«Это даже хорошо, что, кроме двоих, никто более в страшном обличье меня не видел. Можно надеяться, что сомнение придёт к ним скорее». И он повторил ещё раз:

— Я обыкновенный человек. Жил среди вас под номером 443. Некоторые из вас меня знают. Сол, Тид! Это я, Ник Лов! Включайтесь в разъяснение, если только это ничем вам не грозит. Ник Лов не рисковал выдать своих друзей напуганной толпе, ибо имена их не были никому известны, а номеров он не называл.

Ник Лов выждал ещё минуту. Посмотрев вниз, он увидел, что с полу, из-под рук, прикрывающих голову, на него смотрят испуганные, но уже с пробуждающимся человеческим любопытством глаза лежащего разносчика, который, несмотря на ужас, испытанный им, всё же начал приходить в себя после разъяснений Ник Лова. Ник Лов решил использовать и его.

— Меня зовут Ник Лов. Рядом со мной находится человек, раздававший вам пищу. Он жив и здоров. Можете посмотреть. — И про себя подумал: «Не буду резать дверь. Нельзя давать подтверждение глупым сказкам». И, уменьшив громкость, обратился к лежащему на полу человеку в чёрном комбинезоне с нашитым на предплечье номером — 407.

— Ну, чего ты лежишь? Видишь, я не собираюсь причинять тебе вреда. Посмотри на моё лицо. То, что на мне, это всего лишь особая одежда. — Ник Лов нагнулся к лежащему, давая ему возможность взглянуть в иллюминатор своего шлема. — Я помню тебя, и ты видел меня, пока я не убежал.

Лежащий на полу приподнялся и уже не так испуганно стал вглядываться в лицо Ник Лову.

— Расскажи мне, что было здесь четыре дня назад, после моего побега?

— Многих допрашивали и наказывали бичом, — запинаясь, ответил тот.

— И что же?

Уже более твёрдо, приподнявшись и сев на пол, космит ответил:

— А ничего. Никто не мог рассказать, как ты убежал. Никто не видел. После этого стражу сменили, и всё.

— Встань, — сказал ему Ник Лов. — Я сейчас отойду, а ты кричи в дверь, что жив, что я отошёл. Проси открыть.

Ник Лов отошёл на десяток шагов и подбодрил 407-го:

— Кричи! Приложи руки рупором к стене и кричи!

— Это я! — Послушав его и уже полностью придя в себя, закричал 407-й. — Шлюзовик не тронул меня. Слышите! Не тронул! Он внутри человек!

Ник Лов усмехнулся такому определению, которое было, в сущности, очень верным. И мысленно попытался представить себе, какая там за стеной происходит борьба. Наверное, Тид и Сол поняли его и агитируют за открытие двери, хотя это и сопряжено с риском. Испуганная толпа может расправиться с ними, если они забудут об осторожности.

Тем не менее через несколько минут раздался лязг запора, дверь приоткрылась, и 407-й крикнул:

— Это я, 407-й. Шлюзовик отошёл. Пустите меня! — После чего дверь приоткрылась больше, 407-й юркнул в образовавшуюся щель, и Ник Лов услышал, как тот громко заговорил. Подождав немного, Ник Лов сделал несколько шагов, широко открыл дверь и встал в проёме.

Масса людей, столпившихся было около 407-го, ахнула и волной, толкая и давя друг друга, откатилась к стене. На опустевшем пространстве Ник Лов увидел Тида, внимательно и напряженно смотревшего на него, радостно-испуганное лицо Сола, за которым прятался 407-й, и… невозмутимо-спокойное лицо Кос Чипа. Кос был одет в чёрный комбинезон, на его предплечье чётко выделялся номер 444.

«Быстро же Леб Вайн свёл с ним счеты», — подумал Ник Лов и, обращаясь ко всем, доброжелательно произнёс:

— Здравствуйте, друзья! Здравствуйте, Тид и Сол! Рад видеть вас невредимыми. — И затем столь же доброжелательно добавил: — Здравствуй, Кос.

И, перешагнув порог, вошёл в комнату. Толпа снова ахнула и ещё сильнее вжалась в стенку, и потому Ник Лов счёл за благо более не двигаться. Смешиваясь с толпой, за спинами чёрных прятались испуганные стражники.

Тид, Сол, Кос. Проходите к двери. 407-й, если хочешь, можешь пойти с ними и со мной.

Ник Лов обвёл глазами толпу в поисках 405-го. Того самого, который видел всю сцену побега, но не выдал Ник Лова и его помощников тем, кто допрашивал заключённых.

— 405-и! Тебя я тоже приглашаю пойти с нами.

Толпа раздвинулась, из неё вышел 405-й и направился к двери. К нему, преодолев нерешительность, присоединился 407-й.

— Друзья! — обратился Ник Лов к остальным, — не могу пока больше никого взять с собой в шлюзы. Но ваше заключение кончилось. Начинается новая жизнь, в которой все станут свободными. Я рекомендую вам ходить на работу, но работать, не более восьми часов.

Ник Лов не счёл возможным призвать к полному и немедленному крушению заведённого порядка, так как не знал состояния энергетики и мог предполагать, что прекращение выработки энергии даже несколькими вертушками подорвёт производство продуктов питания, что властями немедленно будет использовано для враждебной агитации. Надеяться же на быстрое переключение всех энергопотребностей на снабжение из шлюзов он пока не мог. Эта работа требовала времени.

— Но это всё ненадолго, — опять обратился он к остающимся заключённым, которые, кто со вниманием, кто со страхом и недоверием, слушали его — Мы скоро вернёмся, — и Ник Лов показал на уходящих с ним людей, — вернёмся и установим справедливый порядок, при котором каждый будет жить достойно и свободно. До свидания! — И Ник Лов в прощальном жесте поднял металлическую руку своего скафандра.

— Пойдёмте, — обратился он к отобранной группе. — Да ты, Сол, не бойся меня потрогать, — добавил он, заметив боязненное любопытство, с которым Сол протянул и отдёрнул руку в направлении его скафандра. — Это всего лишь одежда, — повторил Ник Лов. — Но зато такая, что её ничем не пробьешь.

И протянул руку Солу, которую тот ощупал и, поковыряв ногтем, сказал:

— Правда. Ничем не возьмёшь. Неужели это ты, Ник Лов? — уже едва скрывая свой восторг, воскликнул Сол.

— Я, я. И ты, и все вы в этом убедитесь через несколько минут, когда я эту одежду сниму. Ник Лов нарочно говорил громко, чтобы его слышали все оставшиеся. И, пропустив в дверь своих спутников, ещё раз помахал рукой, покидая это столь памятное ему помещение.

— Налево, друзья, — сказал Ник Лов.

Они молча прошли по коридору, мимо безмолвствующих стражников. Ник Лов раздвинул двери лифта, впустил туда пятерых своих подопечных спутников, которые гуськом прошли в лифт, и сразу же связался с Литой.

— Операция успешно закончена. Поднимай, Лита. Нас здесь шестеро, и один из нас, представь себе, Кос Чип, с которым обошлись беспощадно.

— Лифт, питаемый от мощных источников энергии звездолёта, без малейшей натуги тронулся и без помехи доставил их на самый верх, где Ник Лов первым вылез через люк по лестнице и предложил всем следовать за ним.

Выбравшись на крышу кабины, они увидели улыбающуюся Литу, машущую им рукой из проёма двери.

Вся группа вошла в шлюзы, и Ник Лов по лицам спутников увидел, какое удивление вызвала у всех громадная сигара планетолёта, висящая над ними вместо потолка. Дав им немного оглядеться, Ник Лов с помощью Литы стал снимать с себя скафандр, чем привлёк всеобщее внимание.

— Я же говорил вам, что это всего лишь одежда, вроде скорлупы, — произнёс Ник Лов, освобождаясь от доспехов. Затем обнялся с Тидом и Солом, крепко пожал руку Косу и, пожимая неумело протянутые ему руки остальных, спросил, есть ли у них имена.

— Меня в детстве звали Дином, — сказал 405-й, — пока я не попал в отряд, где меня уже звали только по номеру.

Что же касается 407-го, то он просто не мог понятъ, чего от него хотят. Имени он никогда не знал, и Ник Лов туг же предложил назвать его Имом, может быть, в память умершего Ред Има, может быть, просто по ассоциации, ибо раздумывать было некогда.

— Ты теперь Им. Запомнил? — повторил Ник Лов, пожимая ему руку.

— Им! С номерами покончено!

Первое, что счёл нужным сделать Ник Лов, это, повести всех в душевую, соединённую переходом со скафандровой. Там космонавты, вернувшиеся с работы на планетах или в космосе, сняв скафандры, смывали с себя пот и усталость. Спутники Ник Лова, включая даже Кос Чипа, прямо-таки опешили от обилия текущей здесь горячей воды. Журчащие фонтанчики, образуя фигурные объёмы переплетающихся струй, подсвеченных разными цветами, создавали феерическое зрелище, смена красок которого благотворно действовала на человека. Даже всегда суровый Кос Чип чуть ли не в первый раз на глазах Ник Лова заулыбался, трогая руками фосфоресцирующие струи и подставляя тело под их упругий массаж. Что же до молодых — Сола, Има и Дина, — то они, как дети, затеяли игру, перебегая с места на место, радостно хохоча и утопая в тёплом струйно-световом мареве.