Я провела пальцами по картинке. Я рисовала его по памяти, и у меня ушло несколько попыток, чтобы правильно изобразить линию его челюсти и слегка вздернутый нос.

– Он таким и был.

– Эм, я, правда, сожалею о твоем отце.

Я сглотнула, кивнула и перевернула страницу.

– Это, конечно же, Оливия и мама. А это…

– Горы Сенека, Эм, у тебя очень хорошо получается. Я серьезно.

– Я не знаю. Пики могли бы быть помягче, не такими острыми и твердыми.

Он потянулся и сам перевернул страницу. Водя пальцами по рисункам, он комментировал каждый, прежде чем перевернуть страницу. Когда он дошел до наброска его же рук, я не уверена, что он понял, кому они принадлежали, но на этом он не остановился.

Я закрыла глаза, когда он увидел мой первый набросок себя самого. Он ничего не сказал. Кажется, он даже не дышал. Я слышала лишь шелест страниц, когда он их переворачивал, одну за одной.

– Когда ты нарисовала эти? – спросил он хриплым голосом.

– Первый через пару дней после приезда сюда, а вторые – просто время от времени, – я потерла рукой подбородок и рискнула поднять на него глаза. Он пораженно смотрел на меня. Глаза были широкими и яркими, а губы раскрылись.

– Что?

– Я этого не ожидал.

– Это странно, да? – я закрыла блокнот и убрала его. – Я не хотела вызвать такие ощущения. Просто у тебя такое лицо и эти линии и изгибы. Я… я должна была его нарисовать. Я надеюсь… – его губы прервали поток моих глупых оправданий. Он приблизился ко мне, углубляя поцелуй, пока я не растворилась в удовольствии от него.

Хайден мягко отстранился и опустился на спину. Он смотрел наверх сквозь ветки, выражение его лица было странно умиротворенным.

– Ты в порядке? Я… я сделала тебе больно?

– Нет, – быстро сказал он, нашел мою руку и сжал ее. – Ты хочешь знать, почему я так доверяю своему отцу? Откуда я знаю, что он никогда бы не причинил тебе вреда?

Это был не тот разговор, который я хотела бы начать сейчас, но все же кивнула.

– Хочу.

Его губы тронула улыбка.

– Когда я говорю, что он спас мне жизнь, я не преувеличиваю. Не единожды, а дважды. Впервые, когда он нашел меня в приюте. Если бы он не нашел меня, не думаю, что я бы выжил.

Я села, все еще держа его за руку. Я не смела заговорить, давая ему возможность продолжить.

– Все было плохо. Были дни, когда мне нечего было есть. А если меня ловили на краже еды? Наказание было… болезненным. И поначалу все было лучше, гораздо лучше в Отделе. А потом они начали так называемую программу ассимиляции, и я стал кандидатом. Сначала Кромвел не знал, что входило в эту программу. Ею управлял доктор Иштар, – он остановился, нахмурив лоб. – Они использовали все, что могли придумать, Эмбер. Все для тренировки выдержки.

– Тренировки выдержки?

Он кивнул.

– Потому что у ребят вроде меня были проблемы с контролем дара, когда мы были… хотя, скорее всего, все время и доктора создавали ситуации с повышенным уровнем стресса, которые провоцировали наши дары снова и снова до тех пор, пока не находили спусковой механизм. Некоторые их поступки снесли бы тебе крышу.

Я хотела расспросить подробнее. Может, это было самосохранение, но впервые чувство здравого смысла пересилило.

– Ты долго участвовал в программе?

– Достаточно долго, – ответил он, убирая руку от моей. – Когда отец увидел, что они делали со мной, как буквально сводили с ума, он забрал меня оттуда и привез сюда. С тех пор Отдел и доктор Иштар говорят о том, что они изменили программу. Я знаю, что он сказал, что отправит меня туда, Эмбер, но он никогда бы этого не сделал. Даже само то, что программа ассимиляции работает уже ужасно. То, что мне приходилось делать… – он молчал несколько долгих минут. – В любом случае, он этого бы не сделал.

– Как ты можешь быть так уверен?

Хайден наклонился ко мне поближе и улыбнулся.

– Потому что он знает, что если что-то случится с тобой, это причинит мне боль.

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, Хайден. Это так неправильно.

– Ну, теперь это в прошлом, – он перестал улыбаться и потянулся ко мне. – Сколько времени у нас есть до обеда?

– Примерно два с половиной часа.

– Хм-м-м, – и он притянул меня за свитер поближе к себе, касаясь губами моих губ. – Совсем мало времени.

Глава 25

Остаток каникул на День благодарения казался нереальным: все было прекрасно. Я словно попала в какой-то мир из сна, только вот утром мне не нужно было просыпаться и возвращаться к реальной жизни. И вишенкой на торте было то, что в воскресенье утром Кромвел вернул мне ключи от моего джипа.

Я подняла голову и посмотрела на Хайдена. Мои пальцы зудели от желания прикоснуться к нему, но он так спокойно выглядел во сне, что мне совсем не хотелось его беспокоить. Вместо этого я прижала свои пальцы к губам. Они были чувствительными и припухшими. Мы много целовались; до того, как он нежно прижимал меня к груди, нас разделяла простыня.

Мы очень много целовались. Кажется, только этим мы и занимались. Ох, ну, мы не просто целовались.

Мы делали и другие вещи. Например, разговаривали. Касались друг друга. Практиковались на растениях. Целовались. Ели вместе. Спали вместе. Снова тренировались на растениях. Каждую ночь он проникал в мою комнату, и все было как в самом начале, в хижине.

Ах, я даже скучала по хижине.

Хайден сместился и покрепче прижал меня к себе, обняв рукой мои бедра. Я положила руку ему на грудь, чтобы не скатиться на него полностью. Не то, чтобы я этого не хотела, но дольше минуты это продолжать не стоило.

Что было улучшением по сравнению с двадцатью секундами, хотя, возможно, дар Хайдена давал нам дополнительное время.

Мы не могли проверить эту теорию, пока я не коснусь кого-то другого.

– Это не обсуждается, – пробормотала я, прижимаясь щекой к его груди – туда, где билось сердце. Я закрыла глаза и вздохнула.

Единственное, о чем мы не говорили, так это об аварии. И я не хотела поднимать эту тему. Я все еще думала о папках в офисе Кромвела. Я не собиралась Хайдену о них рассказывать. Все шло слишком идеально, чтобы что-то портить. Ну, почти идеально.

Если бы я только могла избавиться от мысли, что, когда все так прекрасно, то обычно это заканчивается огромными непоправимыми неприятностями.

– Что я поняла из «Над пропастью во ржи»? – повторил вопрос ученик с первого ряда.

Мистер Тео почесал кончик носа.

– Да, я так и спросил.

Тот же студент откинулся на стуле.

– Ну, я поняла, что, скорее всего, завалю английский в этом семестре.

Последовала вспышка смеха. Мистер Тео выглядел так, словно его терпение вот-вот лопнет, вопреки его легкой манере общения. Хотя он так выглядел с самого начала урока.

Я улыбалась, даже несмотря на ощущение, что кто-то бьет меня ледяным молотком по голове.

Когда звонок прозвенел, думаю, мы с мистером Тео оба вздохнули с облегчением.

Я с нетерпением ждала конца утренних уроков. Мою грудь сжимало нетерпение, особенно, когда я увидела Хайдена, прислонившегося к моему шкафчику в ожидании моего появления. Словно он делал так всегда; он закинул руку мне на плечи и поцеловал в лоб.

За нами наблюдали, особенно девушки, которые выглядели так, будто были готовы обменять свои туфли от Prada на то, чтобы оказаться на моем месте.

– Голодна?

– Всегда, – я закопалась рукой в его свитер. – В кафе?

– Если не возражаешь, что Фиби и Гейб к нам присоединятся?

– Не возражаю, – это была не совсем ложь, но это означало, что мы не сможем вести себя, как вели наедине. Мы ведь так и не стали парой официально.

Фиби и Гейб уже были в кафе, когда мы пришли. Я села первая, Хайден за мной. Он прижался ко мне бедром. Я схватила прядь волос и начала накручивать их на палец.

Взгляд Фиби проскользнул между нами, прежде чем остановиться на Хайдене. Очевидно, мы с ней все еще не разговаривали. И у меня, вроде как, выработалась привычка скрывать свои чувства в ее присутствии. Я не была уверена, работает ли это.