Рука Адама сжала мою.

— Это не первое воспоминание, не так ли?

Я покачала головой:

— У меня было еще несколько.

— Так я и знал. Когда в тот вечер у Уолтеров ты упомянула то, как стояла наверху утеса, и как я сказал тебе не смотреть вниз слишком долго, ты была совершенно выбита из колеи. Я подумал, что это может быть связано с тем, что мама Джои задавала так много вопросов. Но мне стало интересно, новым ли было это воспоминание.

Адам отпустил мою руку и посмотрел на водную рябь.

— Ты еще никому не говорила?

— Эти воспоминания… это просто фрагменты, — сказала я, потирая ладонью лоб. — Мне нужно больше времени, чтобы понять, как много я смогу восстановить. Нужно собрать все кусочки вместе, прежде чем я смогу об этом поговорить.

— Я чувствую точно то же самое, Мэгз, — вздохнул Адам. — Мне нужно больше времени, прежде чем я смогу рассказать обо всем, что происходило между мной и Джои.

Я вдохнула запах пруда с карпами — влажность и грязь, — мечтая разобраться во всем случившемся.

— Я была рада, что воспоминания ушли. Сперва. Теперь же… я хочу все вспомнить.

— Не мучай себя, Мэгги, — Адам поднялся. — Воспоминания вернутся, когда придет время. — Он протянул мне руку.

— Надеюсь, — ответила я, сжимая его руку и с его помощью поднимаясь со скалы. Я сунула ноги обратно в босоножки. — Давай заключим сделку?

Адам прикрыл рукой глаза, защищая их от солнца.

— Какую сделку?

— Мы расскажем друг другу все. Все. Когда мы будем готовы.

Адам закрыл глаза и сделал шумный вдох.

— Пожалуйста, Адам.

— Просто дай мне немного времени, ладно? А сейчас нам пора возвращаться туда, — сказал Адам, поворачиваясь к церкви. — Ты готова?

— Не думаю, что когда-нибудь смогу подготовиться, — покачала я головой.

— Прощание скоро закончится. Я бы не хотел опоздать на службу.

Я крепко сжала руку Адама и пошла вслед за ним по скользким лезвиям травы, освещенным таким ярким солнцем, что они практически светились, в темный зал затихшей церкви.

Пока Адам вел меня по центральному проходу, у меня немели ноги, и я была рада, что он был рядом, и я могла на него опереться. Я пыталась не видеть море рук, одетые в черное плечи (оборки, органди, кружева, хлопок). К нам повернулись некоторые люди из школы, чтобы посмотреть, как мы с Адамом проходим к нашим местам в первом ряду рядом с Шэннон, Питом и Танной. Другие делали все возможное, чтобы не нарушать уединение, которое нам было так нужно. Я старалась ничего не замечать. Все игнорировать. Особенно Джои.

Вместо этого, когда я упала на свое холодное и жесткое место, я сосредоточилась на Шэннон. Я настойчиво смотрела на ее трясущиеся ноги, на ее ударявшиеся друг о друга балетки в тишине, опустившейся на зал. Я смотрела на ее длинные пальцы, комкающие две изорванные салфетки. И я слушала ее прерывистое дыхание, пока она пыталась держать лицо.

Когда священник, прошелестев, поднялся на подиум и начал говорить с особой благоговейной интонацией, специально сохраненной для особо печальных поводов, я закрыла глаза и отключилась от всего. Кроме любопытства по отношению к спору между Джои и Адамом, потому что это было единственное, в чем я смогу разобраться. И, возможно, если начать с того, что я точно знала, все прочее встанет по местам само, без усилий с моей стороны.

Глава 8: Новое «нормальное состояние»

— Они определили меня к психотерапевту, — сказала я, запихивая крекер в рот и разгрызая его. — С завтрашнего дня.

— Серьезно? — Шэннон открутила крышку клубничного йогурта и кинула ее в сумку для ланчей. — Отстой.

— Все из-за потери памяти, — вздохнула я. — Между прочим.

Танна смотрела на меня, а ее серебряная заколка отражала яркий свет июньского дня, который Джои никогда не увидит.

— Если ты с кем-нибудь поговоришь, это может по-настоящему тебе помочь, Мэгги.

— Наверное, — ответила я. — Возможно, это поможет мне что-нибудь вспомнить.

— Мэгз, все только-только случилось, — сказала Танна. — Ты должна дать себе немного времени.

Я коснулась затылком ствола тюльпанного дерева, объявленного нашим обеденным местом в первый же день второго года обучения. Это было моим любимым уголком в кампусе школы Блю Спрингз. И был таковым весь первый год, в течение которого я выглядывала в окно класса геометрии, наблюдая, как дерево меняется со сменой времен года. Яркие желто-красные осенние листья зимой уступали место изящному, покрытому снегом обрамлению. Весной ветви покрывались воскоподобными листьями в форме тюльпанов, а потом появлялись яркие желтые и оранжевые цветы, украшающие мой вид из окна в честь окончания курса геометрии и начала быстро приближающегося лета.

— Эй, Мэгги, — раздался голос позади нас.

Повернувшись, я увидела Джимми Даттона с накинутым на одно плечо рюкзаком. Его волосы были растрепаны, местами взъерошены, а руки засунуты в передние карманы туристических шорт. Он был настолько похож на себя во время нашей последней встречи, когда Джои еще был жив и стоял рядом со мной, что я почувствовала боль в груди.

— Мне не удалось поговорить с вами на прошлой неделе, на… на похоронах, — проговорил он. — Я просто хотел сказать, как мне жаль того, что произошло с Джои.

Я пыталась никак не реагировать на это имя, но у меня перехватило дух, и вдох словно застрял в горле. Я заставляла себя смотреть на лепестки тюльпанного дерева, медленно кружащиеся в воздухе и падающие мне под ноги.

— Спасибо, Джимми, — ответила Шэннон.

— Не вопрос. Я все время думаю о вечеринке. Как я видел его в последний раз, как он бежал по подъездной дорожке. Не могу поверить, что он… Прости меня, ради бога. Я веду себя как осел, — Джимми шлепнул себя по лбу и нырнул пальцами в волосы. — Короче, Мэгги, тебя не было целую неделю, до экзаменов осталось всего несколько дней, поэтому я хотел сказать тебе, что если тебе нужны мои конспекты по английскому или если ты хочешь поговорить о тесте, у меня есть все, что тебе нужно.

Я подняла глаза, сощурившись от ярко-голубой занавески за ним.

— Спасибо, Джимми. Я дам тебе знать.

Он неловко постоял с минуту, словно хотел сказать что-то еще. Потом повернулся и ушел.

— Я как будто под микроскопом, — пробормотала я. — Ребята, вы же тоже это чувствуете?

Танна пожала плечами:

— Не так, как ты. Ты же только сегодня вернулась. Я заметила, как все наблюдают за тобой. Как будто ты вот-вот разлетишься на осколки, или закричишь, или совершишь еще что-то, о чем можно будет написать СМС.

— Ты была для него ближе всех, — проворчала Шэннон. — Ну, то есть все об этом знали. И ты была рядом с ним, когда… ну, когда это случилось.

Мне послышалось что-то странное в ее голосе. Что-то неуловимое. На одно чудовищное мгновение у меня возник вопрос, не обвиняет ли она меня. Я хотела задать его, но боялась услышать ответ.

— Люди в растерянности, — сказала Танна. — Они не представляют, что делать.

Шэннон бросила пустую баночку из-под йогурта и пластиковую ложку в пакет для ланчей и подтянула колени к груди.

На другом конце двора Адам и Пит проталкивались через заднюю дверь столовой. Смотря под ноги, Адам двигался неуклюже, будто он вот-вот сломается под собственным весом. Сейчас я видела его впервые после похорон, с того момента, как он бросил нас, когда мы решили встретиться в субботу вечером. Пит начал беспокоиться, когда Адам не пришел — это было очевидно по тому, как он кусал губы, — но он не стал говорить об этом, пытаясь ободрить нас своей игрой на гитаре и заставляя угадывать, из какого момента прошлого пришла та или иная песня. Какую бы он песню ни наигрывал, все они были накрепко связаны с Джои, и Питу действительно удалось нас рассмешить.

Мне очень не хватало Адама в тот вечер, и мне казалось, что если я увижу его, мне станет легче. Но он решил пойти в другую сторону, когда накануне утром я окликнула его на парковке, и казалось, что он избегает меня на наших общих уроках, всегда глядя под ноги. Как это ни странно, но встреча с ним заставила меня чувствовать себя только хуже.