звук [ж] твердый, и прежняя форма произношения [жж] как долгого мягкого звука [жжь] им неведома, поэтому слова вожжи, дрожжи, жужжать и т. п. они произносят с твердым [жж].
2. Буквенное сочетание ся по правилу произносится с мягким [сь]: сядьте, лося, и в школе справедливо распространяют это положение и на суффикс -ся в глагольных формах: стремился, учился. Прежняя норма, согласно которой в этом суффиксе произносился твердый согласный [с], учащимся неизвестна. Мягкое произношение распространяется и на суффикс -сь (надеюсь, учусь).
3. Буквенное сочетание чн произносится в соответствии с написанием: бесконечный, прочный, типичный и др. Только в немногих словах сохраняется произношение на месте чн звукосочетания [шн]: горчичник, горчичный, горячечный, конечно, нарочно, подсвечник, прачечная, пустячный, скворечник, скворечня, скучно, яичница. Произносится [шн] на месте чн в женских отчествах на -ична: Ильинична, Никитична, Саввична и др.
Изложенные здесь сведения по орфоэпии (нормативному произношению и ударению) не предназначены для заучивания и запоминания: это справочный материал, к которому вы можете обратиться в случае необходимости. Устная речь является важным слагаемым в общей сумме форм и способов пользования языком как средством общения: вы к ней прибегаете, когда отвечаете на уроке по любому предмету, когда выступаете с сообщением или докладом на занятиях кружка, когда общаетесь с окружающими вас людьми. Устная речь гораздо активнее речи письменной: мы больше слушаем и говорим, чем читаем и пишем. И выразительные возможности устной речи значительно шире: английский писатель Бернард Шоу утверждал, что «есть пятьдесят способов сказать да и пятьсот способов сказать нет и только один способ это написать».
В целом ваша речь должна быть лексически богатой, грамматически разнообразной, стилистически выразительной, орфоэпически правильной.
Девочка — девчонка — дева — девица
(Стилистическое использование словообразования)
С детства в нашей памяти запечатлелись слова из «Сказки о царе Салтане»: Три девицы под окном пряли поздно вечерком… А вы не задумывались над тем, почему поэт назвал своих красавиц именно так — девицы? Ведь мы бы, наверное, сказали иначе — три девушки, потому что в наше время незамужнюю молодую женщину называют девушкой, а несколько устаревшее слово девица теперь звучит насмешливо… Однако в сказке оно, безусловно, уместно: его употребление создает особый народно-поэтический стиль.
В произведениях А.С. Пушкина можно встретить и другие слова с этим корнем: Послушайте ж меня без гнева: Сменит не раз младая дева Мечтами легкие мечты, — говорит Онегин Татьяне. А в конце романа поэт пишет: Но мой Онегин вечер целый Татьяной занят был одной. Не этой девочкой несмелой, Влюбленной, бедной и простой, Но равнодушною княгиней. В другом месте автор восклицает: Какая радость: будет бал! Девчонки прыгают заране. Кстати, последняя строчка дала повод современникам А.С. Пушкина спорить: можно ли светских барышень назвать девчонками? Критик, осудивший поэта за такую «вольность», возмущался и тем, что в другом случае автор романа простую крестьянку назвал девой: В избушке, распевая, Дева прядет, И, зимних друг ночей, Трещит лучина перед ней. Но великий поэт сознательно употреблял в поэтической речи разговорные и книжные слова как равноправные, выступая против всяких условностей, не боясь оскорбить томных дев и уравнивая с ними в правах простых крестьянок.
Богатство словообразовательных суффиксов в русском языке дало возможность А.С. Пушкину расширить пределы поэтического словаря, используя все разнообразие синонимов, имеющих стилистические различия. И после этого «урока» А.С. Пушкина ни у кого не вызывает сомнения право писателя употреблять в своих произведениях самые различные словообразовательные средства родного языка.
Русская художественная литература дает множество интересных примеров искусного применения словообразования для выражения разнообразных оттенков значений и эмоциональной окраски слов. Еще в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» показано, как в разговорной речи употребляются уменьшительно-ласкательные суффиксы. Фамусов, например, использует их, чтобы выразить расположение к собеседнику (Скалозубу): Прозябли вы — согреем вас; отдушничек откроем поскорее. В иных репликах эти же суффиксы придают речи его ироническую окраску: Будь плохонький, да если наберется душ тысячки две родовых, тот и жених; создают фамильярно-непринужденный тон его монологов: Как станешь представлять к крестишку иль местечку, Ну как не порадеть родному человечку! А вот пристрастие Молчалина к уменьшительно-ласкательным словам придает его речи заискивающий оттенок, подчеркивая его зависимое положение: Ваш шпиц — прелестный шпиц!.. как шелковая шерстка. В монологах же Чацкого слова с оценочными суффиксами выполняют сатирическую функцию: Французик из Бордо; Посмотришь, вечерком Он чувствует себя здесь маленьким князьком.
Н.В. Гоголь с иронией описал увлечение уменьшительно-ласкательными словами дам города N, пересыпавших свою пустую речь сентиментальными восклицаниями:
— Какой веселенький ситец! — воскликнула во всех отношениях приятная дама, глядя на платье просто приятной дамы.
— Да, очень веселенький. Прасковья Федоровна, однако же, находит, что лучше, если бы клеточки были помельче, и чтобы не коричневые были крапинки, а голубые. Сестре ее прислали материйку: это такое очарованье, которого просто нельзя выразить словами; вообразите себе: полосочки узенькие-узенькие, какие только может представить воображение человеческое, фон голубой и через полоску все глазки и лапки, глазки и лапки, глазки и лапки…
Фестончики, все фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики.
Стилистическое использование выразительных возможностей русского словообразования в творчестве наших лучших писателей было обусловлено и особенностями их стиля, и конкретными художественными задачами при отборе языковых средств. Например, И.С. Тургенев часто обращался к уменьшительно-ласкательным словам для выражения симпатии, расположения к своим героям. Так, в романе «Отцы и дети» (о Феничке): Они сидела в своей комнатке, как мышонок в норке: с красными детски-пухлявыми губками и нежными ручками; высматривала, как зверек (из колосьев). У него суффиксы подчеркивают малый размер предметов, их незначительность: Голубь отправился пить в лужицу; Мостик загремел под копытами; Барин присел на скамеечку; низенькое крылечко постоялого дворика и т. д. В иных случаях обращение И.С. Тургенева к суффиксам субъективной оценки объясняется иронией по отношению к описываемому: небрежно повязанный галстучек, лаковые сапожки (о Павле Кирсанове), а порой — стремлением придать речи сатирическую окраску: Каждая пчелочка с каждого цветочка берет взяточку (о губернаторе); В одной темной статейке, тиснутой в одном темном журнальце (о Ситникове).