На каком-то подсознательном уровне Абдель понимал, что если он вот так повернёт запястье… вот оно! Он сжал руку на чём-то тёплом, мягком и живом, и потянул.

Губитель снова закричал, когда рука Абделя вырвалась из его груди. Абдель сжимал кусок розовой плоти. На конце этого куска была рука. Рука с пятью пальцами, без когтей, шипов и хитина. За вырвавшейся рукой Абделя последовал поток зелёной крови. Он держал человеческую руку.

— Она моя! — завопил Губитель.

Абдель отпустил человеческую руку, не обращая внимания на её сжимающиеся пальцы. Он схватил Губителя за голову и начал выворачивать её.

— Она ничья, — проревел он в выпученные, неверящие глаза Губителя. — Она выходит!

— Нет! — закричала тварь, потом попыталась закричать снова, но звук оборвался в сомкнувшейся глотке.

Абделю пришлось напрячь всю свою значительную силу, чтобы вывернуть голову твари вниз и набок. Губитель ответил тем, что обхватил голову Абделя одной крупной, уродливой рукой. Его хватка была сокрушительной, и челюсти Абделя сжались с такой силой, что начали крошиться зубы — каждый трескался по очереди. Было больнее, чем если бы их вырывали. По скальпу Абделя потекла кровь. Череп громко затрещал на висках, и перед глазами заплясали фиолетово-синие вспышки.

Раздался громкий, перемалывающий треск, и Абдель подумал, что он, наверное, умер, но вместо него обмяк Губитель. Неожиданный вес потянул Абделя вниз, сверху на чудовище. Торчащая из него человеческая рука по-прежнему слепо хватала всё подряд. Рука нашла пропитанную кровью кольчугу Абделя и вцепилась в неё.

Наёмник не пытался стряхнуть руку. Он начал разрывать безжизненную голову Губителя, и ещё один эльфийский маг развернулся и исторг содержимое своего желудка наружу от раздающихся при этом звуков. Абдель раздирал голову чудовища, как будто это был апельсин. Под хитином, слизью, кровью и гибнущей плотью аватара находилось человеческое лицо, лицо девушки.

Она поперхнулась и втянула в себя воздух, заполняя лёгкие.

— Имоэн, — сказал Абдель, в глазах которого появились слёзы.

— Абдель, — выдохнула Имоэн, глаза которой пока ещё не могли сфокусироваться, но она узнала его по голосу. — Абдель… г-где мы?

Абдель слабо улыбнулся и только собирался ответить, когда Эллисим закричала:

— Дерево!

Абдель развернулся, но королевы эльфов не увидел. Вспышка горячего жёлтого цвета заполнила его зрение, обжигая глаза. Он застонал, что-то сжалось в груди, и голова взорвалась от боли.

— О нет, Абдель! — завизжала Имоэн. — Нет!

Абдель почувствовал, как что-то тянет его вниз, но не мог понять, за какую часть тела его держат. Это была не нога — наверное, его схватили поперёк груди. Он скользнул на землю и почувствовал запах наполнившей ноздри земли. Руки напряглись, и он ощутил, как они растут. Волна ярости смыла его рассудок прочь.

Глава 26

Джахейра очнулась со встревоженным возгласом, её голова запрокинулась назад, рот широко открылся, чтобы втянуть необычайно холодный воздух Сулданесселлара. Тело, подвешенное на похожих на паутину нитях, содрогнулось и качнулось вперёд, потом назад, и покачиваясь, спустя одну долгую, болезненную минуту остановилось.

Её веки чем-то залепило, и когда она наконец сумела открыть один глаз, то поняла, что второй просто не собирается подчиняться. Жуткая боль разрывала весь левый бок. Правая нога была болезненно вывернута, и друид чувствовала, как она распухла.

Единственный глаз видел смутно, но она разглядела Айреникуса, склонившегося перед Древом Жизни. Она не могла понять, это обман её расплывшегося зрения или настоящий феномен, но была уверена, что видит скелет Айреникуса, очерченный ярким светом, сделавшим кожу и мускулы некроманта прозрачными.

Древо Жизни было охвачено огнём.

Поначалу эта мысль никак не могла ужиться у неё в голове. Потребовалось два удара сердца, но когда она поняла, что видит, и осознала всю серьёзность катастрофы — не только для народа Сулданесселлара, эльфов Тетира, но для всех и вся на Фаэруне, на Абейр-Ториле…

Джахейра закричала.

Она услышала, как крик эхом раздаётся среди пылающих руин Сулданесселлара. Айреникус никак не отреагировал. Он просто сидел там, продолжая свой речитатив.

Она снова закричала, потом забилась в паутине, в итоге запутавшись ещё сильнее.

— Абдель! — крикнула она между двумя раздирающими тело всхлипами.

Это заставило Айреникуса обернуться. Его лицо было прозрачным, как и остальное тело, и она видела его скалящийся, безумный череп. Его глаза пылали прекрасно знакомым друиду ярко-жёлтым светом.

— Абдель, — сказал Айреникус голосом, похожим на воющий по Шаару ветер — голосом бога. — Да… Абдель.

Джахейра снова закричала и попыталась отвести взгляд, но её голова застряла, и она не смогла этого сделать.

Айреникус улыбнулся зубастой, злорадной, мерзкой улыбкой и погрузился в землю. Его тело просто рухнуло в дыру, которой на самом деле не было. Древо Жизни вспыхнуло диким оранжевым пламенем нескольких сотен футов в высоту, обжигая лицо Джахейры, и она опять закричала. От жара паутина начала растворяться, и нога Джахейры болезненно сдвинулась, затем её голова упала набок.

Она закричала: «Абдель, где ты?» пересохшим от обожжённых лёгких голосом и выпала из паутины, распростёршись на земле неподвижной грудой.

Абделя окатило жаром, и это вернуло его в сознание. Он не мог понять, в каком теле находится — чудовища или человека, но разум к нему вернулся. К несчастью, это произошло как раз вовремя, чтобы он успел обгореть до смерти.

Он не знал, насколько это хорошая идея, но открыл глаза, опасаясь, что они выгорят. Как ни странно, этого не произошло.

Поначалу глаза увидели только массу медленно вращающегося оранжевого, и Абделю показалось, что он погружается в кипящую лаву, но как такое могло происходить?

В оранжевом цвете возникли тени и превратились в фигуры, затем эти фигуры слились в крупные, более чёткие массы. Тени были каменными карнизами и выступами.

Абдель резко вдохнул и почувствовал, как открывается челюсть. Его рот открывался неправильно, вбок, как у чудовища, которым была Имоэн. Вопреки всему он спас её жизнь. Абдель отчётливо это помнил. Это произошло за минуту или около того, прежде чем его утащили в Ад.

Так вот оно что. Он был в Аду, и он был в теле — или его тело стало телом — отвратительного, демонического монстра. Абдель полагал, что это значит…

Он покачал своей огромной чудовищной головой, не в силах поверить, что он может плавать в реке лавы в каком-то настоящем Аду, раздумывая о…

Выходит, он вернулся домой?

Он задал себе этот вопрос.

«Я вернулся домой?

Неужели всё это время я должен был находиться именно здесь?

Значит, я здешний правитель, как мой отец?

Неужели именно этим я должен был заниматься?

Неужели Айреникус в своей отчаянной, слепой жадности толкнул меня к судьбе, которая всё это время была моей, которая всю жизнь текла в моих венах?

Я хотя бы остаюсь Абделем?

Или я Баал?

Что я такое? Просто воля к убийству, смерти и злу…

Я дома?

Это мой дом?»

Абдель открыл рот, втянул горячий, смердящий серой воздух, и позвал: «Отец!»

«Баал!»

Абдель плотно закрыл глаза и стал ждать ответа.

Джахейра знала, что ей нужно просто лежать смирно и дышать. Ещё она знала, что должна что-нибудь сделать. Древо по-прежнему пылало.

Она позволила своим слезам намочить хрупкую траву и поползла прочь от огня. Пот смыл оставшуюся паутину.

Она вернулась в Сулданесселлар, чтобы найти Айреникуса, и нашла его быстрее и проще, чем ожидала. Он был прямо здесь, сидя на коленях перед Древом Жизни. Джахейра помнила чувство благодарности за то, что не понимает произносимых им слов. Конечно, этот отвратительный ритуал, созданный, чтобы разрушить всё, что она считала священным, был ей незнаком.