— Это верно, — сказал Джад.

— Министерство обороны в дураках окажется, если не сделает заказ на шестьсот машин, — сказал пилот. — Я на каких только не летал — от первых «харриеров» до новейших. С этим ни один не сравнится.

— Сделают они заказ, сделают, — сказал Джад, глядя на плато, открывшееся за гребнем горы. — А мы почти у цели.

— Еще пять минут, — сказал пилот.

Джад оглянулся назад, туда, где среди шести пустых пассажирских кресел в одиночестве восседал Скорый Эдди.

— Ну, что скажешь? — спросил его Джад.

— Если бы мы могли перевезти весь этот снег в Штаты, — осклабился Скорый Эдди, — мы бы заработали миллиард долларов.

— Всегда в рассуждении, чего бы пожрать, — рассмеялся Джад.

— Держу пари, там собачий холод, — сказал Скорый Эдди.

— Минус пять по Цельсию.

— Собачий холод, — сказал Скорый Эдди.

Джад повернулся к пилоту:

— Скажите им, что мы сядем внутри. Я хочу войти прямо в кратер, а не просто приземлиться на плато.

— Слушаюсь, мистер Крейн, — сказал пилот и склонился над ручкой настройки. Раздался свистящий звук, и он заговорил: — Радио Занаду. Радио Занаду. Слышите меня? Прием. Прием.

— Радио Занаду вас слышит, — ответил голос из динамика. — Вы у нас на радаре. Высота семь тысяч сто метров, направление — северо-восток. Ваш коэффициент 21, 21, 0, 93, 21. Правильно?

— Правильно. Вы нас засекли. — Он включил авторадиопеленгатор. — Это мистер Крейн на борту «Крейн-Вертикаль-6». Разрешите посадку в кратере.

— Великоваты будете, «Крейн-Вертикаль-6»! — гаркнул динамик. — Думаю, у нас тут для вас местечка маловато.

Тогда Джад отчетливо произнес в свой микрофон:

— Кажется, вы не расслышали, диспетчер. Я — Джад Крейн. Вам придется найти для нас место, а как вы это сделаете, меня совершенно не волнует.

Голос в динамике на мгновение смолк и сразу же зачастил:

— Извините, сэр. Дайте нам пару минут, сэр. Мы выведем на плато часть вертолетов.

— Спасибо, диспетчер, — сказал Джад и, выключив свой микрофон, выругался: — Говнюк!

Не прошло и десяти минут, как самолет, точно и плавно, будто на лифте, спустился в кратер, и они, облачившись в пуховые, отороченные мехом парки, стали ждать сигнала к выходу. Наконец внутрь ворвалась струя морозного воздуха. Пилот нажал на кнопку, и из открытого люка спустился трап.

Джад ступил на землю первым. Сияя широкой улыбкой из-под своей парки, его встречал доктор Сойер.

— Добро пожаловать в Занаду, на вершину мира! — провозгласил он.

Джад радостно пожал ему руку. За Сойером маячил доктор Шёнбрун. Джад протянул руку и ему.

— Добро пожаловать, — учтиво произнес немец.

— Идемте в тепло, — пригласил Сойер, первым отходя от самолета.

Все поспешили за ним. У массивной стальной двери Сойер остановился, открыл ее, и они вошли в теплое помещение.

— Всего две недели, — с нескрываемой гордостью произнес Сойер. — Мы уложились в две недели.

— Да, мистер Крейн, — подхватил немец. — Абсолютно все готово. Утром вы можете нажать кнопку, и реактор начнет вырабатывать энергию.

— Сколько времени потребуется для выхода на проектную мощность? — спросил Джад.

— Неделя, — ответил доктор Шёнбрун. — А достигнув ее, он начнет включаться и отключаться автоматически. Все его функции контролируются робототехникой, срок службы практически неограничен.

— А если возникнет неисправность? — продолжал допытываться Джад.

— Это исключено, — сказал немец и принялся педантично перечислять: — Во-первых, там нет движущихся частей, все работает исключительно на ядерной энергии. Во-вторых, если даже неисправность возникнет, в реактор встроен блок саморегуляции. Уверяю вас, мистер Крейн, это самый совершенный вечный двигатель, какой только создавался когда-либо на свете.

— Мне надо знать наверняка, — сказал Джад. — Сами понимаете, от этого моя жизнь зависит.

— Машина будет работать, — набычившись, произнес доктор Шёнбрун, — за вашу жизнь отвечать не берусь.

— Значит, завтра в семь утра, — сказал Джад.

— Простите, мистер Крейн, не понял, — озадаченно посмотрел на него немец.

— Мы нажмем на кнопку, — пояснил Джад и повернулся к Сойеру. — Я пойду к себе, приму душ. Ужин в девять, хорошо?

Ли кивнул. Джад обратился к доктору Шёнбруну:

— Поужинаете с нами, доктор?

— С удовольствием, мистер Крейн, — ответил тот, щелкнув каблуками.

Когда Джад вышел в комнату после душа, Ли сидел на диване, потягивая виски со льдом. Дождавшись, пока Джад кончит завязывать пояс халата, он спросил:

— Как самочувствие?

— Нормально, — сказал Джад. — Почему вы спрашиваете?

— Голова не болит?

— Нисколько, — Джад удивленно посмотрел на него. — Да в чем дело-то?

— Меня беспокоит образование новых клеток мозга, — сказал Ли. — Что Софья думает на сей счет?

— Она говорит, выводы делать рано. В общем тоже ничего не понимает.

— Я бы провел еще одно обследование. Томографию, ЭЭГ, анализы. Мне было бы как-то спокойнее знать, что этот процесс не развивается.

— Чего конкретно вы боитесь? — спросил Джад.

Ли посмотрел ему прямо в глаза:

— Боюсь, что вы мне не все сказали. Что энное количество этих искусственных клеток введено в ваш организм.

— А если и так? — парировал Джад. — Я прекрасно себя чувствую. Никаких побочных эффектов.

— Появление новых клеток мозга, возможно, как раз и является таким эффектом. Их неконтролируемый рост может обернуться раком или доброкачественной опухолью. Кто может предугадать…

— Я прекрасно себя чувствую, — упрямо повторил Джад. — И давайте выпьем по этому поводу.

— Ваше здоровье, — буркнул Ли и отпил из своего стакана. — Я тут торчу две недели, совсем отстал от жизни. Как вы, с махариши встретились?

— Да, — сказал Джад.

— Получили у него, что хотели?

— Кое-что, — ответил Джад. — У него были записи, которые мы искали. Оказывается, он брат Забиски. Они вместе работали в немецких лабораториях почти до самого конца войны. Изучали долголетие.

Ли слушал молча.

— Старуха проводила эксперименты по клеточной терапии, когда никому это еще и в голову не приходило, — продолжал Джад. — Интересно, догадаетесь ли вы, какие клетки она использовала?

Ли кивнул:

— Мне кажется, я знаю. Клетки человеческого плода.

— Что вас навело на эту мысль? — не унимался Джад.

— То, что она тогда настаивала на искусственном оплодотворении всех этих девиц. В конце концов хватило бы и одной женщины, чтобы проверить вашу способность произвести нормальное дитя. Дюжина — явный перебор.

— Но у них у всех были выкидыши.

— Не по вашей вине, — сказал Ли. — Об этом уж я позаботился. Я не настолько закален, чтобы вынести все, что задумала наша старушка. Человеческие существа пока еще, слава Богу, не приравнены к подопытным животным, что бы там ни казалось доброму доктору после нескольких лет работы на нацистов.

— А вы знаете, что у меня все-таки родился ребенок? — будничным тоном спросил Джад.

На лице Ли отразилось неподдельное изумление.

— Не-ет, — протянул он.

— Это все Софья, — сказал Джад. — Уж не знаю, как ей это удалось, но она не сделала аборта. И потом вернулась из России в Штаты, чтобы родить.

Ли смотрел на него, не мигая.

— И вы все знали?

— Ничего не знал. Барбара рассказала мне в тот день, когда мы в последний раз встречались в Сан-Франциско. После того, как она выбежала из комнаты, помните?

— А с Софьей вы об этом говорили?

Джад покачал головой:

— О чем тут говорить? Я за ее поступок не отвечаю и свою жизнь менять не собираюсь.

— Но ребенок, — начал было Ли, — как же он?..

— Ребенок у Барбары, меня это вполне устраивает.

— И вам даже не интересно? Хотя бы посмотреть, может быть, он похож на вас?

— Барбара рассказала мне все, что надо, — оборвал Джад. — У мальчика синие глаза, как у меня. Честно говоря, мне это не интересно.

Ли поднялся, чтобы налить себе еще виски.