— Вы странный человек, Джад. Мне, наверно, никогда вас не понять. Да и вообще никому, пожалуй.

— А зачем меня понимать? — улыбнулся Джад. — Как вы думаете, мы успеем после ужина посмотреть лаборатории?

— Если вам хочется, — пожал плечами Ли.

— Мне хочется, — сказал Джад. — И даже очень.

— А пока, до обеда, — попросил Ли, — разрешите мне измерить у вас пульс и давление. На такой высоте случаются порой занятные вещи.

— Валяйте, — разрешил Джад.

Ли достал небольшой чемоданчик, открыл его:

— Мой портативный электрокардиограф. — Он кинул взгляд на Джада. — Какой-нибудь допинг сегодня принимали?

— Нет, — ответил Джад. — Сегодня я чист.

— Ложитесь на диван, — сказал Сойер и принялся колдовать над ним. Он подсоединял электроды, внимательно изучал ленту самописца, наконец, отсоединил от аппарата все проводки и стал измерять давление по очереди на обеих руках Джада и на икрах обеих ног.

— Осталось только на члене померить, — сказал Джад, поднимаясь.

— Не выйдет. Аппарат не приспособлен, — до ушей улыбнулся Сойер и восхищенно развел руками. — Просто отлично. Давление 140 на 80, сердце в порядке, нигде ни малейших отклонений.

— Успокоились, доктор? — поддел его Джад.

Ли меж тем собрал свой чемоданчик:

— Ну, я вас покидаю до обеда. Вам ведь еще одеться надо.

Обед был простым. Слабопрожаренный филей со шляпками грибов, печеный картофель, суп-жульен из молодой фасоли и моркови, зеленый салат. Из вин — «Шато мутон Ротшильд» урожая 1976 года. На десерт черный кофе.

Доктор Шёнбрун с блаженной улыбкой откинулся на спинку стула и изрек:

— Хороший повар — конспект цивилизации.

— Я и не знал, что вы философ, доктор, — сказал Джад.

— Философия коренится в желудке, а не в голове, — глубокомысленно заметил немец.

Джад отпил кофе.

— Вы довольны своими успехами, доктор?

— Весьма, мистер Крейн, — не задумываясь ответил доктор Шёнбрун. — Завтра кончает работу последняя бригада. Останется только обслуживающий персонал. Для доводки понадобится человек семь, не больше. А через три месяца и они станут не нужны.

— Прекрасно, — сказал Джад. — Я должен вас поздравить, доктор. Даже представить не могу, кто бы еще завершил этот труд так быстро и с таким высоким качеством.

Немец горделиво улыбнулся:

— Жду не дождусь завтрашнего утра.

— Я тоже, — сказал Джад. — А теперь прошу извинить меня, я вас покидаю. Мне предстоит напряженный день.

В одиннадцать часов лифт доставил Джада вместе с Сойером в подземный этаж, где находилась лаборатория. Они вошли в небольшой холл; за столом, напротив дверей лифта, сидел охранник.

Сойер повел Джада в санпропускник, первым скинул одежду и встал под душ, жестом приглашая Джада следовать своему примеру.

Выйдя из-под душа, они облачились во все стерильное, от свежепродезинфицированных хирургических колпаков до длинных резиновых перчаток.

Теперь от лаборатории их отделяла лишь небольшая прихожая. Сойер плотно закрыл за собой дверь и нажал кнопку в стене. Из вентиляции просачивался слабый запах озона. Не прошло и минуты, как дверь в лабораторию открылась сама.

Там их уже ждали двое сотрудников. Сойер кивком приветствовал их и объявил:

— Это мистер Джад Крейн.

Одинаковая форма, скрадывавшая фигуру, мешала Джаду различить их пол.

— Мистер Борн и мисс Пэйсон, — представил Сойер.

Они дружно кивнули, не подавая руки.

Сойер подвел Джада к рядам ящичков из плексигласа, покрывавшим все стены. Ящички были пронумерованы по индексной системе. По стальным направляющим, уложенным вдоль стен, передвигались три стола. На каждом был установлен автоматический манипулятор, открывающий любой ящичек по команде, посланной с пульта компьютера, а рядом электронный микроскоп с тремя объективами, способный проецировать изображение на большой дисплей.

Сойер повернулся к Джаду:

— В данный момент нас снабжают энергией шестьсот двадцать четыре батареи, работающие блоками посменно, по четыре часа. Когда будет запущен реактор, батареи автоматически отключатся. Хотите посмотреть что-нибудь еще?

Джад кивнул:

— Да. Клетки коры мозга.

Сойер жестом дал команду сотрудникам. Те быстро набрали что-то на клавиатуре пульта. Один из столов заскользил вдоль стены, потом остановился, манипулятор нашел нужный ящичек, вытащил его и поместил под микроскоп. Техник включил большой экран.

Одновременно свет в лаборатории стал гореть вполнакала. Джад впился глазами в экран. Изображение делилось на секции, наверху в ряд светились индексные номера. Одна из серий начиналась с буквы «К».

— «К» — это клоновые клетки, — объяснил Сойер, — остальные — нормальные.

Джад долго вглядывался в экран, наконец произнес:

— По-моему, никакой разницы.

— Никакой, — сказал Сойер. — По крайней мере, наша техника ее не обнаруживает. Но это внешне. Мы не знаем, способны ли они функционировать в точности так же.

— Должны бы, — сказал Джад. — Ведь они совершенно такие же.

— Такие же, да не такие, — уклончиво заметил Сойер.

Джад удивленно посмотрел на него.

— Нам известно, что сотворил Господь, — задумчиво произнес Сойер, — а что человек сработал — пока вопрос.

Глава двадцать третья

Джад сошел с тренажера в гимнастическом зале. Его спортивный костюм насквозь промок от пота. Едва он успел перевести дух, как Скорый Эдди налил большой стакан апельсинового сока. Джад выпил его залпом.

— Боже, — сказал он. — Вот чего мне не хватало! После такой нагрузки чувствуешь себя просто выжатым.

— Выпейте еще, — сказал Скорый Эдди, протягивая ему второй стакан.

— Погоди минутку, — сказал Джад, блаженно растягиваясь в кресле.

— Две вещи мне здесь не нравятся, — сказал Скорый Эдди. — Во-первых, наружу выйти нельзя. Сразу яйца отморозишь. А во-вторых, совершенно, ну, абсолютно ни одной бабы вокруг.

Джад засмеялся.

— А что тут смешного? — с жаром продолжал Скорый Эдди. — Раньше я что-то не замечал, чтобы вас тянуло к монашескому образу жизни. Еще и на мою долю хватало того, что от вас оставалось.

— Ну, извини, — улыбнулся Джад. — Наверно, я старею.

— Ничего вы не стареете, мистер Крейн, — не унимался Скорый Эдди. — А просто вам все надоело. У вас другое в голове.

— Да всего неделя прошла, — сказал Джад.

— А кажется, куда больше, — с сомнением покачал головой Скорый Эдди.

— Ну, все равно завтра засухе конец, — сказал Джад. — Приезжает Софья, с ней махариши, а он, само собой, притащит дюжину своих девочек. Он без них ни шагу.

— Надеюсь, они захватят одежку потеплее, чем я на них в Калифорнии видел. А то посинеют быстрее, чем до дома добегут, — оживился Скорый Эдди.

— У нас в самолете для них есть меховые накидки.

— Обо всем-то вы позаботитесь, — с обожанием выдохнул Скорый Эдди. — А кто еще будет?

— Сойер, Мерлин из Флориды. Доктор Шёнбрун из Рио. Завтра запуск реактора.

— Великий день!

— Надеюсь, — сказал Джад.

— И у вас с доктором Ивансич сладкое свидание, — потупившись, добавил Скорый Эдди.

— У нас деловые взаимоотношения, — не желая признаваться самому себе в своих чувствах, нахмурился Джад.

— Немножко интимчика никаким отношениям не повредит, — осклабился Скорый Эдди. — Может, лучше понюхаем, так, чуть-чуть, чтобы не отвыкнуть?

— Не спеши, успеется. Мне надо слегка просохнуть. Доктор собирается еще раз меня обследовать.

— Тогда выпейте вот это, — Скорый Эдди протянул второй стакан апельсинового сока. — Витамины вам понадобятся.

— Это почему же? — спросил Джад.

— Что я, вашу докторшу не знаю? Она на вас как набросится — затрахает до потери пульса, — расхохотался Скорый Эдди и, смеясь, вышел из зала.

Джад затряс было головой в знак протеста, но Скорый Эдди уже закрыл за собой дверь, и ему ничего больше не оставалось, как выпить сок и идти в душевую.