Это ли приведет Фэрфакс к смерти?

— Нет! — закричала Фэрфакс, перехватывая его руку.

Тит с опозданием осознал, что направил палочку на Арамию, готовый применить заклинание казни.

В комнате вдруг потемнело. Он сморгнул, прежде чем понял, что Кашкари выключил свет, дабы выглянуть наружу, не привлекая внимания. Когда индиец раздвинул ставни, внутрь потек яркий голубой свет.

— Вредить ей сейчас бессмысленно, — сказала Фэрфакс.

— Я не знала, что Лиходею она нужна за этим, — заныла Арамия. — Я не знала, что он хочет принести ее в жертву.

— Значит, для тебя все было в порядке, пока ты не знала конкретных фактов? — зарычал Тит. — И что, по-твоему, должно было произойти? Лиходей устроил бы для нее милое вечернее чаепитие и отпустил восвояси?

Фэрфакс сжала его руку крепче:

— Хватит тратить время. Нужно уходить. — Она повернулась к Арамии. — Давай свою следящую метку.

Та сунула руку в складки своей мантии и отдала маленький круглый диск.

— Начинайте произносить пароль для Горнила. Я отправлю метку как можно дальше.

— Нам не хватит времени войти в Горнило, — заметил Кашкари от окна. — Они идут.

Глава 18

Иоланта подбежала к окну. В холодном свете фонарей был хорошо виден несущийся в их сторону рой бронированных шаров того же типа, что преследовали ее в Каире и Итоне. Она выругалась и выкинула следящую метку.

— У меня есть полупортал! — воскликнула миссис Хэнкок. — Сюда, быстрее!

Нормальный портал требует камеры в начале и камеры в конце пути. Полупортал же просто перемещает мага куда-то, и кто его знает, на какое расстояние и в каком направлении он их перекинет.

Все схватились за свои сумки на экстренный случай, и миссис Хэнкок запихнула их в шкаф в спальне — пришлось встать плотно, как зрители на параде.

— А я? — закричала Арамия. — Если Атлантида допросит меня сейчас, то узнает, что в конце концов я вам все-таки помогла!

— Тогда постарайся, чтобы тебя не допрашивали! — Миссис Хэнкок захлопнула дверь прямо перед ее носом.

В следующую секунду они оказались в каком-то саду, среди фигурно подстриженных кустов и журчащих фонтанов. К югу узкой плотно застроенной полосой простирался город. Еще дальше виднелось море с барашками пены неприятно зеленоватого цвета от прожекторов огромной летучей крепости. Тит предупреждал, что она большая, но воображение Иоланты не дотянуло до реальных размеров колосса в небе.

Как и все в Люсидиасе, сад был ярко освещен. Миссис Хэнкок огляделась:

— Мы в Речном террасном парке, — название, ничего не сказавшее неатлантам, — примерно в четырех с половиной верстах от моего дома.

— Насколько здесь безопасно? — спросил Кашкари. — Есть ли поблизости туннели?

— Туннелей нет, — ответила миссис Хэнкок и, махнув рукой, мол, идите следом, направилась на запад. — В Люсидиасе за общественными местами, где можно хоть как-то спрятаться, внимательно следят днем и еще внимательнее — после наступления комендантского часа. Нам надо выбираться из парка.

— И что потом? — спросил Тит.

Даже если они найдут, где спрятаться до утра, прежний план уже неосуществим. Миссис Хэнкок не может вынести их из города в Горниле, если сама считается беглой преступницей.

Она провела их к высокой стене — краю такой же террасы, как и та, по которой они шли: парк был врезан в склон холма. Прислушавшись, можно было даже уловить гул реки, фигурировавшей в названии парка.

— В той стороне есть колледжи, на их территории обычно только внутренняя охрана. По слухам, Межстрановый институт языков и культуры не особо рьяно следит за соблюдением комендантского часа. Надеюсь, там мы сможем укрыться до рассвета.

— В Атлантиде есть заведения, где маги действительно изучают языки и культуру других земель?

Миссис Хэнкок аж приостановилась:

— Конечно же! При всем моем уважении, ваше высочество, то, что вам попалось несколько филистимлян-атлантов, не означает, что и все остальные невежественны и нелюбопытны. Это значит лишь, что мы живем в не самых благоприятных условиях и не расположены вступать в ряды бюрократии, посылающей магов за границу, поскольку не склонны поддерживать официальную позицию высокомерия и жестокости.

Все замолчали. Иоланте стало стыдно: она, хоть и не сказала ничего вслух, удивилась так же, как и Тит. А он извинился:

— Прощу прощения, мэм, я запомню этот урок.

Миссис Хэнкок снова заторопилась:

— Извинения приняты, ваше высочество. И благодарю вас…

Бух! Тит схватил Иоланту за руку, она поглядела наверх. Через долю секунды два охранника в форме свалились к ногам миссис Хэнкок. Та отскочила, зажимая рот рукой.

— Возможно, я оглушила их слишком поздно, — с невозмутимым видом заявила Амара. — Они могли успеть доложить.

Челюсть миссис Хэнкок задергалась.

— Впереди есть лестница. Давайте перенесем охранников туда.

Лестница, врезанная в скалу, вела на террасу уровнем выше. Ступени были широкими и низкими, рассчитанными давать как можно меньше возможностей спрятаться. Однако на краю ступеней тела стали бы незаметны, если только не смотреть прямо сверху.

Бесчувственных атлантов затолкали под перила. Тит оглядывался наверху лестницы, Кашкари и Амара — внизу. Миссис Хэнкок держалась за грудь и никак не могла отдышаться. Учитель Хейвуд прислонился к стене у лестницы — одна рука сжата в кулак, ладонь другой приложена ко лбу.

Иоланта взяла его за руку:

— Все в порядке, похоже, нам все-таки повезло. Если бы эти охранники уже доложили наверх или послали за подкреплением, оно бы уже появилось.

Но опекун лишь сильнее ссутулился:

— Если бы только я смог подавить воспоминания мисс Тиберий! Если бы мне это удалось…

Иоланту внезапно осенило. Разрозненные крохи сведений, которые казались бессмыслицей, вдруг разом сложились в ясную картину. Она сжала руку опекуна:

— У вас это никак не могло получиться, потому что не ее вы часами держали на руках, а меня. Я не дочь леди Калисты, я настоящая Иоланта Сибурн.

Учитель неверяще уставился на нее:

— Но это невозможно! Я сам поменял вас.

Возбужденная, Иоланта схватила Тита за тунику и потянула к себе:

— Помнишь круг крови в Сахаре? Как мы оба посылали в него по капле крови? И твоя среагировала, хоть и слабо, а моя совсем нет?

Теперь и Тит поразился:

— Защити меня Фортуна! Моя среагировала, потому что мы с леди Калистой родственники, хоть и дальние. Но твоя… и ее…

— Именно! Я должна была догадаться, как только память вернулась. Но мы были так заняты, сначала сражение, потом все остальное — просто не нашлось времени остановиться и подумать.

Радость, что она рождена не эгоистичной леди Калистой и не от трусливого барон Уинтервейла, кружила голову.

— Я так и не понимаю, что случилось. — Учитель Хейвуд не мог опомниться.

— Все очевидно. К тому времени, как родилась Арамия, я провела в больнице уже полтора месяца. Ночные нянечки могли не знать Арамию, но должны были знать в лицо меня, поняли, что я лежу не в той колыбели, и поменяли нас обратно.

— Значит, в конце концов моя память меня не обманывала, — медленно произнес учитель Хейвуд. — Я вырастил дочь своих сокурсников, которую любил больше всего на свете.

Все это чистая правда.

Иоланта стиснула его ладонь:

— Да, все так. Это и есть мы.

Учитель сжал ей руку в ответ:

— Выразить не могу, как я рад за Джейсона и Дельфину Сибурн: они не могли желать себе лучшей дочери.

— Все благодаря вашим стараниям, не забывайте.

Глаза опекуна влажно засияли.

— Неправда. Но я никогда не забуду, что ты так сказала — значит, все было не зря. Все не зря.

У Иоланты и самой глаза были на мокром месте. Она поцеловала Хейвуда в щеку:

— Мы… — И охнула, потому что Тит до боли сжал ей плечо.

Он глядел на миссис Хэнкок, которая…