— Для кого? — Ронан бросил вызов. Его радужка вспыхнула серебром, и тон стал резче. — Для твоей кого, Дженнер?

— Моей пары! — Его грудь болела от слова. Горела, будто его пронзили колом. Правда пронеслась сквозь него. Блин, да чуть не поставила его на колени. Расстояние, которое он продолжал оставлять между ними, медленно убивало его. Боги, он был на пути к крушению поезда. — Какой я, блядь, мужчина, если даже не могу защитить то, что было вверено мне? — Дыхание Дженнера поднялось в груди, когда его разочарование усилилось. — Она половина моей проклятой богами души, и за последний месяц я не сделал ничего, кроме того, что сделал ее еще большей узницей, чем когда-либо. Я даже не могу находиться в одной комнате с ней, Ронан. Я… — Его голос треснул от эмоций, и стыд обжег горло Дженнера. — Судьба совершила ошибку.

Ронан грустно потряс головой.

— Не будь дураком, Дженнер. Судьба не делает ошибок.

Он с сомнение поднял бровь. Миссия Сортиари была основана на этом постулате.

Ронан знал секреты Дженнера. Все они.

— Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, почему я держу себя подальше от Брии.

Ронан вздохнул, когда провел пальцами по золотисто-коричневым волосам.

— Ты был молод…

— Не оправдывай меня, — сказал Дженнер. Он думал о словах Фэйрчайлда о том, что воспоминания становятся снами. — Я позволяю прошлому исчезать слишком далеко в моей памяти. Михаилу не следовало обращать меня.

— Сколько дампиров ты убил после перехода? — спросил Ронан.

Дженнер отвернулся.

— Ни одного. Но это не значит, что…

— Ерунда, — сказал Ронан. — И сколько раз ты брал больше крови, чем должен, у Брии?

— Никогда. Но каждый раз, когда я питаюсь от нее, я хочу большего. — Слова разразились, когда вспыхнула жажда Дженнера. Просто мысли о крови Брии довели его до края пропасти. — Для этого требуется каждая унция силы воли, которая у меня есть, чтобы отстраниться от нее.

— Ты никогда не причинял ей боль, — настаивал Ронан. — Ты ни разу не позволял себе пить от нее больше, чем следовало бы. Ты допустил одну ошибку, и заявление какого-то аристократического мудака сформировало все твое существование. Ты когда-нибудь слышал о самореализующемся пророчестве, Дженнер?

Он отказался смотреть другу в глаза. Ронану было легко говорить о таком дерьме, как о самореализующихся пророчествах. Он никогда не слышал последних ударов сердца своей жертвы в ушах, когда глотал последние капли ее жизненной силы. Он никогда не испытывал того, что сопровождало такой поступок. На него никогда не смотрели с отвращением и страхом те самые существа, которым нужна была кровь, чтобы выжить, и их называли монстрами.

— Я бы не пережил этого, если бы причинил ей боль, — пробормотал Дженнер.

Ронан грустно потряс головой.

— Она вторая половина твоей души. Ты не доверяешь своей связи, если думаешь, что можешь навредить ей.

— Это не имеет значения. Пока я не найду ведьму, напряженность между нами будет только ухудшаться. — Дженнер больше не мог говорить о своих проблемах с контролем. Саморефлексия заставила его нутро болеть, а сердце колотиться. Независимо от того, думал ли Ронан, что Дженнер не способен причинить боль Брии, она все еще была в опасности.

— Ты должен был найти ее, Дженнер. И мы оба знаем, что ты тот страшный ублюдок, который более чем способен защитить ее.

Дженнер не разделял оптимизма Ронана.

— Ты знаешь обо мне все, — сказал он тихо. — Скажи мне, как я могу быть тем, кто ей нужен?

— Вот в чем дело, — сказал Ронан. — Ты думаешь, что нужно измениться, чтобы быть достойным ее. Стать другим мужчиной. Но если бы ты был другим мужчиной, она бы не привязала тебя. Ты — тот, кто ей нужен. Перестань беспокоиться о прошлом, которого больше нет, и позволь себе этот комфорт. Как только ты прекратишь бороться со связью и фактически позволишь себе окунуться в нее, ты будешь поражен тем, насколько легко все станет.

Ком размером с гребаный бейсбольный мяч поселился в горле Дженнера. Он не мог оставаться здесь и отбрасывать свои эмоции с Ронаном, будто это была естественная часть их отношений или какое-то дерьмо. Он будет рад, когда все вернется в норму, и он снова сможет сосредоточиться на своих обязанностях у Михаила, и сворачивании шей у Ронана. За месяц у него было достаточно эмоциональных потрясений, чтобы прожить три жизни.

— Я пошел, — сказал он сквозь ком в горле. — Причудливое убранство интерьера в этом месте вызывает у меня головную боль.

Ронан подарил ему ужасную улыбку.

— Мы с Найей поможем тебе отследить некроманта. — Дженнер остановился в фойе и повернулся к Ронану. — Но когда дело дойдет до ее смерти, я не могу позволить Найе находиться где-то рядом с этим.

Дженнер резко кивнул.

— Я бы никогда ее не попросил. Мне нужна помощь в поисках некроманта. Как только мы это сделаем, я убью ее сам.

— Завтра вечером? — спросил Ронан.

— Да. — Дженнер повернулся, чтобы уйти. — Чем раньше, тем лучше.

Он направился по коридору к лифту. Ему нужно было убраться к черту от всего, что трахало его голову, что означало, что он не мог вернуться домой, где у него были только мысли о компании, и дом Михаила был вне этого. Ему нужна была музыка, свет, давление тел и море звука, чтобы заглушить мысли, которые мучили его и приближали к безумию.

С первого момента, как он посмотрел в прекрасные аметистовые глаза Брии, он понял, что она станет причиной его разрушения.

— Клэр, я собираюсь прогуляться.

Клэр оторвалась от салата, который она рвала в миску. Ее брови поднялись над необычными золотыми глазами.

— Думаешь, это хорошая идея?

Брия оценила, что королева не приказала ей остаться. Клэр давала Брие возможность принимать собственные решения, и это все, чего та когда-либо хотела. Выбор. Иметь возможность выйти, когда ей угодно, без необходимости ускользать, пока все отвлеклись.

— Я могу позаботиться о себе, — сказала она, надеялась, что с лёгкостью. — Дженнер тренировал меня с кинжалами и в рукопашном бою. Бьюсь об заклад, я могла бы победить Ронана в бою, если бы пришлось.

Клэр засмеялась.

— Я бы заплатила хорошие деньги, чтобы увидеть это. Так… куда ты собралась?

Клэр не собиралась говорить Брие, что та не может выходить из дома, но было очевидно, что она планирует следить за ней.

— Я не убегу, если ты так думаешь.

— Я не говорила, что ты собираешься. — Клэр снова вернулась к салату и сказала: — Знаешь, однажды я сбежала.

— Ты? — Брия не могла представить себе такую уверенную женщину, как Клэр, убегающую от чего-либо. — Почему?

Взгляд Клэр устремился к Брие, и она улыбнулась.

— Шутишь? Эти парни чертовски напряженные. Я начинаю думать, что нет ничего более опасного в мире, чем привязанный вампир.

Губы Брии сложились в полуулыбку.

— По крайней мере, твоя пара не положил тебя на полку, чтобы собирать пыль. — Ее голос дрогнул от волнения, которое она так старалась подавить. — Думаю, что Дженнер хочет, чтобы наша связь была разорвана.

— Это не то, что ты думаешь, Брия. — Клэр отказалась от приготовления ужина и повернулась к ней лицом. — У Дженнера была тяжелая жизнь. — Нерешительность омрачила ее черты, будто Клэр не была уверена, как много она может рассказать.

Сердце Брии сжалось.

— Из-за меня?

— Потому что у Дженнера проблемы с контролем.

Брии не нужно было говорить это. Что-то постоянно кипело под поверхностью его кожи. Она чувствовала это каждый раз, когда он смотрел на нее. Каждый раз, когда он касался ее. Даже при укусе она знала, что он стоял на краю пропасти, готовясь рухнуть от малейшего толчка. Но вопреки тому, что все думали, проблема Дженнера заключалась не в отсутствии контроля. Нет, у него было слишком много контроля.

— Он во всем сдерживается, — пробормотала Брия. — И он натянул нашу связь до предела. Мы… — Брия замолчала, — …он редко прикасается ко мне. Мы не…