Она снова вздохнула. И, чтобы не томить её и себя тяжёлыми мыслями, я предложила пойти в кухню, где все с волнением ожидали, чем закончится история с преследованием гиен-приживал.

Восемнадцатая глава

Чтобы не психовать в ожидании, постоянно поглядывая то на часы, то на мобильный Димыча, я размышляла над словами Лены. Если я правильно её поняла, гиены со стёртой в своём мире памятью не будут знать, кого именно они убили. Но будут знать, что они убийцы. Как и все окружающие их.

Снова попробовала примерить на себя ситуацию. Вот я. Живу, зная, что на мне клеймо убийцы, но не помню своего страшного деяния. Живу в обществе, где убийства запрещены, потому что, сорвись хоть один представитель этого общества, — и будет ад. Ведь у каждого члена этого общества естественное оружие всегда с собой. А это значит… Начнись война — убийцей станет каждый. И сейчас, в мирное время, все на меня будут смотреть не только с презрением. И со страхом. Сторонясь… Ничего себе наказание.

Вот почему испугался Дир, когда Лелль перевёл на себя внимание отравленного Андрея. Гиена судил по себе. И решил, что небесная птица вот-вот натравит на приживал человека. А как дрались эти двое, Дир видел. И понимал, что против этих мужчин приживалам не выстоять.

… Мы все перебрались в комнату, где, с разрешения небесных птиц, Лариса Ивановна разглядывала волшебные шали и не могла удержаться от восторженных восклицаний. Даже помятый Михаил, зайдя на балкон и убедившись, что с Андреем, кажется, всё будет в порядке, стоял рядом у стола с шалями явно потрясённым.

Дети проснулись, но двигались вяло. Тоже устали. И тоже неудивительно: столько часов на ногах, пока взрослые плели то, что влияло на течения в пространстве. Брат с сестрой, небесные птицы, сидели с ними и устало молчали.

Мы с Димычем пристроились на одном кресле, благо большое и подлокотник, на который уселся братишка, у него широкий.

Ждали вестей. А их всё нет.

— Думаешь, у них всё получится? — прошептал Димыч, склонившись к моему уху.

— Получится, — сердито сказала я. Тяжело сидеть сложа руки, да ещё в неведении.

— Ты такая уверенная.

— Димыч, я начинаю понимать один из принципов исполнения желаний.

— И что это?

— Если брать конкретный пример… Чем больше народу знает, что натворили гиены, тем больше желание всех, чтобы они пропали с лица Земли. Так или иначе. Главное, чтобы их не было. Помнишь пожар у старого цеха? Молодые гиены все, как одна, хотели смерти для других. Их желание было выполнить легко. Тем более пьяному Эрику показали, как именно должны погибнуть люди. Сунули в руки зажигалку. И сейчас Лелль и Лена сделали то же самое. Они знакомятся с людьми, а мы рассказываем историю похищенных небесных птиц. Чем больше людей знает, тем быстрей исполняется желание миротворцев поймать нелегалов и вернуть всех в их мир.

— Тогда чего сидим? — насупился Дима. — Поехали в магазин — привезём ещё пряжи, пусть они продолжают.

— Эх, Димыч… Пожалей птиц хоть немного. Что-то я сомневаюсь, что Лена сейчас сумеет нормально вязать. Посмотри, как руки держит.

Братишка виновато примолк. С нашего места и правда было хорошо видно, что Лена опустила плечи, и руки её лежат почти бессильно.

Дима встал и вышел. Вернулся минуты через три и снова присел рядом со мной.

— В холодильнике остались только яблоки и груши. Может, сбегать за виноградом? Лид, ну не могу я просто так сидеть! Хоть что-то бы сделать!

— Димыч, а как их оставить? — прошептала я. — С кем? Понимаю, Михаил и Лариса Ивановна — хорошие люди. Но оставлять с незнакомыми Лену? Ей сейчас и так тяжело.

Ещё минут пять мы не решались даже на движение, зациклившись, что просто обязаны сидеть здесь. И мобильники молчат…

Внезапно Лелль что-то сказал Лене, и та заметно напряглась, но потом кивнула. Но согласилась с братом очень неохотно.

Лелль подошёл к нам, и мы встали.

— Лида, — нерешительно сказал он, — это очень сложно — найти для нас ещё немного пряжи? Пока миротворцы выполняют свои обязанности, нам бы надо поработать ещё на одно желание. Причём нужны нити светлых тонов.

— А вы сможете посидеть здесь без нас? — с тревогой спросила я.

— Сможем, — чуть улыбнулся небесная птица. — Этим людям нравится смотреть на шали… Им понравится и наша работа. Они к нам доброжелательны. Только вот у нас нет ваших денег на пряжу.

— Вы заставляете меня смущаться, — проворчала я, — деньги есть, и они получены именно за шали Лены.

— Мы вам отдадим и эти, — быстро сказал Лелль. — Желания всех выполнены, и эти связанные вещи нам уже не нужны.

Пытаясь не показать, как я ужаснулась, метнув взгляд на стол, заваленный эксклюзивными шалями: это же бешеные бабки! — я кивнула.

— Мы привезём вам пряжу.

Возмущённый Димыч дёрнул меня за рукав блузки, но я подбородком указала ему на выход. И уже за закрытой дверью услышала:

— Лидка, ты с ума сошла! Это же грабёж!

— Это реализм, — хмуро сказала я, морща нос: на площадке до сих пор пахло жутковатым сочетанием сигаретного дыма и уксуса. — И вообще, Димыч, меньше болтай. Нам сейчас времени на всё про всё слишком мало.

— А что ты хочешь сделать? — тут же заинтересовался брат.

— Что мы хотим сделать! — поправила я. — В первую очередь давай сюда телефон. Надо позвонить Аделии. Нет, подожди, в лифте лучше этого не делать.

Мы вышли на первом этаже подъезда, где было пустынно и прохладно, и брат отдал мне мобильный, предварительно найдя телефонный номер Аделии.

— Аделия, это я, Лида, — напряжённо сказала я, пытаясь сообразить, что происходит в магазине, да и на рабочем ли месте до сих пор моя напарница.

— Лида! — завопила та, и я в ужасе, не сообразив отодвинуть трубку от уха, отшатнулась от мобильника сама. — Тут так клёво теперь!

— Дура… — на периферии от телефона проворчал Димыч. — Чё орёт…

С силой почесав ухо ладонью, чтобы восстановить слух, я выждала, пока трубка замолчит, и быстро сказала:

— Аделия, слушай меня внимательно! Это срочно!

— Поняла, — деловито, но радостно сказала напарница. — Ну?

— Ты сможешь собрать ту пряжу, которую я тебе назову, и привезти по указанному адресу? — осторожно, в ожидании возмущённых воплей, спросила я.

— О, ты нашла новых покупателей! — обрадовалась Аделия. — Ну ты даёшь! Привезти могу! Мне тут Павлик свою машину показал — зверь, а не машина! А поскольку он сторожит меня, он и довезёт, куда надо, чтобы я под его присмотром оставалась.

— Э… Ну ладно. Блокнот под рукой? Записывай.

И я продиктовала Аделии, сколько и какую пряжу надо брать. Одновременно удивлялась, как быстро она пришла в себя, а ведь только недавно чуть не в истерике закатывалась. Но помалкивала. Кажется, новый кавалер ей очень понравился. Мне даже любопытно стало, каков из себя охранник, приставленный Валерой к Аделии.

И наконец продиктовала адрес:

— Рынок около кинотеатра «Сокол». Мы будем ждать на остановке.

— Хорошо! Мы быстро! — радостно сказала Аделия. Когда она проговорила адрес, записывая, в стороне низкий мужской голос пробурчал что-то успокоительное. Наверное, тот самый Павлик сказал, что без проблем отвезёт её на место.

— Весело мы живём в последние дни, — уже на улице задумчиво сказал Дима, стремительно шедший рядом. — Всё на бегу. Всё в спешке…

Он неожиданно замолчал, и я уже привычно взглянула туда, куда смотрел брат. Навстречу в толпе прохожих шла обычная женщина с дамской сумочкой и толстым, набитым явно продуктами, пакетом. Приживала. Стараясь не смотреть в упор, но кидать на неё только короткие взгляды, я подумала: «Если бы я не была Зрячей, решила бы, что эта женщина — самая обыкновенная. Наверняка из семьи со средним достатком. Торопится домой после работы, чтобы успеть к приходу мужа приготовить ужин… Приживала… Надо же. Для нас с Димкой теперь они — неотъемлемая часть обычной городской толпы».

— Привыкнем, — бодро бросила я Димычу.