– Мне нужна… минутка, ладно?

Я кивнула и обернула руки вокруг себя. Мое ядовитое прикосновение все же добралось до него. Растения – это одно, а вот с людьми все еще могла возникнуть проблема. А потом ко мне пришла другая мысль.

– Почему ты не осушил мое прикосновение?

Он расслабил руки.

– Я не хочу делать этого… снова.

– Черт возьми, Хайден. Я могла убить тебя! – я встала на колени напротив него. – Боже… прости меня. Я не должна была тебе этого позволять.

– Нет. Не извиняйся. Я не сожалею. Нам просто… надо быть осторожнее.

– Ты хочешь снова меня поцеловать? После этого?

– Да, я хочу снова это сделать. Это… все это прогресс, – он сделал паузу, на его лице появилась задорная улыбка. – Все получится. То есть, твоему прикосновению потребовалось время, чтобы вмешаться. И ты не убила растение.

– Ну, тогда я могла сосредоточиться.

Хайден мягко рассмеялся.

– Может, однажды ты сможешь не терять концентрацию.

Сосредоточиться на чем-то, помимо его поцелуев, во время этих самых поцелуев не казалось мне возможным.

– В любом случае, – сказал он, взяв меня за руки и прижав к своей груди, – с этого момента мы будем работать над этим.

Прежде, чем я смогла спросить, что он имел в виду, Хайден снова меня поцеловал. На сей раз он отрывался от меня каждые несколько секунд, заставляя мое дыхание сбиваться. Вскоре я поняла, что он засекает время поцелуев, отрываясь прежде, чем начинало действовать мое прикосновение. Он демонстрировал гораздо больше самоконтроля, чем я от него ожидала.

Хайден сел на кровати и притянул меня к себе на колени.

– Все получается.

Я обернула руки вокруг его шеи, стараясь не касаться его обнаженной кожи.

– М-м-м.

Он издал глубокий смешок и снова прижался ко мне губами. Он не останавливался до тех пор, пока не начиналась первая волна дрожи, и, Боже мой, это была сладкая пытка. Каждый раз, когда я была готова потерять голову, он отстранялся, дыша так же тяжело, как и я.

– Эм, знаешь, как долго я хотел быть настолько близок с тобой, целовать тебя? – его голос был низким и хриплым.

Я прижалась щекой к его груди, вдыхая его аромат.

– Также долго, как я?

– Дольше, – пробормотал он, зарываясь рукой в мои волосы и откидывая мою голову назад. – Для меня ты прекрасна.

– Прекрасна?

– Да, – сказал он абсолютно серьезно. – Твои губы, твои щеки, твои глаза… все в тебе прекрасно. Твоя сила, то, как ты заботишься о своей сестре… – он опустил глаза, и я задрожала. – Я восхищаюсь твоим контролем. Твоей силой воли. Всем. Я бы ничего в тебе не стал менять.

Казалось, мое сердце стало огромным, как надувной шар. Я прижалась к нему губами и потерялась в этом ощущении. Я не знаю, как долго это продолжалось, или скольких мест на моем теле касались его губы, прежде чем он отрывался от меня ненадолго и начинал все сначала. Я чувствовала возбуждение, саму жизнь и что-то гораздо сильнее того, чего никогда в жизни не испытывала.

Спустя какое-то время я лежала, укрытая простыней, а Хайден был рядом со мной, что было умно с его стороны; он обнимал меня, не касаясь. Сам он лежал поверх покрывала, перекинув через меня руку и ногу. Каждый раз, когда он гладил меня по волосам, я старалась придвинуться ближе.

– Эмбер?

Я откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он выглядел невероятно серьезным.

– Что?

– Я, правда, сожалею, что не поверил тебе, – тихо сказал он, – больше я не усомнюсь в тебе.

– Все в порядке. Все в прошлом, – но, на самом деле, не все было в прошлом. Может, Фиби и творила все это с моим шкафчиком, но не она устроила аварию, с которой все началось. Но в данный момент, свернувшись в объятиях Хайдена, я не хотела думать об этом.

– Когда придет Санта? – Оливия задавала этот вопрос уже в сотый раз за последний час. Фиби оторвалась от своего журнала и по-настоящему улыбнулась.

Я зевнула.

– В конце парада, Оливия. Ты ведь знаешь. Так бывает каждый год.

Она провела свою куклу Барби туда, где я растянулась на полу.

– Я хочу увидеть Санту сейчас!

– Как и я, – я подняла куклу и отправила ее обратно к ней.

– Ты уже написала список для Санты? – спросил Гейб, вызвав у меня неподдельное удивление. – Ну, тот, в котором перечисляешь свои пожелания?

Оливия развернулась к Гейбу и пустилась в подробные описания всех игрушек, которые хотела бы получить, а я закрыла глаза и проигрывала в памяти прошлую ночь, снова и снова. Ничто не могло стереть улыбку с моего лица, как и остановить приятные мурашки по всему телу.

Прошлая ночь была прекрасной. Идеальной.

И, очевидно, ощущение счастья затуманило мое предвзятое отношение, потому что, когда Лиз попросила меня помочь ей с начинкой, я согласилась.

Мы стояли плечом к плечу около кухонной стойки. Я сожалела о том, что не убрала волосы, прежде чем запустить руки в смесь хлеба, яиц, масла и молока.

– Ты делала это раньше с мамой? – спросила Лиз через пару минут.

Я сжала массу пальцами, чувствуя, как яйцо перемешивается с другими ингредиентами.

– Да, но мы… мы делали это накануне вечером.

– И сразу набивали индейку, да?

Я кивнула.

– Я ела начинку, когда мама не видела, но в последний раз, когда мне было четырнадцать, она заметила меня. Сказала, что я заболею сальмонеллой или типа того.

Она мягко рассмеялась.

– Думаешь, надо больше лука? Хлеба?

– Наверное, – не то, чтобы я хорошо в этом разбиралась, но, думаю, она хотела, чтобы я ощутила свою вовлеченность.

Лиз потянулась к миске, стараясь не коснуться моих рук, и достала небольшой комочек начинки. Она подняла бровь, глядя на меня.

– Хочешь?

Я мгновение смотрела на нее, а потом подумала, да какого черта. Открыла рот, и она бросила мне небольшой шарик из массы для начинки.

Я пропустила первый, второй и третий. Но с четвертой попытки шарик попал прямо мне в рот, мы обе рассмеялись от того, что весь мой подбородок был заляпан начинкой.

– Знаешь, – сказала Лиз, добавляя в миске еще хлеба. – Думаю, твоя мама слышит тебя, когда ты говоришь с ней.

Я подняла глаза от миски.

– Откуда ты знаешь, что я говорю с ней?

Она улыбнулась, небольшие морщинки разошлись из уголков ее глаз.

– Я слышала тебя несколько раз. Я думаю, ты правильно поступаешь. Она все еще слышит.

– Ты правда так думаешь?

Лиз уверенно кивнула.

– Да, думаю.

– Думаешь что? – спросил Хайден, появляясь на кухне.

Я застыла рядом с Лиз, все разумные мысли вылетели у меня из головы. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что мои щеки стали ярко красными.

– Ничего, просто о моей пустой болтовне, – сказала Лиз, слегка улыбнувшись. – Мы делаем начинку. Хочешь помочь?

Хайден подошел к стойке, так близко, что я могла почувствовать его улыбку.

– Думаю, у вас и без меня все отлично получается.

Я бросила на него взгляд. На нем была простая черная футболка и джинсы, но выглядел он замечательно. Он прислонился ногой к моей ноге и хитро усмехнулся.

Внезапно тишину пронзил громкий визг:

– Санта! Санта!

Я вернулась к размешиванию начинки.

– Это Оливия.

Лиз рассмеялась.

– Я должна это увидеть. Думаешь, сможешь закончить с этим сама?

– Да, – я кивнула и сдула кудряшку со своего лица. Но она тут же упала на место.

Она торопливо вышла из комнаты, вытирая руки о фартук. Я проследила за ней глазами, осознавая, что она и правда заботится об Оливии.

– Как бы больно мне ни было это признавать, но она радует Оливию.

– А кто радует тебя? – спросил Хайден; двигаясь за моей спиной, он оставил дорожку из легких поцелуев на моем плече.

Дыхание у меня перехватило.

– Думаю… ты знаешь ответ на этот вопрос.

Хайден положил руки на мои бедра, прижимая меня к себе.

– Может, тебе стоит мне это продемонстрировать?