– Я приехал утром. Меня преследуют люди Грека, я вам уже объяснял. Что мне делать?

– Это ваши проблемы, – ответил помощник Бахтина (самого не было), – решайте сами. Напоминаю вам, что до выставки осталось три дня.

– Сука, – сказал Грек, давая отбой.

– Какие проблемы? – придвигаясь ближе, спросил бармен. – Могу помочь?

– Переночевать мне надо, – с надеждой сказал Виктор.

– Элементарно, – ответил бармен, – по лестнице на второй этаж.

– Сколько?

– Там есть человек, с ним рассчитаетесь.

Грек поднялся на второй этаж. Следуя извилинам коридора, дошел до пальмы в кадке, под которой сидел человек.

– Надолго? – спросил дежурный.

– Одну ночь.

– Девочку не надо?

– Сколько стоит?

– Пятьдесят зеленых.

– А номер?

– Двадцать пять.

– Нет, не надо. Платить за номер сразу?

– Можно утром.

Номер был угловым, с двумя окнами. Одно выходило на улицу. Второе – во двор. Грек внимательно оглядел все припаркованные машины. Прямо под окном, выходящим во двор, была черепичная крыша пристройки. Грек снял туфли и как-то сразу обмяк. Только сейчас он почувствовал, как устал. Не раздеваясь, Виктор лег на кровать, уверенный, что сразу заснет, а уж завтра – Бог даст.

Но сон не пожелал прийти к нему. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, пытаясь совладать с нагромождением мыслей. Затем все исчезло, и он увидел себя стоящим в излучине реки с берегами, поросшими редким камышом. Шел крупный снег, но безумствующий ветер с моря не давал ему утвердиться на земле, снег обелил лишь некоторые крупные, примерзшие к земле листья, не довезенные до свалки картонные ящики, куски фанеры, рваные калоши, кирпичи, пригорки и иные места, малодоступные ветру. Грек взмахивал спиннингом и выбирал из воды лесу. Грек было спокойно, ему нравилась и эта погода, с ветром и снегом; и серые с чернотой тучи, спускающиеся все ниже и ниже; и недоброе, освещенное неведомым светом море, лениво выравнивающую свою поверхность Все радовало взгляд Грека, и это потому, что дома его ждала мать, к которой он приехал погостить. Как странно, что он увидел именно эту картину, потому что до смерти матери он еще несколько раз навещал ее. Грек был одет в свой армейский бушлат. Он стоял, подняв воротник и надвинув на уши вязаную шапочку. Ему было тепло и радостно, но в следующий миг перед ним возникло участливое лицо бармена, и сонливость как рукой сняло. Он лежал, чувствуя нарастающую тревогу. Ресторан с гостиничными номерами не мог не платить бандитам, если это делал даже мелкая сошка Рязанов. Грек поднялся и подошел к окну, выходящему на улицу. Как раз в этот момент, увеличиваясь в объемах, подкатывал серебристый "Опель". Схватив в руки ботинки, Виктор бросился к другому окну. Отворил и выбрался на черепичную крышу. Радуясь тому, что не успел расплатиться, спрыгнул на землю, обул туфли и через арку выбежал на параллельную улицу. Во всем городе было одно единственное место, где ему меньше всего хотелось быть, но почему-то пришло в голову, что именно там его не будут искать, и Грек направился туда.

Он вошел в квартиру через черный ход, осмотрелся, отер пот со лба и услышал неясный шум. Несколько минут стоял с колотящимся сердцем, соображая, что делать, но шум был такой знакомый, будничный, спокойный. Наконец до него дошло, что это звуки падающей воды и доносятся они из ванной. О том, чтобы покинуть квартиру, не могло быть и речи: улицы города страшили его еще больше. Из двух зол он выбрал меньшее: вооружившись деревянной шваброй, стоящей в углу, рванул дверь ванной. Почему-то нагое тело Наташи произвело на него большее впечатление, чем в прошлый раз, хотя в тот раз он ее толком и не разглядел, как говорится, лицом к лицу, лица не увидать. Она стояла к нему боком, отвернув лицо в сторону. Улыбаясь, как идиот, он разглядывал ее бедра, грудь, рыжие волосы лобка и подмышек. Она мылась с закрытыми глазами, а когда их открыла, то увидела Виктора, подающего полотенце. Наташа коротко вскрикнула, ужас, отразившийся в ее глазах, сразу успокоил Грека.

– Ну как там, на том свете? – идиотски улыбаясь, спросил Виктор.

Наташа облизала губы, вытерла лицо, затем, опомнившись, закрылась полотенцем.

– Выйдите, пожалуйста, – попросила она.

– А ты не умрешь опять?

– Я постараюсь, – жалобно ответила девушка.

Виктор Грек вышел, закрыв за собой дверь, прошел в комнату, подошел к окну, не заметив ничего подозрительного, сел на стул, прислушиваясь к звукам в ванной.

Наташа вошла в комнату, обернув вокруг тела полотенце. Не глядя на Виктора, подошла к кровати с другой стороны, бросила мокрое полотенце на спинку стула и забралась под одеяло.

Виктор поднялся и сел у нее в ногах.

– Ну что, радость моя, давай поговорим.

– Правда, что ли, радость? – еле слышно спросила девушка.

– Ну, как тебе сказать… Подставила ты меня, конечно, капитально, но я рад тебя видеть. Посуди сама, раз ты жива, значит, я тебя не убивал, дураку ясно, значит, Бахтина я посылаю к такой-то матери. Раз ты жива, значит, Яша Грек пусть разбирается с тобой. То есть все стало на свои места. А я свободен как птица. Господи, Боже мой, как я люблю тебя. Нет, определенно, ты – радость моя. Скажи, милочка, где товар? Они ведь с ума сходят из-за него.

– Какой товар? – недоуменно спросила Наташа.

– Господи, только не это, – похолодев, сказал Грек. Она ничего не знала о товаре, он поверил ей сразу.

– Подожди-ка, – наморщив лоб, сказала Наташа, – тот мужик, который меня душил, тоже спрашивал про товар.

– Так, спокойно, спокойно. Давай-ка по порядку: я пошел в ванную, а ты в это время умерла, как это понимать?

– Да-а, это долгая песня.

– Ничего, рассказывай.

– Я жила с одним парнем, его звали Саша.

– Откуда он взялся?

– Учились вместе. Когда я голос сорвала, он мне здорово помог, в смысле – морально поддержал. Потом, когда меня выставили из общежития, я у него жила, он снимал квартиру. Потом я узнала, что он наркоман. Ушла от него, а потом вернулась, жалко стало. Хотела помочь. Один раз ломка у него была, смотреть не могла. Попросил купить ему дозу, а я, дура, пошла да еще на свои деньги купила. Ну и повязал меня один мент в гражданском: забрал в участок и там предложил сделку – с тобой познакомиться. Фотку показал твою, таблетку дал, говорит, проглотишь, полчаса спать будешь – и, мол, в расчете. Ты не обижайся, ну что я могла сделать, иначе, говорит, посажу. Я взяла свои вещи и ушла от Саши.

– А ты сама кололась? – спросил Грек.

– Ну так, пару раз.

– Зачем?

– Та я не знаю, дура потому что.

– Ну, а дальше?

– Когда ты пошел в ванную, я проглотила таблетку, а тут появился какой-то мужик, хватает меня за глотку, где, говорит, товар? Я хотела сказать, что не знаю, но язык у меня уже не ворочался, судорога пошла, и я сознание потеряла. Очнулась – все вверх дном, видно, что-то он искал.

– По плану мента, что ты должна была сделать?

– Уехать из города.

– Почему ты не уехала?

– Потому что не хочу. Куда мне ехать? Домой?

– Тебе что-нибудь говорит имя Яша Грек?

– Нет.

– Чем занимался твой парень? Я имею в виду, как он зарабатывал на жизнь?

– Ну, у него были какие-то дела. Иногда он приносил хорошие деньги, но ему надолго не хватало. Знаешь, сколько стоит грамм героина?

– Не знаю и знать не хочу. Я сейчас уйду, но перед этим, как джентльмен, я должен тебя просветить и предостеречь. Твой парень взял на реализацию товар у наркодельцов. Яша у них – главный. И теперь, раз ты жива, ты за него отвечаешь.

– Вот еще! Оно мне надо? Пусть Сашок и отвечает, куда он дел товар.

– Увы, – вздохнул Виктор, – Сашок уже ничего не скажет, он мертв.

– Ой! – произнесла Наташа и перекрестилась. – Святый Боже! Его убили?

Виктор пожал плечами.

– И что же теперь будет? – Наташа приподнялась в кровати, одеяло сползло, и Виктор вновь увидел подрагивающие груди девятнадцатилетней девушки. Все эти дни он мысленно проклинал ее, но теперь думал о том, что не уйдет отсюда, пока не переспит с ней.