Лия

I

Думаю, необычное настроение, с которым я проснулся, томительное предчувствие чего-то небывалого, что рождается из песни и полета, происходило от сознания того, что наступившая суббота — не просто обычный выходной. Все мои домочадцы отправились в село, а я задержался на несколько дней по делам. Сегодня, однако, я решил устроить себе день отдыха. Только чем же заняться лентяю, когда делать ему нечего?

…Во-первых, схожу в кино — кажется, я не был там целых сто лет, затем пообедаю в ресторане, после этого… пойду к Миху сразиться в шахматы, ну а вечером… вечером я отправлюсь на концерт органной музыки! Уже два года туда собираюсь. А потом… Нет, я наведу порядок на книжных полках, на которых настоящее вавилонское столпотворение, а уж потом пойду в кино…

Пока что я по-барски разлегся на постели и, хотя было уже около десяти, даже не помышлял о завтраке. Почувствовав, что весь мой обширный план оказался под угрозой, бодро вскочил с кровати, на скорую руку оправил постель и побежал умываться.

Я уже собрался побриться, когда послышался стук в дверь. На пороге стоял Кристиан, бывший мой сокурсник. Я был поражен: Кристиан часто захаживал ко мне запросто, как к другу, но никогда не стучался так агрессивно.

— Что случилось, Кристиан? — недоуменно спросил я.

— Привет! — бесстрастно ответил он, как будто сплевывая шелуху от семечек, и молча сел на стул.

Я достаточно хорошо знал Кристиана, поэтому сразу почувствовал что-то неладное. Кристиан — уравновешенный парень, иногда даже чересчур сдержанный, расчетливый в своих поступках. Может быть, именно поэтому он кажется значительно старше своего возраста.

В годы студенчества он был красивым молодым человеком: проницательный взгляд, римский профиль, подбородок с ямочкой. Теперь он по-прежнему привлекателен, хотя прибавил в весе и стал носить очки.

Таким взволнованным я никогда его не видел: он перебирал что-то пальцами, все время облизывал губы, казалось, он их покусывает.

— Я думал, не застану, — сказал он, как бы извиняясь за шум, с которым ворвался в комнату, затем продолжил: — Почему ты так поздно встал?

— Сегодня суббота, и я позволил себе…

— А я на ногах с четырех часов, — сухо прервал меня Кристиан. Мне показалось, что со мной разговаривает не человек, а робот.

«О-хо-хо, дорогой, видно, и впрямь случилось что-то необычное, неспроста ты так разволновался», — улыбнулся я про себя. Я знал, что этой осенью Кристиан собирался жениться, и уже подумал, не произошло ли что-нибудь между ними… всякое бывает! На минуту я отлучился на балкон, вычистить электробритву. Вернувшись в комнату, я застал Кристиана уже в дверях.

— Ты куда? — я схватил его за руку. — Раз уж пришел, будь добр, сядь и расскажи все по порядку, что с тобой стряслось. И вообще, когда мы наконец погуляем на твоей свадьбе? Давай вместе позавтракаем, думаю, ты еще не ел.

Он нахмурился, затем испуганно глянул на часы:

— Брось шутить, пожалуйста. В два часа мне надо быть на вокзале!

— Ну, до двух еще куча времени, можно слетать в Москву и обратно. Давай, снимай плащ и будь как дома.

Я выложил на стол помидоры, колбасу, масло, нарезал хлеб и достал из холодильника бутылку пива.

Взяв Кристиана за руку, я подвел его, как ребенка, к столу. Он едва прикоснулся к еде, с выражением явного отвращения на лице. Я заметил, что он поглядывает на пиво, и налил ему стакан.

Меня разбирало любопытство. Раз уж Кристиан зашел ко мне перед тем, как отправиться на вокзал, значит было у него что-то тревожное на душе, чем он хотел поделиться. Может, он искал совета или ему необходимо было кому-то исповедаться? Я вновь перехватил его взгляд. Второй стакан он выпил залпом.

— Ты кого-то встречаешь на вокзале, или сам уезжаешь?

Никакой реакции. Будто я со стеной разговариваю.

— Скажи по правде, Кристиан, у тебя что, большие неприятности? — спросил я напрямик, отказавшись от всякой дипломатии.

— Какие неприятности, с чего ты взял? — Он пожал плечами, не глядя на меня.

— Брось, не прикидывайся, слишком хорошо я тебя знаю. Зачем, спрашивается, ты ко мне зашел? Наверное, хотел что-то мне сказать? Почему передумал? Смелее! Выкладывай, что там у тебя?

Он сидел неподвижно, глядя в пустоту, крепко сжимая побелевшими в суставах пальцами чашку с кофе.

— Могу проводить тебя, если хочешь. Времени — по горло. У меня отпуск, а все семейство — в селе…

Он пристально посмотрел на меня, взгляд его оживился.

— Знаешь, это идея, — наконец проговорил он.

— Ты только скажи, что я должен сделать. Надеюсь, не грабить привокзальный ресторан, — несуразно пошутил я.

Кажется, он даже не услышал моих последних слов, потому что заговорил о своем, как бы размышляя вслух.

— Боюсь, я попрошу ее остаться. С нее станется! Представь себе… сейчас, когда у меня есть невеста, спустя столько лет после того, как она трусливо бросила меня… Я уже не тот мальчик, и потом, у меня тоже есть мужское достоинство, в конце концов, уже не тот возраст, чтобы играть в любовь, но все-таки боюсь, что когда увижу ее… если ты будешь рядом, думаю, я не позволю себе…

— Не беспокойся, я поддержу тебя, — приободрил я Кристиана, обрадовавшись, что он наконец разговорился, — но сперва расскажи по порядку, кто эта таинственная персона, и почему ты боишься, что не сможешь удержаться и упадешь перед ней на колени.

— Это долгая история, — попытался он вывернуться.

— Не страшно, у нас до двух часов много времени.

Кристиан допил кофе, поставил чашку на стол и, вздохнув с облегчением, достал из нагрудного кармана письмо.

— Прочитай и все поймешь. Думаю, мне не придется тебе ничего больше рассказывать.

Я достал из конверта четыре листка, мелко исписанных с обеих сторон. Быстро прочел письмо, затем еще раз пробежал глазами по страницам. Внимательно изучив конверт, я недоуменно спросил:

— Да, но ведь письмо послано отсюда, из Кишинева! Не понимаю… где же она находится?

Он слабо усмехнулся, затем побледнел и пожал плечами.

— Уж такая она… эта… жен-щи-на…

— Ничего не понимаю, — искренне удивился я, — может, все-таки расскажешь?..

— Даже не знаю, с чего начать.

— Послушай, есть идея — я еще раз прочитаю письмо, а ты по ходу будешь делать необходимые пояснения, согласен?

Он молча кивнул. Я принялся читать вслух:

«Господин мой! Любимый мой! Хозяин мой!

Прошло столько тысячелетий с тех пор, как мы расстались навсегда. Вечная любовь, это начало всех начал, не раз обжигала наши сердца. У нас обоих было множество имен и обличий, мы, говорили на разных языках, но о нашей любви, о, мой любимый, когда ты был знаменитым и великим мудрецом, а я — маленькой и несчастной девочкой, вспоминают люди и по сей день…

Однажды я спросила тебя, как находят друг друга среди миллионов человеческих сердец два, предназначенных одно другому судьбой. И ты ответил мне, что на свете есть четыре вещи, которых ты не понимаешь: путь орла в небе, змеи на тропе, корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины. Любовь превращает любую женщину в госпожу, а мужчину — в господина. Мой властелин, то чудо из чудес, которым является Любовь, расцвело в сердцах двоих молодых людей. На сей раз меня зовут не Суламифь, а Лия, а тебя, мой господин… о, я даже не хочу произносить твое имя. Помнишь ли ты, как пересеклись наши тропинки?..»

— Знаешь, она очень оригинальна, эта… Лия — современная Суламифь, — отметил я. Несмотря на то, что я читал письмо второй раз, мое удивление не ослабевало.

— Да… Она ужас… — Кристиан не докончил фразу и горько усмехнулся. — Хм, сам не знаю, отчего я чуть было не сказал: «ужасно оригинальная». Любопытно, правда?