— Нет! — Брия бросила кинжалы на пол. — Я закончила, Дженнер. Я больше этим не занимаюсь.

Дженнер с низким рычанием наклонился, чтобы поднять брошенные кинжалы и протянуть их ей. Брия отказалась брать их, когда смотрела ему в глаза. Серебро пронеслось в его радужке, сигнализируя о вспышке его нрава, и Брия выхватила оружие из его рук. Она напала без предупреждения, размахивая руками, стремительно атаковав Дженнера.

Он не сдерживался — он никогда этого не делал — но заставлял работать только ее, когда оборонялся широкими взмахами рук и низкими толчками, нацеленными на бедра Брии. Гнев подпитывал каждое действие, и она сильнее давила, двигаясь быстрее, опираясь на недели обучения и собственные навыки акробатики, когда она одерживала верх в борьбе.

Ожесточенное выражение лица Дженнера разогревало ее кровь; игра мышц на его голой груди, блестевшей от пота, разжигала аппетит Брии намного больше, чем на другой спарринг-сессии. Она позволила своему разочарованию подпитывать цель, когда била, размахивала и ударяла кинжалами, пока ей не удалось прижать Дженнера к стене.

— Я не слабая! — прокричала она, когда прижала кончик лезвия к горлу Дженнера. — И мне надоело быть заключенной. Я закончила, Дженнер! — Ее импульсивность ослабела, когда глубокая печаль набухла внутри нее. — Я ухожу.

Его дыхание подняло массивную грудную клетку, а ноздри расширились. Брия снова отбросила кинжалы с отвращением. Если она опять подберет их, это будет чертовски скоро. Она развернулась на пятках и двинулась к двери. Она отказалась позволять Дженнеру снова оставлять ее в спальне, чтобы оставаться одной до захода солнца. Если это прохладное отстранение было тем, чего она могла ожидать от их связи до конца ее существования, то Брия не хотела ничего из этого.

— Ты никуда не пойдешь, Виатон. Не без меня. — Его голос был низким, опасным грохотом. Брия подозревала, что даже крепкие мужчины быстро расступались перед Дженнером, когда тот обращался к ним так. Хорошо, что Брия была жестче крепкого мужчины.

Ее чувство привязанности ощетинилось. Она была расстроена и устала от его восприятия ее как некой, неприкасаемой вещи. Он не заботился о ней больше, чем о крови в ее венах.

— Следи за мной. — Она ускорилась, уверенная, что когда взойдет солнце, он придет за ней. Теперь она может о себе позаботиться. Дженнер сам это видел. Так что, если он думал, что она позволит ему просто перехватить ее по пути, он об этом пожалеет.

— Тогда куда, по-твоему, ты пойдешь? — Его норов кипел под поверхностью слов, но Брии было все равно.

— Туда, куда, черт возьми, захочу! — Ее жажда была под контролем. Коллектив почти не щекотал сознание. Она овладела своими чувствами, своей силой… всем этим.

— Брия, нет.

Ее шаг сбился от намека на отчаяние, которое цеплялось за его требование, но она настроилась против него.

— Почему? Скажи мне, почему.

Она положила руку на дверную ручку небольшой студии, которую Дженнер арендовал для них. Между ними повисла тишина, когда Брия ждала его ответа, зная, каким он будет, прежде чем он его произнес.

— Это не безопасно.

Огонь ее вспыльчивости разгорелся ярче. Она резко развернулась к Дженнеру и закричала:

— Ты говоришь как мой дядя! Если я действительно в опасности, то заслуживаю точно знать в какой. Я устала от загадочных объяснений и осторожных предупреждений. Я жила веками, и ведьма до сих пор не нашла меня. Если ты что-то знаешь об этом, тогда скажи мне. Если нет… — Она развернулась и дернула дверь.

— Стой.

Его голос пронзил ее, и Брия вздохнула, дрожа. Боги, какой эффект он оказывал на нее, даже не стараясь. Дженнер стал ее единственной слабостью. Требовалось больше усилий, чтобы уйти от него, чем она думала. Но если она хотела сохранить хоть каплю самоуважения, ей нужно это сделать.

— Твой дядя когда-нибудь говорил с тобой об Уильяме?

Брия остановилась.

— Откуда ты знаешь о моем отце?

Звук тихих шагов Дженнера донесся до ее ушей, когда он пересек мягкий поролоновый коврик. Сладостный жар охватил ее, когда он подошел к ней сзади. Если она просто наклонится назад, то может прикоснуться к нему. Рука Дженнера легла на дверь и закрыла ее. Его громадное тело нависло над ней. Ошеломив ее. И Брия задрожала от желания. Его близость, запах крови и пот, цепляющиеся за его кожу, пьянили ее.

— Твой дядя встречался с Ронаном, прежде чем вы обратились за помощью. Он заплатил Ронану — и мне — чтобы защитить тебя и найти ведьму, которая на тебя охотится. В ту же ночь на тебя напали убийцы.

Брия широко распахнула глаза.

— Ты все это время знал о ведьме и ничего мне не сказал? — Она выпустила недоверчивый смешок. — Ты берешь его деньги в обмен на мою защиту?

— Нет, Брия, — ответил Дженнер. — Связь изменила все. Я защищаю то, что принадлежит мне.

Ему. Нотки собственничества в его словах чуть не заставили ее рассмеяться. Будто Дженнер когда-либо вел себя так, что их связь была чем-то большим, чем неудобство.

— Значит, ты знал обо мне до того, как мы познакомились?

— Я знал только то, что племянница Томаса Фэйрчайлда нуждается в защите. Больше ничего. Я не знал, кто ты, пока мы не оказались связаны, и Ронан не сказал мне.

Казалось, ее дядя и ее пара сговорились против нее. И уже Дженнер знал больше об опасности, в которой она оказалась, чем сама Брия. Ее ярость вспыхнула, и она накинулась на Дженнера, ее руки сжались в тугие кулаки.

— Я хочу знать все, что он сказал тебе. Я имею право знать, тебе не кажется?

— Да, — согласился Дженнер. — И я расскажу тебе все, что знаю.

Грудь Брии разболелась от неизрасходованных эмоций. Боль прошла через нее и украла дыхание.

— Мой отец умер всего за несколько недель до моего рождения, — сказала она. — Я никогда не знала его, и дядя редко говорил о нем. — Сердце Брии сбилось с ритма от беспокойства из-за выражения его лица. — Сколько тебе лет, Дженнер? Достаточно, чтобы биться с легионами убийц?

Печаль сменила беспокойство.

— Я достаточно стар, Виатон.

Она нахмурила брови.

— Какое отношение мой отец имеет к ведьме, которая якобы охотится на нас?

— Что Томас рассказал тебе?

Брия выпустила разочарованный вдох. Она хотела, чтобы Дженнер дошел до сути. Нет необходимости, никак облегчать ей жизнь.

— Он сказал мне, что древнее зло преследовало нашу семью. Ведьма. Что она убила мою мать и хотела отомстить за то, что произошло во время войн. Он не разрешил расспрашивать его. Он сказал, что чем меньше я знаю, тем лучше. — Ее голос окрасился горечью. — Что это было ради моей безопасности.

Брови Дженнера сошлись вместе. Его темный взгляд держал ее, когда он потянулся и убрал прядь волос с ее лица. Волна жалости протянулась к ней через их связь, и она вздрогнула, будто ее ужалили. Неважно, какой сильной она была. Какой храброй. Дженнер никогда не видел ее более жалкой.

— Что ты знаешь? — Ее голос обострился из-за гнева, который жег внутри. — Говори!

Между ними повисла тишина. Отвратительная тишина, которая сжала живот Брии. Боль и сожаление отразились на лице Дженнера. Будто он собирался разбить ей сердце.

— Уильям — то зло, что охотится на тебя, — сказал он. Его голос отразился жутким эхом в пустом пространстве студии. — По велению некроманта по имени Астрид, с которой твоя мать заключила сделку. Ведьма воскресила Уильяма после того, как он умер на поле боя, и взамен твоя мать пообещала ей кровь новорожденного. Твою. — Рык поднялся в горле Дженнера, и его челюсти сжались.

— Нет, — ахнула Брия. — Ты ошибаешься. Она бы не стала… Уильям мертв. Дядя сказал, что его убили.

— Так и было. И твоя мать не смогла его отпустить. Уильям служит Астрид. Он — вендиго. Твоя мать обманула некроманта, а твой дядя сбежал с тобой после того, как ее убили. На протяжении веков Астрид охотится на вас, чтобы претендовать на то, что было обещано ей.

Осознание ударило Брию в живот, и она сжалась. Все эти годы… века в плену! Все потому, что ее мать обменяла жизнь Брии на жизнь ее отца и отказалась платить, когда все оказалось не так, как она ожидала.