Разговор продолжили в отделе, в кабинете Денисова.

— Ты не знала, что делать. Приехала на вокзал. Растерялась, плакала… — Денисов достал электрокипятильник, стакан, налил из графина воды. Поставил на стол заварку. — Тут он подошел к тебе…

Она не поняла — думала о другом.

— Кто?

— Погибший. Тот, кого опознала на платформе.

— Да. Спросил, что случилось.

— До этого вы видели друг друга?

— На вокзале? — Она немного освоилась. — Позавчера. В буфете. Около двенадцати ночи. И вчера он был примерно в это же время.

— Ты ему рассказала, что произошло?

— Сначала только плакала. — Ей казалось это существенным: было жалко себя. — Потом рассказала.

— Дальше.

— Он дал десять рублей, номер телефона. «Не стоит ночевать на вокзале…»

— Вещи у него были?

— Вчера был портфель. Желтый, потрепанный.

Вода в стакане кипела, разбрызгивалась во все стороны. Денисов выключил кипятильник, бросил заварки, спросил:

— Сахар класть?

— Совсем мало. Спасибо… — Слова благодарности не были ей чужды.

— Расскажи поподробнее об этом человеке. Откуда он? Зачем приехал в Москву?

— О себе ничего не говорил.

— Может, какую-нибудь мелочь. Он называл себя?

— Нет.

— Как ты думаешь, кто он по специальности? Вот ты. Ты учащаяся?

— ПТУ.

— Кем хочешь стать?

— Декоратором.

— А кто он?

— Может, учитель?

— Почему?

Она недоуменно свела плечи.

— Как он вел себя?

— Мне показалось, нервничал. — Захарова подумала. — Кого-то искал.

— Оба вечера?

— Наверное.

— В последний раз ты видела его в зале?

— На перроне. У расписания поездов.

— Там он тоже был один?

— По-моему, еще кто-то. Не рассмотрела.

— Мужчина, женщина?

— Мужчина. Стоял рядом.

— Какой из себя?

— Мне кажется, много моложе того, что подходил.

— А одет?

— Не запомнила. Мы как раз стояли у табло, когда шла посадка на тамбовский.

— Мы?

— Олег ведь приехал за мной…

— Олег? Степанов? — Денисова ждал сюрприз. Он наконец понял. — Вы были раньше знакомы?

— Он был у нас в городе, оставил адрес. «До востребования…» Переписывались. Пригласил в Москву. Здесь все пошло наперекос. — Денисову стало жаль ее. — Ссоры. Мать его меня не пригласила. Потом ресторан.

— Что он сказал, когда приехал на вокзал?

— После ресторана? Спросил, подала ли я заявление, что буду делать. Просил прощения. Хотел вернуть деньги. Я сказала: «Видишь того мужчину, с портфелем? Он мне дал денег. Можешь не беспокоиться».

«Только в юности можно все так запутать», — подумал Денисов.

— Мы еще посидели.

— В вокзале?

— Поблизости, тут недалеко…

«Рядом с элеватором». — Он догадался.

— …Там темное большое здание справа.

— Элеватор.

«Об этой парочке и рассказал Сальков!»

Денисов не удивился. Хотя в темноте мрачноватого здания мог оказаться любой из находившихся на вокзале, такие места привлекали всегда одних и тех же — рисковых, вольных, неустроенных. Даже на столичном вокзале их было немного.

— Там ступеньки у стены, — сказал Денисов.

— Да. Мы объяснились. «Не за ту меня принимаешь!..» Олег извинился. Звал к себе… Я не поехала.

— Снова поругались?

— Да. — Она расплакалась.

— Кто-нибудь в это время проходил рядом?

— Какой-то мужчина. Он следил за тем, который дал мне денег.

— Следил?!

— Сама я не видела.

— Олег сказал?!

— Да. Перед этим он попросил у него закурить.

— Как он сказал? Если можешь — дословно.

— «Мужик следит за тем, который дал тебе деньги!» — Она вздохнула, вытерла рукой глаза.

«Увидеть следящего за жертвой преступника теоретически тоже мог любой из находившихся на вокзале… — Сотрудники розыска это знали. — Практически — всегда та же категория…»

— Где искать Степанова?

Денисов знал теперь, что требуется. Закрыл сейф, принялся быстро убирать со стола.

— Пока я здесь, он ночует в Москве.

— У друзей?

— В гостинице.

— Для жителя Подмосковья, Москвы это практически исключено.

— И я так думала. А он объяснил. Рубль за ночь. Номер, по-моему, на четверых… Я спросила: «В гостиницу не опоздаешь?» — «Рано, — говорит, — там засветло не пускают…»

— Далеко она?

— Где-то у трех вокзалов… Найдете?

— Надо подумать.

Оперативные уполномоченные из группы по борьбе с кражами, сменяя друг друга, вели поиск портфеля в ячейках-автоматах. Денисов ненадолго подменил одного из них, но и ему не хватило удачи, как остальным.

«Должна существовать система… — Денисов и раньше думал о ней. — Это похоже на «морской бой», когда ищешь одноклеточную подлодку. Только акваторий больше — не десять на десять клеток, а шесть тысяч…»

Людей у пригородных платформ было немного. К вечеру день остался таким же — дождливым, серым. На контактных проводах, когда электрички вскидывали пантографы, била искра.

Вернувшись в здание, Денисов увидел в коридоре высокого, с суковатой палкой человека — доцента Окунева, ожидавшего с допроса жену и домработницу. Невропатолог курил, сладковатый запах табачного дыма плыл по коридору.

Денисов знал уже — труп в морге не опознан, допросы Окуневых и домработницы ничего не добавили к короткому сообщению, переданному дежурным из Звенигорода:

«Окуневы никого в гости не ждали. Среди друзей известны гостеприимством. Рекомендовать их своему знакомому или родственнику, едущему в Москву, мог любой из многочисленных друзей и коллег — в основном из Рязани, Куйбышева и Донецка, где Окунев раньше работал».

«Кто-то устроил погибшего на ночлег, — подумал Денисов. — А когда случай свел его самого с попавшей в беду девчонкой, он, в свою очередь, не раздумывая, рекомендовал ей простых радушных людей, которые не оставят человека на улице…»

Розыск исчезнувшего спутника Захаровой начать следовало с Каланчевки — прилегающему к площади трех вокзалов району. Поэтому первым делом Денисов позвонил Грибову — старшему оперуполномоченному на Курском, — Денисов называл его «ночным» за пристрастие к вечерним сменам.

— Если он действительно в т о й гостинице, найдем. Никуда он не денется! — Грибов с ходу включился в розыск. Был он немолод, на все случаи жизни имелись у него свои, часто совсем неожиданные приговорки. — Не надо только круглое тащить, Денис, а плоское катать… Значит, невысокий, в куртке с белыми полосами? Я узнаю. Ночью, после часа, будь у себя. Позвоню. Договорились?

— Да.

Он положил трубку, сосед-оперуполномоченный открыл дверь:

— Спички есть, Денис?

— Возьми. — В столе лежали спички, сигареты, коллеги из группы по борьбе с кражами это знали. — С портфелем пока глухо?

— Сам знаешь! Что ищешь — оно всегда в противоположном отсеке, в последней секции, в самой крайней ячейке.

Уходя, оперуполномоченный подошел к окну:

— И погода к тому же! Убийственная… — Фраза неожиданно обнаружила второй — зловещий смысл.

Денисов спустился вниз. В дежурке Сабодаш объяснял по телефону:

— Отвезешь постановление о назначении комплексной судебно-медицинской и судебно-баллистической экспертиз. Да, в Лефортовский морг. — Увидев Денисова, он выложил на пульт несколько исписанных листов. Шепнул: — По твоей просьбе. Из Ртищева.

«Миронова А. С. Тамбов, Советская, 3–8», «Чермашенцев К. С.» — Денисов просмотрел список по диагонали. — «Шинкевичи — дер. Холмово, Можайский район…» — Это были пассажиры вагона 4 поезда Москва — Тамбов.

— На всякий случай в пятом тоже переписали… — предупредил Антон.

Итоги резюмировала подколотая к спискам телеграмма:

«Опросом бригады поезда 441 Москва — Тамбов отставших поезда пассажиров не установлено вещи без владельцев вагонах не следуют мужчина схожий по приметам погибшим при посадке проводникам не обращался установить очевидцев преступления не удалось. Зайцев».