– Ты едешь в Чарльстон с Джонатаном завтра? – спросила она. – Паркер едет с ним.

– Не, я лучше в классе посижу, – Хайден потянулся и положил руки на колени.

– Я думаю, я пропущу занятия, – сказал Гейб, глядя в меню.

– Его не будет весь день? – спросила я; картинка с папками так и танцевала у меня в голове.

– Большую часть дня, – ответил Хайден. – Наверное, не вернется до самого позднего вечера.

– О, – я сделала глоток содовой. Оливия за обедом, кажется, говорила, что Лиз пойдет с ней завтра на занятия. У них будут игры на свежем воздухе. А значит, в доме никого не будет.

Гейб что-то говорил, но я уже не слушала: меня внезапно окатило холодом, и это рядом с парнем, источавшим жар. Завтра подходит идеально. Дома не будет никого, кроме мамы, а ее, честно признаем, можно не считать. Кто знает, когда еще у меня будет возможность посмотреть те файлы?

А хочу ли я знать, что в них? Что если я узнаю то, что навсегда изменит все? А вдруг там есть улики, указывающие на то, что аварию подстроил Кромвел?

Рука Хайдена легла мне на бедро, и это вырвало меня из моих мыслей. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и толкнула его под столом. В ответ он усилил хватку.

Если я собираюсь это сделать – а я уже решила, что сделаю – мне нужно подготовиться к тому, что Хайден, возможно, меня возненавидит за разоблачение его отца или других членов его приемной семьи. С Фиби этого не произошло, но на сей раз все будет иначе – хуже.

Я посмотрела на Хайдена, и на его губах появилась легкая улыбка. Обычно эта улыбка воспламеняла мою кожу, но на сей раз мои внутренности сковало льдом.

Позднее я решила поговорить с мамой. Все прошло хорошо, в смысле, я двадцать минут говорила сама с собой, но на сей раз не винила ее в этом. Это не было связано с моим отцом или со мной, или с Оливией.

Мама никогда снова не заговорит со мной. Она видит лишь Оливию и, насколько я понимаю, она и с ней говорила нечасто. Оливия не понимала почему, как и я.

Перед ужином я рисовала с Оливией. Кроме того, что она не соблюдала границ листа, у нее определенно был талант, больше моего в ее возрасте. Но, если честно, таланты Оливии заключались не только в ее даре. Она была идеальна.

Я проверила свою почту – больше по привычке, чем по надобности – и убралась в комнате, пока ждала, когда придет Хайден. Вчера он вынес все растения из моей комнаты, кроме того со стеблем, похожим на змеиную кожу. Я оставила его на столе как напоминание о своем успехе.

Цветок был все еще жив, и он мне нравился.

Звук открываемой двери привлек мое внимание. Я выключила компьютер и развернулась в своем кресле. При виде его кривоватой улыбки в моем желудке затрепетали бабочки.

– Никаких растений? – спросила его я.

Хайден покачал головой и закрыл дверь.

– Я подумал, что мы займемся чем-нибудь нормальным для разнообразия, – он кинул мне диск.

Я поймала его и перевернула.

– Разве этот фильм не шел недавно в кинотеатрах?

– Не имею понятия, – он стянул толстовку и с ухмылкой бросил ее на пол.

Футболка с длинным рукавом, которая была на нем, немного задралась.

– Эм, если ты продолжишь так на меня смотреть, фильм мы так и не начнем.

Я покраснела, вскочила с кресла и пошла ставить диск в плеер. Я не виновата, что смотрела на него. Он так на всех действовал. Мы начали смотреть кино, честно начали. Но было очень сложно сосредоточиться на происходящем на экране, когда Хайден распустил мой хвост и начал играть с волосами.

– Мне нравится, когда твои волосы распущены, – он расчесывал пряди пальцами.

Мои глаза закрылись сами собой, и я расслабилась рядом с ним.

– Они в беспорядке. Мне надо подстричься.

Пальцы Хайдена остановились.

– Нет. Тебе не стоит обрезать волосы. Они прекрасны.

Я не стану стричь волосы. Никогда в жизни.

– Смотри кино.

– Я смотрю.

Нет, он не смотрел. Он оставил мои волосы лишь для того, чтобы обнять меня за талию и прижать к себе. Я положила голову ему на грудь и попробовала сосредоточиться на своем плане.

– Могу я спросить кое-что?

Он издал утвердительный звук. Его дыхание щекотало мои волосы.

– Ты не против, если я сама завтра поеду в школу? – спросила я и затаила дыхание.

– Нет, – он обнял меня крепче. Мне стало намного теплее.

– Просто я подумала, что могу ездить сама, понимаешь? Я давно не сидела за рулем, и мне бы хотелось снова… водить самой.

Хайден развернул меня к себе всего за секунду. Я положила руки ему на плечи, чтобы удержать равновесие. Он выглядел невероятно серьезно. Так, ничего хорошего это не обещало.

– Что? – спросила я, немного залюбовавшись тем, как свет играл на его лице.

– Если ты хочешь сама ездить в школу, Эм, тебе не нужно спрашивать моего разрешения, – ответил он, играя прядью моих волос около уха. – Ты можешь делать то, что пожелаешь.

– Я знаю. Я не поэтому спросила, – я ужасно себя чувствовала, обманывая его. И за то, что планировала сделать завтра. Ужасным было и то, что все может измениться, если я найду что–то.

– Ладно, – его темные глаза изучали мое лицо. Я почувствовала тяжесть в желудке. – Эм, тебе это нравится? То есть, мы не говорили об этом, – его скулы немного покраснели. – Ну, о том, чем мы занимаемся.

Я вздохнула с облегчением, но тут же осознала, что это тоже серьезный разговор. То есть, тот самый разговор.

Мы подходим обсуждению статуса наших отношений? Каким-то образом мне это казалось не менее важным, чем файлы в кабинете Кромвела.

Я села ровнее.

– И что мы делаем?

Хайден провел рукой по волосам, а потом положил ее на колено.

– Я не знаю, как выразить это словами.

– Я тоже.

– Ты знаешь, что… нравишься мне?

«Нравишься» такое странное слово.

– Да.

– Уже давно, и я не хочу, чтобы мое отношение к тебе влияло на твои чувства ко мне.

Я нахмурилась.

– Ах…

Он немного нахмурился.

– Я имею в виду, что… я не знаю, что имею в виду, – он смущенно рассмеялся и покачал головой. – Я не очень хорош в этом. Наверное, я пытаюсь сказать, что я не знаю, являются ли наши отношения результатом того, что ты можешь меня касаться или чего-то другого.

Я никогда не смотрела на это с такой точки зрения, но теперь я поняла, как он видит это. Он понимает, что мой выбор ограничен.

– Хайден, ты говоришь о том, что нравишься мне лишь потому, что я могу касаться только тебя?

Он отвел взгляд.

– Да, думаю об этом я и спрашивал.

Я подвинулась ближе к нему.

– Ты нравишься мне потому, что я могу касаться тебя, – Хайден резко поднял голову, открыл было рот, но я остановила его рукой. – Стой. Я еще не закончила. Когда вы привезли нас сюда, я не доверяла тебе – любому из вас, если честно. Но, в отличие от всех, ты был добр ко мне. Ты говорил со мной, и ты… ты верил в меня. Ты не относился ко мне, как к уродке.

– Потому что ты никакая не уродка, – резко прервал меня он.

– Я чувствовала себя королевой уродов в последние несколько лет, но никогда не чувствовала себя так рядом с тобой. А еще ты забавный и милый. И умный. Я доверяю тебе, это очевидно. Я рассказывала и показывала тебе то, чего даже Адам не знал, – я покачала головой. – И ты…

– Красавчик? – спросил он невинным тоном.

Я рассмеялась.

– И это тоже, но дело не только в этом. И ты нравишься мне. Правда нравишься, – это звучало глупо даже для меня самой. – Я не знаю, – мой пульс ускорился, а ладони взмокли. – Это говорит тебе о чем-то?

– Да, – мягко сказал он.

– Я не знаю, что все это значит. Я… не привыкла к такого рода вещам, но да, ты нравишься мне.

Хайден наклонился ко мне и взял меня за руки.

– Знаешь, я думаю, ты замечательная.

Я знала лишь то, что мое лицо пылало. Кажется, я кивнула в ответ.

– И я не чувствую ничего подобного, – он поднес мои ладони к своей груди и положил прямо на сердце, – ни к кому другому.