— Подлый Комин, предатель. Разве не я дал тебе все, что ты желал. Ты был моим любимым советником, камергером, я осыпал тебя милостями и золотом, поверял свои тайны. Но нет, ты продал меня, своего благодетеля, прельстившись посулами и звоном золота этого подлого, вероломного Людовика, который называет меня своим братом и кузеном. Какой лицемер. Мне тебя очень не хватает, Комин, твоих мудрых советов, ах, как жаль, что ты променял своего благородного господина на эту хитрую и лживую лисицу. Ну и черт с тобой.

«Битая башка», как называл в порыве гнева Филиппа де Комина, Карл Смелый, стал, наряду с Оливье Лэ Деном по проэвищу «Оливье-дьявол»,одним из ближайших советников и любимцев французского короля Людвика XI, нелицеприятно отзываясь о Карле в своих мемуарах.

— Опять начинают поднимать голову эти тупоумные фламандские бюргеры. Хотят новых привилегий и свобод, вот вам, — герцог показал куда-то в сторону кукиш и вновь потянулся к кубку.

— Они забыли, как упивались и захлёбывались своей кровью, ах, льежцы, льежцы,неужели вы забыли битву при Сен-Троне, а 1468 год?, когда я вырезал полгорода. Дураки, идиоты. Ну что ж, пеняйте на себя, коварный Людовик не спасёт вас от моего гнева.Он хорошо получил при Монлери.

Отхлебнув вина из кубка, Карл направил мысли в другую сторону.

— Надо послать войска на подмогу герцогу Савойскому. Как он мог допустить, чтобы эти тупые швейцарские пастухи и крестьяне захватили Во и Нижнее Вале? Ну ничего, я проучу это стадо глупых баранов и навсегда отобью у них охоту нападать на моих союзников.

Год назад, 13-го ноября 1474 года произошло сражение при Херикорте между бургундским корпусом и швейцарской армией вместе с австрийцами и эльзасцами. Это сражение ознаменовало собой начало Бургундских войн. В то время как Карл Смелый находился со своим главными силами на Нижнем Рейне, союзники выступили с войском около 18000 человек для осады Херикорта. С севера на помощь осаждённым шёл бургундский корпус подкрепления, численность которого не превышала 10000 человек. Союзные войска выступили на встречу и после непродолжительно боя бургундцы отступили и обратились в бегство. Бернцы довольные первой победой, сообщили французскому королю Людовику XI, что на поле сражения насчитано 1617 убитых бургундцев. Это поражение привело герцога в неописуюмую ярость, хотя на самом деле потере бургудского корпуса были в несколько раз меньшими. Карл Смелый был сильно занят Лоарингией и на Нижнем Рейне, чтобы обратить пристальное внимание на швейцарцев, которые тем временем не бездействовали, совершая поход за походом и опустошая приграничные бургундские земли и Ваадт — область герцога Савойского. Жители тихого местечка на Нейенбургском озере — Штеффис были вырезаны все до одного, за оказанное сопротивление. Гарнизон замка был сброшен с башни в пропасть. Фрайбургцы ограбили оставшихся в живых женщин и детей до нитки. Бернцы предпринимали совместно с фрайбургцами грабительские походы для захвата укреплённых пунктов на Юрских перевалах. И вот теперь герцог развязал себе руки с Лотарингией и германскими землями и был готов взяться за швейцарцев.

Лотарингский герцог, Рене II, в расчёт не принимался: что могут сделать его малочисленные войска против двадцатитысячной бургундской армии.

— Созвать Генеральные Штаты. Пусть соберут денег на войну со швейцарскими кантонами. Фламандцы не обеднеют, это их дело отыскать деньги. Пусть только попробуют не найти, не то задавлю налогами и пошлинами. Но как вероломен мой кузен, мой брат Людовик, — лицо герцога перекосила гримаса ненависти, — Он же знает, что я постоянно враждую со швейцарскими кантонами, и заключить с ними «вечный мир», за моей спиной, даже не предупредив меня. Он мечтает завладеть моей страной, Бургундией, но боится открыто выступить против меня, ещё бы, бургундская армия не уступает армии короля. Как он подл: все время сеет смуту в моих Нидерландах, хочет выкупить обратно крепости на Сомме, данные в залог ещё моему отцу, блаженной памяти Филиппу Доброму, но этому не бывать, клянусь святым Георгием Бургундским.

— Что со мной происходит? — сказал Карл вслух. — Господи, помоги мне. Правитель Бургундии стал замечать, что его постоянно стали обуревать мысли о прошлом, чего раньше за за ним не наблюдалось. Вот и сейчас он зачем то вспомнил графа Анри де Понтарлье, который был начальником отряда в его армии и которого он видел последний раз восемь лет назад. До герцога дошли слухи о нем, что Анри состоит на службе Тевтонского ордена, правда он о них быстро забыл и не вспоминал графа более пяти лет.

— К чему это. Что это за знак?

Размышления герцога были прерваны крадущимися шагами. Карл повернул голову.

— Кто здесь? — грозно спросил он.

— Государь, это я, — ответила тень и потрясла погремушкой.

— Лэ Глорье, что у тебя припасено нового из твоих острот чтобы развеселить меня.

— Пришёл пожелать темнй ночи, но чело твоё темнее ночи.

— Как прикажешь тебя понять? — удивлённо спросил Карл.

— Ваша светлость, Вы сильно много думаете, так можно и с ума сойти.

—Что ты мелешь, дурак! — вспылил Карл, — не тебе думать, глупцу.

— Лучше я промолчу, — заключил шут, — умный дурака не понимает.

— Пошёл вон! — заревел герцог. — Позови ко мне де Кревкера.

Шут помчался к двери вприпрыжку, потрясая своей погремушкой и ещё больше раздражая Карла, который от злости запустил в него кубком, от которого Лэ Глорье лихо увернулся и захлопнул дверь залы.

…В залу вошёл Филипп де Кревкер, граф де Кондэ, один из главных военачальников бургундской армии, чьё имя гремело в войсках. На графе был камзол из темновишневого бархата, на котором тускло блестел знак ордена Золотого Руна. На расшитом золотом поясе висел кинжал в украшенных серебром ножнах. Лицо графа было сурово, он не одобрял поведения герцога, который вызвал его в столь позднее время, но несмотря на все своё недовольство, граф не замедлил явиться на вызов своего государя.

— Государь, — произнёс граф, почтительно поклонившсь, — Вы меня звали?

— Присядь, Кревкер, — произнёс Карл, гнев которого немного улёгся, после ухода шута и принятого вина. Герцог смотрел в умные глаза графа, на его мужественное лицо воина, раздумывая с вопросом. Наконец он решился.

— Дней через двадцать выступаем в поход. Готова ли наша армия?

— Ваша светлость, армия готова, но…

— Никаких но, — перебил де Кревкера Карл Смелый, — выступаем против этих швейцарских свиней.

— Государь, Ваша светлость, подумайте, что вы делаете! Лучше заключить с ними соглашение, мир. Швейцарцы — грозная сила, их поддерживает король Людовик, — попытался возразить де Кревкер.

— Кревкер, замолчи! — воскликнул герцог, разгневанный словами графа, который посмел ему возразить — Как ты можешь так говорить о каком-то сброде свинопасов, Кревкер, ты — мой главный военачальник, мой советник.

— Именно потому, государь, я прошу Вас, заклинаю, не нападать на кантоны, — бесстрашо ответил граф де Кревкер, — Бургундия будет втянута в конфликт с Францией. Король только и ждёт ослабления Бургундии, чтобы вцепиться в неё своими когтями и прибрать к рукам. Ваш шурин, король Англии, Эдуард IV, нам не поможет, он занят своими междуусобицами. Наш союзник, герцог Савойский, уже получил хорошую оплеуху от швейцарцев, на его помощь не придётся рассчитывать, наоборот, он ждёт поддержки от Вас.Войско швейцарских кантонов многочисленное, хоть и не так хорошо вооружённое как бургундское. Но они храбры и решительны. У них нет рыцарей, но их пехота одна из лучших в Европе, к тому же они будут сражаться за свою землю и дома.

— Кревкер, я удивляюсь тебе, — с удивлением воскликнул Карл Смелый. — Ты боишься швейцарцев? Голландцы то же сражались за свою землю и дома, ну и что. Они мои подданные. Их восстания против моей власти я постоянно подавляю и буду подавлять.

— Вы знаете, государь, что я ничего не боюсь. Но надо смотреть правде в глаза. Это будет не прогулка, а тяжёлая война.Вы, государь не откажетесь от своего плана, но я, как Ваш генерал, обязан Вас предостеречь. Швейцарцы — не голландцы. Те ленивые бюргеры, заботящиеся о пополнениии своего кошелька и развитии торговли, какие из них могут быть воины. Они только умеют восставать против увеличения налогов и урезания их вольностей. Их все устраивает, если их сильно не давят.