А теперь каждый год преподобный Амвросий подшучивает надо мной: обязательно подошлёт мне ситуацию, связанную с курением. Вот и сегодня была такая, но расскажу потом когда-нибудь, потому что итак заняла много Вашего внимания. Хорошо, что Вами эта страсть не владеет, но и редкие сигаретки в минуты волнений Вам вредят, я против них — жалея Вас, мой сердешный друг.

Письмо 84.

Не пишу Вам обычных длинных писем, вижу, что Вам их совсем некогда читать. А включила сегодня А. И. Осипова ролик и обомлела: "Вот вспомните, какие романы о любви писали раньше и как ими зачитывались люди и что сейчас пишут и говорят о любви!" — это строгий А. И. Осипов! Мой роман плесневеет в коробке — пусть. Некогда пока, не доходят руки… Дашутка вчера спросила: " Мам, а что это у нас происходит с котлетами?". " Что, Даша, спрашиваешь, будто не знаешь, отчего котлеты бывают солёными и горелыми — такое бывает в одном случае, когда нестарая ещё твоя мама влюбилась, как девчонка тринадцати лет в первого своего мальчика и растеряла последние мозги", — вот такая кулинария у нас теперь. Хотя два дня назад честно провела несколько часов на кухне, наварив борща, стряпала блины, фаршировала мяском — целую гору, сдобный рулет с маком длиной в метр, курочку с чесночком в духовке запекла — всё смели Дашкины друзья, как Мамай войной прошёл… Для Вас бы приготовить что-нибудь вкусненькое — мечтаю смотреть на Ваши аппетиты в моём доме…

Письмо 85.

Здравствуйте, здравствуйте всегда!

Внезапно опять увлеклась «Педагогической поэмой». Знаете, почему Антон Семёнович Макаренко — гениальный писатель? Очень удивилась, книги этой у меня не было в доме, а в детстве читала так и столько раз, что, послушайте, не вру нисколько — открыла сейчас и, читая начало любого, просто каждого предложения на любой странице, знаю его окончание! Оказывается, это Антон Семёнович Макаренко и есть мой главный земной учитель. Вот через кого Бог обучал меня! Только вчера это стало так ясно. Как хорошо, что его поминаю, хоть как-то отплатить! Знаете, такая к нему любовь и благодарность открылась, плачу, не могу сдержаться — такой он родненький! Он был христианин, подвижник, его родителя не имели дома, выполняя заповедь следовать за Христом! Господь сегодня дал мне понимание! Вчера, в день Иакова Алфеева, слушала владыку Илариона Алфеева. Его речь была о монашестве, и ещё он сказал слова главные, которыми живу с тех пор, как пришла в церковь: "Весь день поучатися правде Твоей". В церкви прохожу все свои университеты… Как Вы? Болит и болит о Вас душа: вполне ли здоров, так ли сыт, как мне бы хотелось, спал ли нормально? Напишите подробно, мне все детальки Вашей жизни нужны, важны, их хочу знать, ими хочу жить… Они мной любимы, как всё, с Вами связанное… Слава Богу за всё.

Письмо 86.

Вот я Вам только говорила про святого Амвросия Оптинского, как он посетил мою приятельницу и бывшую соседку. Она осталась со своим дедом, похоронив единственную дочь, так и старятся, жалея друг друга, им обоим больше семидесяти пяти, ещё ходят оба в церковь, слава Богу. Она так любит батюшку Амвросия, что выучила книгу о нём, то и дело читая её. Даже стиль речи батюшки Амвросия усвоила, по его письмам. А сегодня звонит: вчера, на преподобного Амвросия, она получила все мои книжки (они теперь живут в Назарово), и я отправляла ей на «Казанскую», ко дню рождения, а преподобный Амвросий подхватил и передал! Это Божья слава! И обычное явление для православных, нормальное.

Вам тоже послала бандероль, но не книжки, а чёрный кофе в зёрнах, самый лучший сорт, со специалистами консультировалась, прежде чем купить — чтоб, заваривая, вдыхая аромат, помнили меня, думали обо мне с любовью… Помнили так, как я Вас — в каждую секундочку жизни. И ещё Вам большую просфору — от владыки Луки, в благословение.

Письмо 87.

Ну вот, дорогой, Вас опять нет в интернете, слава Богу — хоть ум есть благодарить Господа… Много пишу эти дни, оказывается, мои осмысления любви нужны моей знакомой Наталье. Наташа тоже получила мои книжки на старца Амвросия и пишет: "Таня, неужели это название рассказа: "Прости батюшку"? Для меня оно прозвучало так, словно это мне сказано: «Наталья, прости батюшку». Вот такое чудо — Наталья из-за несчастной любви к монаху оставила церковь, глупенькая. У Натальи много писем о любви написано, вот и говорю ей: давай, как те две поэтессы издали книгу с двух сторон, мы с тобой издадим два романа о любви, и это будет неслабо!

Вы написали, что «когда скучаю, пью чаю», коварный — сами-то пьёте кофе? Хорошо, что не коньяк… Обнимаю Вас нежно. «Мы приходим в мир обречёнными — Обречёнными на любовь». (Т. Ш.)

Письмо 88.

Хорошего дня, тёплых душ и сердец навстречу — добрых человеков, у Вас опять трудный день! Буду молить Бога облегчить! Моя Дашка говорит: «Ты старая для любви, мама», а мне тут же попались слова Н. В. Гоголя о способностях христиан в старости. Хотя в сорок о старости рановато, но — не за горами, сорок-то как пролетели — быстрокрылым ветром!«… Желанье быть лучшим и заслужить рукоплескания на небесах придаёт христианину после сорока такие шпоры, каких не может дать наисильнейшему честолюбцу его ненасытнейшее честолюбие. Вот причина, почему христианин тогда идёт вперёд, когда другие назад, и отчего становится он, чем дальше, тем умнее».

Да и верно, скольких людей ясного ума до глубокой старости мы с Вами знаем. Они молятся, молитва собирает ум, который у других стариков, которые не трудятся над молитвой, становится рассеянным. Причина всех бед — безбожие, о чём бы ни заговорил, утыкаешься в краеугольный Камень.

Если освободитесь к ночи, то позвоните — буду не спать и ждать короткого словца на ночь, без него не спится — привыкла, Ваша овечка, к ласковому словечку…

М. Петровых.

Ты вспомни о первом свидании тайном…

…Ты помнишь ли тот поцелуй

поднебесный?..

Числа я не знаю,

но с этого дня

Ты светом и воздухом стал для меня.

Письмо 89.

Доброе утро, Вадим.

Крошу капусту и радуюсь надежде, там такое чудо: вилок, привезённый мне в подарок с дачи, без пестицидов, чистенькая капусточка, полежав несколько дней в тепле не просто зазеленел, он народил много маленьких вилочков. Снимаю очередной лист, а под ним — вилочек! Снимаю следующий — опять! Как на Вашей ладошечке, в которую слёзки роняла когда-то, лежат несколько маленьких мандаринчиков, так на моей — несколько вилочков капусты…

Познакомилась с творчеством Н. С. Суратова, в наше время старик с благородной седой головой и такой же бородой, милый, улыбчивый (на фото), пишет сонеты. Они о любви. К Родине, к Богу, к людям. В строгой форме столько глубины, что, потрясённая, восхищённая, читала в волнении всю ночь. Да и Вы не спали — работали, знаю… Вот оцените:

…В безмолвьи нужно, очевидно, стать

Перед высоким, да! — то истина простая…

О, сколько мир прекрасного таит!

Приниженный, он с каждым часом меркнет,

А с ним и ценность творческого духа… и ещё:

…Безсмертные слова и временная плоть…

Пока же время нас ещё не погасило,

Творите речь свою, творящие Любовь!

Храни Вас Бог — и эту ночь, и ещё множество дней и ночей, каждый миг жизни… Он Один знает — сколько их ещё будет у нас.

Письмо 90.

К нам святой Пояс Богородицы прибывает. Собираюсь на встречу, сердце бьётся в горле, то и дело повторяется в нём радостью О. Хайям: «сердце ищи себе, сердце», — и улыбка глупая, как от солнышка. Это вчерашний вечер, наш телефонный разговор, твоё твёрдое слово, которому верю… Ты ещё добавил: «Вот увидишь»… Помолюсь Матери Божией за то, чтоб оно было таково — твёрдо. Так хочу долго радоваться и всегда любить. Верю, так и будет, потому что есть Бог, и мы с тобой — пред Ним. Если станет наша любовь вечной, то мы спасены! Потому что Бог-Любовь — вечный, неизменяемый. Логично? Слишком просто?