Борис Васильевич мрачно посмотрел за плечо хану на священника, настороженно присматривавшегося к их беседе. Несколько секунд князь размышлял, а потом улыбнулся улыбкой, похожей на оскал хищного животного, им тихо не то прохрипел, не то прорычал:

- Нет…

Глава 10

 1472 год – 1 сентября, Москва

Борис Васильевич стоял на стене и внимательно наблюдал за тем, как по реке поднимались струги племянника. Проходили мимо крепостных стен и «парковались» у посада. Поголовье обитателей кремля за минувшие пару дней серьезно сократилось. Его верные люди избавились от балласта и потенциальных предателей. Во всяком случае священников, что укрылись вместе с ним в кремле, вырезали минувшей ночью подчистую.

Злость ушла. Пришла решимость, а вместе с ней появилось желание побороться за свою жизнь и судьбу. Хуже того – кое-что прояснилось с тем отравлением. Священники перестраховывались. Они ведь всей этой пакостью занимались. Тела тоже они забрали. Какие мертвые, а какие просто весьма болезные. И не все из тех, кто числился мертвым, таковыми оказались. Хитрецы. А значит теперь что нужно делать Борису? Правильно. Главное племяннику под горячую руку не попадаться. А потом как все остынут, можно будет и поговорить.

С отмашки Бориса Васильевича преданные ему бойцы начали готовиться к прорыву. Рывок должен был получиться мощным и внезапным. Поэтому заранее седлать коней и собираться опасались. Вдруг кто сбежит да противникам расскажет? Да и готовились все к долгой осаде, а не бегству. Публично, во всяком случае. Сам же князь оставался на стене и наблюдал, сохраняя внешнее спокойствие. Но лишь до того момента, как понял – все пошло не так, как они с ханом планировали.

- Безумец! – Прорычал Борис Васильевич и в ярости бросил оземь свой шлем. Ну, точнее не оземь, а об кладку крепостной стены. Да так, что тот слегка деформировался. А потом, спустился со стены и свалился на ближайшее относительно чистое «посадочное место».

- Что случилось? – Осведомился Ахмат.

- Этот безумец оставил весь городовой полк, усиленный купеческими дружинами, нас караулить. А сам двинулся к Казимиру.

- Ты уверен?

- Сам посмотри. За ним уже телеги свели на внешних завалах.

- Проклятье! – Прорычал хан и рухнул рядом с союзником.

- И не говори. Теперь у нас надежды на прорыв еще меньше. Он словно знал о наших замыслах…

Кар! Раздался громкий крик ворона, после чего крупная птица, сидящая на кромке стены, прыгнула и улетела. Борис Васильевич, глядя на нее, сплюнул на землю и перекрестился.

- Но разве он без городового полка справится с Казимиром? – Тихо спросил Ахмат.

- Не знаю, - покачал головой князь. – Раз вышел, значит считает, что справится. На тебя же он вышел даже без своих конных сотен. И победил. А тут всадников король привел много меньше.

- Мы не в открытом поле бились.

- Ладно… что гадать? Пойдем. Посмотрим. Все равно нам пока ничего больше не остается…

С этими словами Борис Васильевич поднялся и направился обратно на стену. Хан пошел за ним, как и многие ратники. Они ведь слышали этот разговор, и все поняли. Оттого и последовали за своим князем, прекрасно понимая, что там, на поле, будет сейчас решаться их судьба.

Тем временем Ваня не рассусоливал и даже не пытался играть по правилам куртуазности и изящества. Прихватив с собой Холмского с его тремя сотнями хорошо тренированных всадников и солдат-новобранцев он решительным рывком ринулся к лагерю Казимира. Там, конечно, не оставили без внимания прибытие стругов княжича. И оживленно готовились к бою. Впрочем, все равно не так быстро, как им хотелось бы. Расслабились в относительном покое за эти несколько дней…

За всем этим действом со стороны наблюдали не только со стен кремля и баррикад посада. Имелся и еще один – третий коллективный зритель. А именно представители итальянского посольства, которое, по стечению обстоятельств, подошло к Смоленску как раз тогда, когда там уже собралось войско короля. Лезть поперек батьки руководство посольства не стало, как и светить весьма внушительную сумму денежных средств, что они везли. От греха подальше. Просто обговорили с королем условия своего присутствия.

Казимир, конечно, хотел бы разогнать этих «итальянских нахалов», а лучше арестовать и ограбить. Но с ними был папский легат в сане кардинала . Да и вообще – хватало уважаемых людей, не говоря уже о довольно сильном отряде сопровождения. Посему он просто побоялся с ними связываться. Бескровным этот конфликт точно не получился бы, а ослаблять свое войско перед боем со странным княжичем он не хотел. Опасался. Из-за чего итальянское посольство смогло проследовать за войском короля и встать под Москвой лагерем в отдалении. Достаточным для того, чтобы внезапно не попасть под раздачу.

- Джованни, - многозначительно произнес Джан Батиста делла Вольпе, комментируя развернувшееся действо другим наблюдателям.

- Но у него так мало войск…

- Ему хватит, - как можно более уверенно произнес Джан, прекрасно понимая, что, если княжич проиграет, за его собственную жизнь никто и ломанного гроша не даст. А значит, ему оставалось только верить. Он и сам видел, что войск слишком мало. Однако надеялся на успех. Ваня ведь действовал явно быстрее, чем ожидал Казимир.

С позиции, которую заняли итальянские наблюдатели, было очень хорошо видно – воины короля Польши и Великого князя Литвы просто не успевают в полной мере изготовиться к бою. Да даже и из лагеря выехать как есть, и то не успевают. А вот солдаты Вани высыпали за пределы внешнего кольца баррикад, удивительно быстро построились и под музыку пошли в атаку. Без раскачки. Без лишней возни.

- Странно они построились… - задумчиво глядя на московскую пехоту, произнес Пьетро Риарио. – Швейцарцы, сильные пехотным натиском, строятся куда глубже.

- Да, - согласился командир миланского отряда. – У них тяжелая колонна получается. Неудержимая. Неистовая. А тут какие-то жидкие линии.

- Но как идут! – Воскликнул представитель Неаполитанского королевства. – Как идут! Видите – какое равнение!

И все закивали. А потом, подавшись общему порыву, поехали сильно вперед, желая рассмотреть сражение как можно лучше. За ними двинулись и прочие всадники отряда. Итальянцы подход стругов заметили раньше, так что и изготовились в полном объеме. Так что со стороны для человека несведущего выглядело все так, будто тяжелая латная конница накопилась на пригорке и готовится к атаке.

Ваня их тоже заметил. Поэтому резко изменил планы. Он хотел изначально врываться в лагерь и резать противника нещадно. Сейчас же – встав в примерно четырехстах шагах, выкатил вперед дюжину «саламандр» и открыл по лагерю обстрел ядрами. На пределе скорострельности своих бронзовых орудий.

- Мне кажется, - произнес Джан, - Джованни нас заметил, и мы его нервируем. Может быть отойдем?

- Нет, - резко и твердо произнес легат. – Я хочу посмотреть на что он способен в такой ситуации. Кроме того, если он посчитал нас союзниками Казимира, то вряд ли поверит, что мы отошли. Скорее предположит, что мы его обходим. А так – пока мы на виду, он знает где мы и какие действия предпринимаем… - произнес Пьетро и осекся, заметив, что в ряды всадников затесалась девица, забравшаяся верхом в седло в юбке. Да не женской посадкой, а вполне нормальной. Стыдоба! Как только посмела! – Ваше королевское высочество! Здесь может быть опасно!

- Пьетро, оставьте! – Отмахнулась девица. – Я хочу посмотреть!

- Я настаиваю!

- Пьетро, ради нашей дружбы. Здесь решается и моя судьба. Не будьте таким жестоким.

- Хорошо… - после долгой паузы произнес Пеьтро и вновь обратил свой взор к полю боя. А там орудия уже замолчали, перегревшись. Много ли им надо? Бронзовые стволы, выплевывая по четыре выстрела в минуту, уже к исходу третьей дошли до кондиции, подразумевающей тление свежих картузов. Это княжич заранее выяснил эмпирически, поэтому и приказал прекратить огонь и банить стволы.