Когда Деррик не отвечает, я шепчу:

— Пожалуйста. Помоги мне.

Он тяжело смотрит на меня, безмолвный. У меня возникает желание прижать его к себе, погладить пальцами его крылья, как будто это поможет его успокоить. Потому что я не могу повторять ему снова и снова, я — это она. Единственное различие в том, что я вернулась сломанной.

Ты просто «что-то».

— Прости, — говорю я. Еще раз. Чёртово эхо.

«Прости, прости, прости. Прости, я разочарование. Прости, я ошибка. Прости, я безжалостная убийца. Прости, что я «что-то». Не человек».

Я смотрю вниз на тела, засоряющие лесную землю, и чувствую внезапное чувство беспомощности, бремя, более подавляющее, чем мое имя.

Я затаиваю дыхание, когда слышу трепетание крыльев Деррика. Он приземляется на мое плечо, его прикосновения нежны.

— Я не подумал о том, каково это для тебя, — на моё удивленное выражение лица он отвечает: — Я желал тебя, и ты вернулась, и я неблагодарный ублюдок, который не мог смириться с тем, что ты не осталась той же самой. Как ты вообще могла ею быть? Почему ты должна была ею быть? Просто потому, что я этого хотел?

— Это не оправдывает того, что я сделала.

— Нет, — соглашается Деррик. — Но после того, через что ты прошла … — Он качает головой.

Я, наконец, позволяю слезе упасть.

— Ты необыкновенный. Я понимаю, почему никогда раньше не пыталась тебя убить.

Деррик ухмыляется.

— О, прошу. Как будто ты когда-нибудь смогла бы, — он замечает мои слезы и вздохи, и бормочет: — Ты должна знать, никогда не мог на тебя сердиться, когда ты плачешь.

Его крыло гладит мою щеку, но он держится на дистанции. Он не сердится на меня, но все, что он видел, напугало его. Когда я пытаюсь уловить его взгляд, он отворачивается.

— Помоги мне похоронить их. Если мы поторопимся, то доберемся до лагеря Эйтиннэ до наступления темноты.

Мы начинаем копать.

Глава 6

Когда мы покидаем лес, Деррик ведет меня вдоль расщелины, которая тянется на многие километры.

Глубоко внизу волны разбиваются о скалы, накатывая на крутой откос. Каждая волна прибывает с мягким вздохом измельчённого камня — равномерное дыхание океана. Я не осмеливаюсь подходить слишком близко к неустойчивому краю. Через каждые несколько минут я наблюдаю, как огромные куски скал обрываются и падают в пропасть. Земля постепенно разрушается.

Зрелище нервирует. Я видела это где-то раньше, в пропавших кусках своих воспоминаний. Но это было не здесь. Это было в том месте, которое я вспомнила на озере, где был лес, полный демонов и металлических деревьев с ветвями, острыми, как лезвие.

Когда мне хочется расспросить Деррика об этом, он отлетает, и я спешу за ним. Мне следует смотреть вперёд, но мое внимание обращается к пейзажу. К тусклому цвету неба и деревьев — пейзаж ещё более четкий, чем в лесу.

Небо — это единая, бесконечная плита серого сланца. Ни структура облаков, не пропускающая и лучика света, ни их тяжесть, не служат признаком дождя. Напротив, деревья выгравированы в глубоких черных тонах, будто были выжжены огнем. Под серым, пепельным ландшафтом видны лишь самые мелкие остатки цвета. Даже холмы, которые должны быть, по крайней мере, темно-коричневыми в это время года — тёмного оттенка пыли.

Деррик облетает вокруг нескольких валунов у особо скалистой части оврага, и я следую за ним, взбираясь по грубому граниту.

— Где мы? — наконец спрашиваю я, устав от молчания.

Деррик не говорил с тех пор как мы вышли из леса. Он думает, я не вижу, но я ловлю его изучающий взгляд. Как будто он размышляет о том, что видел, когда мой разум вторгся в его. Может быть, он задается вопросом, возможно ли когда-нибудь меня исправить.

Я не могу не заметить чувство вины в его чертах, когда он отводит взгляд в сторону, словно внезапно осознал, насколько он тих. Возможно, он простил меня за то, что сделала с ним в лесу, но я чувствую, как он напряжен, как будто ожидает, что я снова потеряю контроль.

— На Скайе, — говорит он машинально. — Мы все еще на острове Скай. Мы никуда не уходили.

— Все еще? — спрашиваю я беспечно, чтобы не расстраивать его.

Во время нашего похода я стараюсь не вести себя как в лесу. Сдерживаю свои силы так крепко, что это уже больно. Мне не хочется, чтобы Деррик снова видел это чудовище.

Я хочу, чтобы он видел меня человеком, как и раньше. Его Айлиэн. Его другом.

— Ты умерла на острове, — говорит он. — Мы могли бы отправиться куда-нибудь еще, но я не вижу смысла, раз все разваливается.

Он одаривает меня улыбкой, которая не затрагивает его глаз.

— Есть какие-нибудь планы перед тем, как это случится? Ты могла бы напиться со мной до беспамятства. Мы могли бы петь неприличные песни, одеться, как пираты, и танцевать на внутренностях наших врагов.

Я морщу нос.

— Это что-то, что мне нравится?

— Пока нет. Но только потому, что ты никогда этого не пробовала. Уверяю тебя, это настоятельно рекомендуется.

— Кем?

— Мною, — фыркнул он. — Честно говоря, Айлиэн, каждый должен хотя бы раз в жизни нарядиться пьяным пиратом. Гораздо веселее убивать в костюме.

Я не могу не улыбнуться, когда он называет меня по имени. Это первый раз, когда он произносит его с тех пор, как мы вышли из леса, этот звук оборачивается вокруг меня, как теплое одеяло. За последние несколько часов я начала вспоминать ощущения и чувства, связанные с этим именем. Смесь воспоминаний, которые включают в себя крохотное тельце Деррика, свернувшееся на моей шее, руки, запутанные в моих волосах, потому что он заснул, заплетая их.

— Тогда я попробую, — говорю я, приближаясь к краю расщелины. — Мы оденемся пиратами, будем танцевать, и ты будешь петь мне песни. И, может быть, мы проткнём несколько врагов саблей.

Он подлетает к моему плечу, когда я приближаюсь к выступу, осторожно, чтобы не посыпались камни.

— С тобой все в порядке?

Я качаю головой. Моя память снова шевелится, изображения того кошмарного места, которые так омрачены страхом, что я не могу видеть его. Я пытаюсь вызвать другие мысли, ударив большим камнем о выступ скалы. Он спадает по откосу и улетает в море далеко внизу.

Вот оно. Голос человека где-то в тени моего прошлого. "Земля была целая, а теперь она треснула прямо посередине. Все разваливается".

Я была на платформе, плывущей по воздуху над огромной пропастью, как лист на речном ручье. Она бесконечно дрифтовала по незнакомому пейзажу, еще более бесцветному, чем этот. Там было полно зданий, стоящих на площадках из зубчатых скал, висящих в пустом пространстве.

Память вернулась с чувством беспомощности, от которого в животе болит. Название всплывает на поверхность моей памяти.

— Это похоже на Sìthbhrùth, — говорю я себе.

Деррик резко поворачивается.

— Что заставило тебя сказать это?

Я не знаю. Когда я ищу в своих воспоминаниях что-то, связанное с Sìthbhrùth, единственное, что появляется — подавляющее чувство отчаяния, печали и безысходности. Какая бы ни была причина моего пребывания там, это было не по моей собственной воле. Я была в ловушке.

— Думаю, там было так же, — я смотрю на бесцветный пейзаж. — Это место ведь не всегда выглядело так, как сейчас?

— Нет. Это началось вскоре после… — Деррик кусает губу, и я знаю, что он собирался сказать. После того, как я умерла. Он продолжает, будто вовсе и не останавливался. — Сначала это был просто цвет. Пока однажды земля не начала разваливаться по всему острову и материку. Я полагаю, что это только вопрос времени, прежде чем все не обрушится в море.

Я смотрю на откос, на море внизу.

— Что потом?

Смех Деррика короткий, ожесточённый.

— Что тогда? Конец света, если Эйтинне не убьёт Ки… Короля. Если она этого не сделает, то я надеюсь, что мой конец будет быстрым и безболезненным. К тому моменту, надеюсь, мы рухнем на землю в наших пиратских костюмах.