– Я отвратительно сплю в креслах,– пожаловалась Мэй. поднимаясь на ноги.

– А ты старайся расслабиться.

– Не помогает.

Мэй отправилась в ванную, а Дортмундер подошел к единственному окну и потянул за ручку тяжелую раму. Та не поддалась, и тогда он прижал лоб к прохладному стеклу и постарался максимально скосить глаза вниз.

Окно выходило во внутренний двор, и из него не открывалось вида на город, но зато не было и шума от транспорта. Все, что смог разглядеть внизу Дортмундер,– стеклянная крыша вестибюля отеля. Вечером она была ярко освещена, но сейчас была тусклой, словно еле тлеющее пламя в очаге.

Часы показывали 00:53.

Дортмундер подошел к двери и наклонился, дабы еще раз изучить поэтажный план здания. Тот представлял собой маленькие пронумерованные прямоугольники, обозначающие комнаты, с центральным коридором и вспомогательными помещениями: лестницей, лифтами, холодильной камерой и складами полотенец и чистящих средств. Естественно, квартиры Макса Фербенкса на плане не было, но Дортмундер и так знал, что она располагается между театром и гостиничным вестибюлем и выходит на Бродвей. Значит, и обслуживающий ее служебный лифт должен находиться со стороны Бродвея. Окно номера Дортмундера выходило на юг, значит, когда Энди придет, им нужно будет...

Дверь распахнулась, ударив Дортмундера по носу. Слезы брызнули у него из глаз, и он резко отшатнулся. На пороге возник Энди со словами:

– Надеюсь, я не слишком рано.

– Ты не рано,– пробормотал Дортмундер, потирая нос.

– Джон,– с тревогой заметил Энди, глядя на него,– по-моему, ты подхватил насморк.

– Пустяки.

– Это из-за кондиционера. Знаешь, эти системы в новых домах...

– Пустяки.

Мэй вышла из ванной. Она больше не казалась заспанной.

– Привет Энди,– поздоровалась она.– Ты вовремя.

– На минуту раньше,– уточнил Дортмундер. Нос, похоже, был свернут.

– Минута не считается,– заявила Мэй.

– Спасибо, Мэй,– кивнул Энди.

Дортмундер, не видя смысла сейчас злиться на Энди, оставил свой нос в покое и произнес, указывая на дверь:

– У нас есть схематический план здания.

Он объяснил, где они находятся в данный момент и где должен располагаться служебный лифт в квартиру.

– Неужели все так элементарно? – удивился Энди.

– Возможно, и нет.

– В любом случае надо пойти и посмотреть.

– Джон, где пульт? – спросила Мэй.

– Какой?

– От телевизора. Я хотела посмотреть телевизор в ваше отсутствие, но не могу найти пульт.

– Возможно, он на кровати,– предположил Дортмундер.

– Или под кроватью,– добавил Энди.

Они дружно поискали и там, и там, но ничего не нашли.

– Здесь всего одна комната,– заметила Мэй.– Она не такая большая, и в ней не так много вещей. Неужели мы не сможем найти пульт?

– А ты уверена, что он вообще был? уточнил Энди.

– Да. Во-первых, я включила им телевизор. А во-вторых, Джон переключал каналы.

– Значит, он все-таки должен быть на кровати,– решил Дортмундер.

– Или под кроватью,– повторил Энди.

Они вновь принялись за поиски, но безуспешно, пока Энди не отправился в ванную.

– Пульт здесь,– крикнул он и вошел, держа его в руке.– Он лежал на раковине.

– Даже не буду спрашивать, как он туда попал,– заметила Мэй.– Спасибо, Энди.

– Не за что.

Дортмундер, который был уверен, что это не он отнес пульт в ванную, но не намеренный вступать в разборки, спросил:

– Мы теперь можем идти?

– Несомненно,– подтвердил Энди, и они вышли из номера.

Коридор был длинным, плохо освещенным и абсолютно пустым. Тут и там у дверей номеров стояли подносы с остатками ужина. Дортмундер и Энди прошли до конца, повернули направо и оказались в точно таком же коридоре, в середине которого горела зеленая надпись «Выход».

– Нам туда,– сказал Дортмундер.

Рядом с надписью находились лифты, слева от которых располагалась лестница, а справа – помещение, занятое большим холодильником. Напротив лифтов была глухая стена с зеркалом, а напротив лестницы – запертая дверь без опознавательных знаков.

Энди занялся дверью, и та скоро открылась. Они попали в квадратное помещение, забитое деревянными стеллажами, на которых были сложены полотенца, рулоны туалетной бумаги, ящики с салфетками, мылом, шампунем и лосьоном. Слева в углу виднелись двери двух лифтов.

– Это должен быть один из них,– произнес Дортмундер, кивая на лифты.

– Возможно, как раз он сейчас и едет сюда,– заметил Энди.

Дортмундер прислушался и услышал слабый треск и гудение идущего наверх лифта.

– Не на этот этаж,– неуверенно предположил Дортмундер.

– Возможно. Но давай-ка лучше спрячемся и подождем.

Укрывшись за стеллажами, они услышали, как треск прекратился и открылись двери лифта. Энди поднял бровь и многозначительно посмотрел на Дортмундера: видишь? Тот в ответ нахмурился: вижу.

В щель между стопками чистых полотенец они увидели, как из лифта выходит парень в черно-белом облачении официанта. Толкая перед собой пустую двухъярусную серую металлическую тележку, он прошел мимо них и исчез за дверью.

– Наверняка пошел собирать грязную посуду,– шепнул Энди.

– Таким образом, у нас есть несколько минут.

Они вылезли из-за стеллажей и подошли к лифту. Энди нажал на кнопку, и двери тут же открылись. Придерживая их, партнеры уставились на панель управления на стене. Та состояла из черных кнопок с цифрами на них от 17 до 31 (в данный момент горела цифра 26). Под кнопкой «17» были еще две, обозначенные как «Кухня» и «Прачечная».

– Похоже, нам нужен другой,– заметил Энди.

– Или,– отозвался Дортмундер, разглядывая кнопки и размышляя о том, что удача, очевидно, покинула его,– мы ошиблись в своих рассуждениях.

– Вот еще! Давай-ка лучше дождемся, пока не уедет официант, и вызовем другой лифт.

– Ну что же, давай.

Они отпустили двери лифта и вернулись за горы полотенец.

– Скорее всего, это будет не просто кнопка,– предположил Дортмундер,– а скважина для ключа.

– Точно. На втором лифте ты можешь попасть на любой этаж, кроме тех, для которых нужен специальный ключ.

Появился официант с тележкой, которая теперь была переполнена подносами и грязными тарелками. С трудом толкая громоздкий груз, он загнал его в лифт, нажал кнопку, и двери закрылись.

Энди тут же подскочил к кнопке вызова и нажал на нее. Она не предусматривала светового сигнала, и поэтому было сложно сказать, где находится второй лифт. Оставалось только ждать и догадываться.

– Конечно,– заметил Дортмундер,– второй лифт может быть отключен ночью.

– Почему? У них по ночам как раз самая работа. Кстати, думаю, нам неплохо бы снова спрятаться.

– Зачем?

– На всякий случай. Вдруг, когда лифт придет, в нем кто-нибудь будет.

– Ты прав.

Таким образом, они опять проследовали за полотенца. Но когда приехал второй лифт, в нем никого не оказалось. Энди поспешил к нему и придержал двери. Они с Дортмундером изучили панель управления, которая была абсолютно идентична первой.

– Я так и думал,– вздохнул Дортмундер.

– Но к ним же должны как-то попадать уборщицы? У богачей вечно полно уборки, они нанимают для этого целые компании.

– Поехали посмотрим на семнадцатом.

Цвет стен, дверей и ковров в коридоре семнадцатого этажа слегка отличались от двадцать шестого, поэтому изначально могло показаться, что у вас что-то случилось со зрением.

Дортмундер и Энди обшарили весь этаж, но не нашли ничего, что отличалось бы от того, что они уже видели девятью этажами выше. Энди посмотрел на часы и вздохнул:

– А все обещало быть настолько простым.

– Все просто,– отозвался Дортмундер.– Мы просто не можем войти.

Но ведь должен быть путь! Они что, держат там прикованную на цепи девицу? Даже если бы и так: как ей доставляют новое мыло? И как она избавляется от конфетных фантиков?

Они стояли в коридоре возле пассажирских лифтов. Квартира Фербенкса, по идее, находилась прямо под ними. Дортмундер посмотрел в одну сторону, затем в другую и сказал: