— Как вы думаете, как дела у Адама? — спросила я.

Шэннон посмотрела через двор, задержав взгляд на Адаме и Пите.

— Не очень.

Я посмотрела на нее, на линию ее веснушчатого носа, на то, как ее непослушные локоны развевались на ветру, и задалась вопросом, как много она на самом деле знала о ссоре Джои и Адама. Мне показалось, что я парю. В очень нехорошем смысле. Как будто ничто вокруг на самом деле не существует. Я прижала ладони к земле, погружая пальцы в грязь.

— Вот эти все прятки — это все из-за того, что произошло на вечеринке Даттона, да? Между Джои и Адамом существовало ощутимое напряжение, — сказала я. — Как вы думаете, что произошло?

Шэннон перекинула волосы с одной стороны на другую, словно пытаясь отмахнуться от разговора.

— Без понятия, — ответила она. — И я думаю, что нам лучше не трогать эту тему, пока Адам не будет готов к разговору.

— Но он совершенно нас игнорирует, — вмешалась Танна. — Даже Пит не разговаривал с Адамом с самых похорон. Он упомянул об этом сегодня утром.

— Они разговаривают сейчас, — показала пальцем Шэннон.

Я посмотрела вверх и увидела, как Адам и Пит проходят мимо по кирпичной дорожке, пересекающей двор. Они остановились метрах в тридцати от тюльпанного дерева, стукнулись кулаками, после чего Адам развернулся и пошел в сторону парковки.

— Куда он идет? — спросила я.

— Тебя не было здесь, — ответила Шэннон. — На самом деле он ни разу не ел с нами.

— Это мягко сказано, — добавила Танна.

— Где же он тогда обедал?

— Адам прогуливал, — ответила Танна. — Каждый день.

— Я уверена, его родители…

— Не в курсе, — продолжила Шэннон. — Я вчера разговаривала с его мамой, когда она позвонила моей маме с разговором о каком-то сборе средств для библиотеки, и она сказала что-то о том, как школа помогает Адаму отвлекаться от разных вещей. Что бы, черт побери, это ни значило.

Я смотрела, как рюкзак Адама скрывается за углом тренажерки, и недоумевала, куда он направлялся и чем он собирается заниматься.

— Ты что-нибудь говорила? — спросила я.

— Его маме? — спросила Шэннон. — Кхм. Нет. Мы же поклялись тысячу лет назад, что не сдаем друг друга.

— Если только кто-то из нас не попал в беду. Судя по всему, у Адама серьезные проблемы, Шэн.

— Почему? Потому что он пропустил несколько уроков и не обедает с нами? Потому что ему нужно пространство? Мэгги, сама подумай, ведь он совсем недавно увидел, как погиб его лучший друг. Нельзя ждать, что он будет вести себя как обычно. Мы все сейчас имеем дело с совершенно новым «нормальным состоянием».

— Не знаю, — я представила, как Адам идет прямо в бухту по соседству, как он следует вдоль извилистого ручья, пока, наконец, не доходит до Прыгающего Ущелья. Совершенно один.

— Да и ты сама ведешь себя не вполне обычно, дорогая мисс Потеря Памяти, — сказала Шэннон, наморщив нос. — Может, нам пора поговорить с твоими родителями?

— Это нечестно, — ответила я. — Я пытаюсь. А вот Адам… Кажется, что он просто исчез… каким-то образом.

— Я понимаю, о чем ты, — ответила Танна. — Но я думаю, что его следует оставить в покое. Давай дождемся конца недели и посмотрим, как он будет себя чувствовать по окончании летних каникул.

— Думаешь, так лучше?

— Да. Каждый переживает это по-разному. Он заслужил время на траур, давай не будем его беспокоить.

— Она совершенно права, — добавила Шэннон.

— Раз вы считаете, что с ним все в порядке, хорошо, — сказала я. — Но достаточно скоро я начну настаивать на полноценном вмешательстве.

И я говорила серьезно. Если Джои погиб, а Адам пытается улизнуть, что может помешать остальной части моего мира расщепиться в пыль?

Я пристально смотрела на разлинованный листок из записной книжки, лежавший передо мной. Написанные толстыми линиями научные термины и их определения, которые я пыталась запомнить, сливались воедино. Я всем своим существом хотела проскользить по дуге буквы «Д», которую я рисовала в нижнем уголке страницы, улетев с ее изгибов, и перевоплотиться в другой реальности.

Но никакой другой реальности не существовало. Все, что теперь было в моей жизни, — это мимолетные взгляды, открытые объятия, приглушенные перешептывания, пальцы, показывающие прямо на меня, пропитанные слезами щеки — все, что я могла потерять в любое мгновение.

Я хотела сбежать. Свободно покинуть свое тело и разум. Но оставалось надеяться на спасение в течение последних девяти дней. На способ все отпустить.

Если бы я только знала, что это желание может привести к таким последствиям, что оно заставит меня чувствовать еще больше боли, то я бы забрала его обратно. Но я не знала этого. Ни когда просто сидела, давя кончиком карандаша на завиток буквы «Д». Ни когда дверь позади меня открылась, и еще один человек вошел в небольшое помещение методического кабинета. Нолан Холидэй бросил свой рюкзак рядом со мной и присел на офисный стул слева.

— Рад, что ты вернулась, — сказал он, проводя рукой по своим длинноватым каштановым волосам. — Все помощники канцелярии были беспомощны без тебя, — он повернул голову, на долю секунды встретившись со мной взглядом, после чего решил, что было бы лучше смотреть в пол.

— Не могу сказать, что я скучала по этому, — ответила я, глядя сквозь огромную стеклянную стену на то, как тощий первокурсник пытался удержать огромную стопку книг, которую нес к столу секретаря.

— Столько драм произошло, пока тебя не было, — сказал Нолан, его глаза светились коварством, становясь темнее. — Ох, это не то, что я имел в виду. Боже, это было так глупо.

— Ну, я могла бы и догадаться насчет драм.

— Я говорю о нашем прекрасном зарождении новой любви. О том, как его резко прервали, — он усмехнулся, проводя пальцем по горлу, недвусмысленно намекая на его конец. Затем его глаза снова потускнели.

— Черт! Наверное, мне стоит просто заткнуться?

— Неловкость для меня теперь — норма, — ответила я, делая лицо «у меня все в порядке», которое было отрепетировано до автоматизма в последнее время. Этого было достаточно, чтобы избежать банальных вопросов (как ты держишься? ты заботишься о себе? может, помочь тебе чем-то?) и того неудобства, что оставила после себя смерть Джои.

— Это шокировало всех, — сказал Нолан, — все это просто…

— Все нормально, — ответила я, откидываясь на спинку стула и глядя прямо в лицо Нолана Холидэя. — Я знаю, что ты говорил о тех второкурсниках, Мистере и Мисс Засосниках. И знаешь, мне нравится, когда что-то отвлекает меня, поэтому можешь рассказать об этом.

— Мило. Я умираю, как мне не терпится рассказать тебе об этом, — Нолан хлопнул в ладоши и потер руки, наклонившись вперед.

— Отец Мисс Засосник пришел, требуя, чтобы ему объяснили, как фотографии его дочери, которую лапали в коридоре, были сняты и залиты на фейсбук.

— Не может быть, — ответила я, — ты видел эти фотографии?

— Черт, нет, — закатил глаза Нолан, — ты думаешь, меня интересует плоскогрудая второкурсница? Но отец Мисс Засосник встретился с консультантом и директором Эдвардсом, чтобы узнать почему подобное поведение стало возможно в нашей средней школе.

— Что они ответили ему на это? — спросила я, хватая сумочку и начиная копаться в ней.

— Я не смог услышать сквозь стену, — Нолан прислонил голову к стене, которая отделяла маленький методический кабинет от большого. — Все, что я слышал после, было похоже на бормотание. Я смог расслышать только конец, когда отец Мисс Засосник вылетел в гневе из кабинета и начал орать, что администрации следовало бы лучше следить за учениками в здании школы.

— О боже! — сказала я, вытаскивая пачку жвачки из-под своего айпода. — Это выглядело жалко. Он готов обвинять кого угодно, вместо того, чтобы попытаться решить проблему, которая находится прямо у него под носом.

— Думаю, тебе понравилось мое подробное описание событий, — улыбнулся Нолан, в то время как его глаза пристально следили за тем, как я разворачиваю жевательную резинку и отправляю ее в рот.