— А из этих твоих знакомых тебе кто-нибудь нравится? — продолжала расспрашивать Дульсе.

— Ну что ты, Лусита! И Эрнандо, и сеньор Наварро хорошие люди, Эрнандо нам столько помогал, ты же знаешь…

— Я знаю, — нетерпеливо перебила Дульсе. — Но разве нам плохо с тобой вместе? Неужели ты бы хотела выйти за кого-нибудь из них замуж?

Роза решила, что на этот раз с нее довольно.

— Ну хватит, дочка, об этом нет смысла разговаривать. Ни за кого я замуж пока не выхожу. А тебе уже давно пора спать, да и мне не мешает отдохнуть.

Но на самом деле, оказавшись в своей комнате, Роза очень долго не могла заснуть. Разговор с дочерью вызвал целое море воспоминаний. Снова и снова проносились перед ней сцены из прошлого. День, когда Рикардо объявляет ей о том, что женится на ней. И другой день, когда они соединились уже после того, как она думала, что навсегда потеряла его. А кроме того, еще много-много других дней, полных смеха, надежд и любви.

Сознание того, что все это осталось в невозвратном прошлом, наполняло Розу такой болью, что ей захотелось плакать. Она уткнулась лицом в подушку, и горячие слезы потекли по ее щекам. Роза чувствовала себя такой слабой и уязвимой. Она многое бы отдала, чтобы вновь ощутить себя в объятиях Рикардо, ощущать биение его сердца и знать, что в нем она может найти опору и защиту. Но увы, жизнь сложилась совсем по-другому. Поздно было гадать, кто в этом больше виноват. «Хватит плакать, — сказала сама себе Роза. — Я должна быть сильной, потому что никто другой мне не поможет». В ту ночь Роза заснула только на рассвете.

ГЛАВА 40

Когда Лус вместе с Эрлиндой и Тино вошли, Кандида всплеснула руками.

— Как? Вы вместе? Где же вы могли встретиться?

— Я по дороге решила заглянуть к отцу, — сказала Лус.

— По дороге? — удивилась Кандида. — Разве это тебе по дороге? Ведь консерватория находится в совершенно другом конце города, — и, повернувшись к Эрлинде, она объяснила: — Вы, наверно, еще не слышали, какие у нас новости. Дульсе теперь поет, да как хорошо.

— Очень рада, — ответила Эрлинда, которая так нервничала в ожидании, когда вернется Рикардо, что не очень вдавалась в то, что говорит Кандида, — но раньше она, кажется, не пела.

— Раньше не пела, — закивала головой Кандида, — а совсем недавно, вот как раз на Пасху, у нее вдруг такой голос обнаружился. Просто заслушаешься.

— Когда же вернется Рикардо? — прервала ее Эрлинда. — У меня к нему важное дело.

Но если Эрлинда не обратила никакого внимания на слова Кандиды, то Тино сразу все понял. Недаром он был очень смышленым мальчиком. Он так и подпрыгнул на месте и, утащив кузину в сторону, спросил замогильным шепотом:

— Так ты Лус?

Лус открыла рот, чтобы что-нибудь ответить, но не придумала что именно, а только смотрела на ребенка, который единственный среди всех родственников и друзей догадался, кто она.

— Пойдем наверх, — Тино схватил кузину за руку, и они вместе поднялись в комнату Дульсе. — Мы же вместе с Дульситой увидели тебя по телевизору и еще ломали голову, кто ты такая. Значит, вы решили поменяться, вот здорово!

Внизу хлопнула входная дверь — это вернулся Рикардо. Лус почла за лучшее подольше не попадаться ему на глаза, и потому они с Тино остались наверху. Лус была рада, что нашелся человек, с которым можно поделиться своими трудностями и спросить совета. И главное — Тино очень понравилась атмосфера таинственности, и он был готов хранить их секрет.

Увидев Рикардо, Эрлинда тут же бросилась к нему. Он выглядел уставшим и даже раздраженным, что было так на него не похоже. Эрлинда поняла, что сегодня не лучший день обращаться к Рикардо за помощью, но у нее не было другого выхода. Поэтому она сделала решительный шаг вперед и сказала:

— Рикардо, у меня к тебе очень серьезный разговор с глазу на глаз. Ты не можешь меня принять в кабинете?

— Пожалуйста, — ответил Рикардо и прошел за ней к дверям кабинета, — проходи. Я слушаю тебя, Эрлинда.

Вместо ответа женщина расплакалась. Затем, постаравшись взять себя в руки, она сказала сквозь слезы:

— Рикардо, один раз ты поверил мне во время той неприятной встречи в кафе около твоего агентства, и я прошу тебя поверить мне снова. Мне очень нужны деньги. Двести тысяч песо. И нужны они прямо сейчас.

— Ты не хочешь сказать мне, зачем тебе эта сумма? — спросил Рикардо.

— Нет, я… я не могу. — Эрлинда подняла на него заплаканные глаза, полные муки и страдания. — Я обещаю, что ты скоро все узнаешь, но не сейчас. Сейчас это невозможно. Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем.

— Хорошо. — Рикардо не мог не уступить женщине, которая — это было очевидно — невероятно страдала. И все же, может быть, он сможет помочь ей не только деньгами. — Скажи, Эрлинда, — помолчав, спросил Рикардо, — тебя шантажируют? Кто и за что? Может быть, это как-то связано с твоим прошлым, которое ты не хочешь открывать Рохелио? Поверь мне, лучше самой сказать мужу правду, чем откупаться от этих мерзавцев. Ведь они не отстанут от тебя, а будут только требовать деньги, с каждым разом все больше. Не можешь же ты нести всю эту тяжесть одна.

— Все не совсем так, как ты думаешь, — ответила Эрлинда. — Это не шантажисты. Но ничего больше я не могу тебе объяснить. А что до Рохелио… боюсь, что он не поймет…

— Ты ставишь меня в тупик, Эрлинда, — вздохнул Рикардо. — Я хочу помочь тебе, но мне не хотелось бы думать, что тем самым я обманываю брата. Ты же знаешь, как мы преданы друг другу.

— Поверь мне, Рикардо, — сказала Эрлинда, — я люблю Рохелио и предана ему не меньше, чем ты. Но пока я вынуждена хранить от него этот секрет. — Она взглянула на часы. — Извини, нам с Тино пора идти. Если ты готов мне помочь, помоги, если нет — я попробую найти помощь в другом месте.

По натуре Рикардо был очень мягким человеком, и слова Эрлинды растрогали его. Понимая, что поступает неправильно, он открыл сейф и вынул оттуда двести тысяч.

— Возьми, Эрлинда, — сказал он. — Я надеюсь, эти деньги не пойдут во вред моему брату.

— Верь этому, Рикардо, — сказала Эрлинда, принимая деньги. — Спасибо тебе.

Она вышла из кабинета, позвала Тино, и они ушли.

— Смотри, Эрлинда забыла свои модные журналы и выкройки, — удивленно сказала Кандида, глядя на журнальный столик в гостиной.

— Где Лус? — не слыша ее, ответил Рикардо. — Она вернулась?

Лус в это время сидела за письменным столом и писала срочное послание сестре. Письмо выходило длинное, ведь нужно было описать все события дня — и поход в консерваторию, и разговор с Тино, который обо всем догадался, но главное — описать ЕЕ — главную опасность.

«Ты бы ее видела, — писала Лус сестре, — кукольное лицо, ярко накрашенные губы, типичная красотка из американского боевика. А как наш отец на нее смотрел, как улыбался ей! Сомнений быть не может — он в нее влюбился, и я не удивлюсь, если он решит скоро на ней жениться. Но этому не быть! Я не выдержала, подошла прямо к их столику и заявила ей, что она никогда не сможет выйти замуж за моего отца. Никогда! Я думаю, надо поскорее открыть ему, что мама жива. Когда он увидит ее — такую красивую, добрую, милую, — я уверена, он забудет про всех этих красоток у себя на службе».

Рохелио встретил жену, как обычно. Он решил не подавать виду, что обнаружил пропажу денег. Она тоже старалась вести себя естественно, но вспухшие от слез глаза и отрешенный вид говорили о другом. Где она была, с кем виделась? Рохелио был почти уверен, что она ходила встречаться вовсе не с Урсулой.

— Что вы так долго? — спросил он как бы невзначай.

— Мы встретили по дороге Дульсе, и мы с Флорентино решили отвезти ее домой. Они так дружны с Тино. Болтали без умолку, а потом играли наверху.

— Ну а с Урсулой вы встретились? — спросил Рохелио.

— Да, но буквально на минутку. Она забрала журналы и побежала. Перед свадьбой у нее так много дел, — постаралась улыбнуться Эрлинда.