Позже Юрий придумал оригинальное решение комплекса речного вокзала для города на Оке. Свой проект послал на конкурс. Каштан не стал бы переживать, если б потерпел поражение в честной борьбе, в творческом соревновании. Но, как потом выяснилось, его проект, как впрочем, и десятки других, даже не рассматривался. Результаты конкурса, его победители были предопределены заранее.

И еще несколько раз Юрий работал вхолостую. Вначале он загорался, ночами сидел над ватманом, придумывал, рисовал, чертил, радовался удачным идеям и находкам. Но потом следовал один и тот же результат. Он трудился впустую. Уроки были горьки.

Правда профессор убеждал его, что творческая работа никогда не бывает напрасной и поэтому надо продолжать ею заниматься, несмотря ни на что, всю жизнь.

Юрий перестал участвовать в конкурсах. От унылой повседневности творческое воображение угасало. Он думал, что с творчеством покончено навсегда.

Однако, чем настойчивее Юрий убеждал себя этой ночью, что о возвращении в архитектуру не может быть и речи, тем сильнее воображение рисовало какие-то поначалу размытые, а потом и ясные очертания насыщенных светом легких зданий…

Странная это была ночь. Юрий так и не уснул до утра. Он зажигал свет и набрасывал в альбоме силуэты привидевшихся зданий.

«Уж не искушает ли меня дьявол? — думал он. — Что за силы взыграли и толкают меня на неверный путь бесплодных трудов? И почему именно здесь — в больнице далекого бурятского улуса?»

16. ИСКУШЕНИЕ　

Апрельское тепло испарило остатки снега на сопках и в долине. Земля нежилась под солнечными лучами. В тайге еще держался снег, но и он готов был растаять.

С той ночи, когда он набросал в альбоме несколько эскизов, Юрий начал жадно работать. В нем словно прорвался мощный поток фантазии, неистовой игры воображения. Один за другим ложились на ватман силуэты зданий, эскизы, рисунки, перспективы…

Доктор Цэдашиев разрешил Юрию выходить. Сначала он прогуливался около больницы, а потом стал бродить по поселку.

Жители Чиндалея здоровались с ним как со старым знакомым. Мужчины дружески пожимали руку и, называя по имени-отчеству, осведомлялись о самочувствии. Женщины непременно одаряли доброжелательной улыбкой.

Каштану симпатичны были люди, жившие здесь, нравилась ему и местность, окружавшая поселок и озеро Кункур.

Чиндалей лежал на стыке двух резко несхожих рельефов, и это придавало необычность ландшафту. Сюда, к озерной котловине, выходили и обрывались у северного берега скалистые отроги горных хребтов и распадки, густо поросшие тайгой. А с других сторон озеро Кункур обрамляли пологие безлесные горы, затянутые синеватой дымкой.

И эти древние холмы, и сиреневые заросли багульника, и спокойная озерная гладь — все казалось задумчивым, умиротворенным.

Ветер приносил с тихих берегов запахи весенней земли.

Там вдали уходила к югу всхолмленная степь. Но где-то за горизонтом ее преграждали могучие таежные массивы и кряжи.

Юрия волновал этот необычный пейзаж. Он делал много пастельных этюдов, а затем раздавал их мальчишкам, постоянно и повсюду сопровождавшим его во время прогулок по Чиндалею.

В голове его постепенно зарождался образ поселка, каким он мог бы стать, приложи руку архитекторы.

Началось все с шутливой попытки придумать такой «дом для Оюны», который соответствовал бы ее мятежному характеру. Поначалу Юрий нарисовал забавный коттедж в форме скворечника, с тремя круглыми окнами, глядящими в разные стороны света. Потом он придумал дом, напоминающий раскрытый и изогнутый веер. Но в конце концов остановился на проекте здания, в котором озорное начало угадывалось в лихом спиральном переходе от нижнего этажа к верхнему, в задорной пластике, соединявшей объемные элементы стен с окнами.

Построить такой дом было делом вполне реальным. И поручи кто-нибудь Каштану возвести коттедж, он с наслаждением взялся бы за эту работу.

Возможно, не будь Юрий знаком с Оюной, не появились бы и другие проекты-фантазии. Для Оюны нужны были и Дом молодежи, и ателье, и стадион, и яхт-клуб, и Дом аэронавтики. И он проектировал их — радостно и увлеченно. Оюна танцевала в сверкающем зале, играла в теннис на корте, читала книги в светлой просторной библиотеке, слушала концерт и далее исполняла роль жительницы Атлантиды в самодеятельном спектакле.

Чиндалей застроен был хаотично, скучными, однообразными домами из дерева, шлакобетона, серого кирпича. Пыльные улицы, без деревьев, газонов и скверов, навевали тоску.

Юрий ходил по сбегающим к Кункуру переулкам и неторопливо расставлял на приозерном склоне «красные палаты» — так называли студенты-однокурсники импозантные здания Дворцов культуры и спорта, музеев, театров и библиотек. Красные палаты придали бы Чиндалею живописный облик. Но главное их предназначение было, конечно, в другом. «Палаты» помогли бы раскрыть молодым жителям новые грани бытия, пробудить вкус к творческой активности. Дом юного астронома научит подростков разговаривать со Вселенной. Яхт-клуб откроет радость покорения водного простора, задор и счастье состязаний. В Доме аэронавтики юноши и девушки займутся изготовлением дельтапланов, а затем будут парить на них над горами, тайгой и долиной.

Каштан отчетливо видел эти здания — и скошенный кверху шестигранник астрономического дома, и легкое, насыщенное светом здание яхт-клуба с причалами, и просторный полукруглый двухъярусный Дом аэронавтики.

Конечно же, Юрий, сам того не сознавая, воплощал и подспудно бродившие в нем давние-давние мальчишеские мечты. И парусная яхта, и телескоп, и Атлантида, и бесшумное парение в облаках — это были его, Каштана, сны и грезы.

Бывая в поселке, Юрий думал о композиции нового Чиндалея, мысленно заменял стандартные дома красивыми, оригинальными зданиями. Вместо унылого, похожего на барак клуба возвел радостный Дом молодежи, а неподалеку — Дом народных обрядов.

Наполненное светом сооружение из кедра и лиственниц станет новой больницей. Здание детского сада, похожее на птицу, раскинувшую крылья, он расцветил звонкими красками.

Каштан поставил библиотеку — строгое здание из двух параллелепипедов, Дом быта, в котором внятно проявились линии азиатской архитектуры, магазин с двумя каменными башнями по бокам, ипподром и баню.

Он пересадил из тайги на улицы Чиндалея сотни деревьев. Зеленый наряд удачно дополнил панораму современного городка, органично вписанного в природную среду.

Юрий формировал объемно-пространственную структуру нового Чиндалея, его художественный строй. Он уже хорошо представлял его образ, его ритмы, пластику, пропорции.

17. ДОМ ДЛЯ ОЮНЫ

После одной из прогулок Юрий вернулся в больницу радостно возбужденный, но и несколько пристыженный, поскольку опоздал на процедуру.

Оюна сказала, когда он вошел в палату:

— Видела я вас из окна. Мне показалось, что вы прицениваетесь к Чиндалею. И так увлеклись этим занятием, что забыли о процедуре… Приглянулся вам наш поселок?

— Да, понравился. И очень. Но таким, каким я увидел его.

Она озадаченно сдвинула брови:

— Не понимаю вас, Юрий Петрович.

— Дело в том, что я по профессии — архитектор. Вот и думаю о новом облике Чиндалея. Понимаешь? Ваш поселок может быть иным, совсем иным. Он должен естественно вырастать из вашей природы и выглядеть прекрасным цветником на берегу озера. Он должен стать солнечно ярким, живописным, светлым, радостным и удобным…

— И вы видите его таким? — удивленно спросила Оюна.

— Вижу. Очень ясно и отчетливо. Ты и сама можешь представить его таким, если посмотришь мои рисунки.

— Но ведь это фантазия, сказка.

— Да, конечно, фантазия. До той поры, пока люди не возьмутся за дело. Сказка, если чиндалейцы не решатся выстроить новый город для самих себя. Понимаешь? Для самих себя!

После массажа он показал девушке выполненные гуашью и темперой изображения необычных зданий на фоне знакомого пейзажа, перспективные панорамы нового города.