ПРИМЕТА
Белым цветом вишня расцвела —
Говорят: недолго до тепла.
Мать к рассвету дочку родила —
Говорят: невесту родила.
А другая сына родила —
Говорят: солдата родила.
Матери рожают сыновей —
Говорят примета есть — к войне.
…Носится над степью суховей.
Не хватает рук на целине.
Где-то бьется с бурей самолет:
Ждут в далеком стойбище врача.
Где-то хрустнул тонкий первый лед:
Тонет мальчик, жалобно крича.
Где-то надо водам синих рек
Новые дороги проложить.
Рано умирает человек.
Человек! Он должен долго жить.
Кто-то там не спит вторую ночь.
Кто-то пятый месяц все в пути.
Думать. Беспокоиться. Помочь.
Не сдаваться. Выручить. Спасти!
Открывать далекие края,
Чтобы людям — жить,
И вишням — цвесть!
…Пусть родятся наши сыновья:
Много мирных войн на свете есть.
СЫН
Сияет ли солнце у входа,
стучится ли дождик в окно,
когда человеку три года,
то это ему все равно.
По странной какой-то причине,
которой ему не понять,
за лето его приучили
к короткому: — Не с кем гулять!
И вот он, в чулках наизнанку,
качает себе без конца
пластмассовую обезьянку —
давнишний подарок отца.
А все получилось нежданно, —
он тихо сидел, рисовал,
а папа собрал чемоданы
и долго его целовал.
А мама уткнулась в подушки.
С ним тоже бывало не раз:
когда разбивались игрушки,
он плакал, как мама сейчас.
Зимою снежок осыпался,
весною шумели дожди.
А он засыпал, просыпался,
прижав обезьянку к груди.
Вот так он однажды проснулся,
прижался затылком к стене,
разжал кулачки, потянулся
и — папу увидел в окне!
Обрадовался, засмеялся,
к окну побежал и упал…
А папа все шел, улыбался,
мороженое покупал!
Сейчас он поднимется к двери
и ключиком щелкнет в замке!
А папа прошел через скверик
и — сразу пропал вдалеке.
Сын даже не понял сначала,
как стало ему тяжело,
как что-то внутри застучало,
и что-то из глаз потекло.
Но, хлюпая носом по-детски,
он вдруг поступил по-мужски:
задернул в окне занавески,
упруго привстав на носки,
поправил чулки наизнанку и,
вытерев слезы с лица,
швырнул за диван обезьянку —
давнишний подарок отца.
«За окошком лес…»
За окошком лес, мохнатый, древний,
луговой речушки поворот…
В дальней-дальней костромской деревне
девочка Аленушка живет.
Ходит по деревне — голос звонкий
и глаза синей, чем небеса,
и, как и положено Аленке,
тонкая, но все-таки коса.
Зиму всю — с салазками на горках,
а весной гуляет у реки,
топит с дедом баню на задворках,
с бабушкой сажает кабачки.
А когда лесной душистый ветер
донесет гудок грузовика, девочка,
забыв про все на свете,
побежит встречать издалека.
Не догнать ни бабушке, ни деду, —
издали за внучкой поглядят.
Подбежит, посмотрит, скажет: — Нету…
— И тихонько повернет назад.
Гасят электричество соседи,
девушки запели за селом…
— Бабушка, а завтра-то приедет? —
спросит вдруг Аленка перед сном.
Бабушка положит внучку к стенке,
ляжет с краю. — Завтра-то? Должна!
…Мама у Аленушки студентка,
учится на доктора она.
МОЯ ЖИВАЯ КНИЖКА
Она всех книг моих сильней
И людям, стало быть, нужней
Моих стихов, моих поэм,
Еще не читана никем.
Пусть знаю только я одна,
Как трудно пишется она,
И сколько вложено в нее.
Но в ней — бессмертие мое,
У этой книжки сто дорог
И километры светлых строк,
И человечные
слова,
И бесконечные
права!
Я эту книжку не пишу,
Я на руках ее ношу,
Над ней пою, над ней молчу,
Ее молчать и петь учу.
Но не молчит она — поет!
И мне работать не дает.
Она болит — опять терпи.
Она зовет — опять не спи!
Опять
не спать
до петухов!
Опять — увы! — не до стихов:
Всю ночь кричит сынишка —
Моя живая книжка.