- Вы ж посмотрите, и эта здесь!

Графиня. И сколько негодования в голосе.

- Простите?

- Ирма, я же вижу, куда вы смотрите. Эта... Его бастардка от какой-то там певички. Как она вообще посмела появиться в зале? Кто ее пустил в высшее общество?

Внебрачная дочь? Здесь? Действительно, странно. А ее поведение странно вдвойне. Девица явно что-то задумала, но не решается сделать это... Или... Мне почему-то вспомнились Верис, Ингира и этот странный предмет, из-за которого так взъярился Варт... Арони... Да, арониматор. Муж тогда говорил, что гибнут в основном женщины, и убийцами могут быть рабы. Или внебрачные дети... Ведь жена не принадлежит роду, как тогда было с Ирмой, а значит, клятва может не сработать, и прислуге будет позволено поднять руку на свою госпожу...

Вот девица что-то надумала, резко подняла голову, распрямила плечи и походкой солдата на плацу, чеканя шаг, пошла навстречу мачехе, шедшей из другого угла комнаты к приоткрытому окну. И что делать? Попытаться остановить? Да и нужно ли? Только идиот попытается убить человека на глазах у всей толпы. С другой стороны, эта-то, может, и есть идиотка...

- Графиня, баронет, мое почтение. Вы позволите?

Муж. Меня быстренько подхватили под локоть и с показной учтивостью отвели в сторону. Как-то вовремя он тут появился. Опять следилку навесил? Ладно, потом спрошу...

- Что случилось? От тебя фонит растерянностью и испугом.

Точно, следилку. Ну, Варт!

- Девочка, бастард министра... Варт, мне кажется, она хочет убить мачеху...

- Всё, милая, готовься: будешь у меня оперативно-розыскным драконом.

От подушки этот гад привычно увернулся, потом хмыкнул и, не обращая внимания на моё негодующее шипение, обнял и завалился на постель. Серый от усталости, он появился дома только перед обедом, на следующий день, пару часов отлеживался у себя, потом заявился ко мне и вот теперь издевается. Обормот. Вот надо было поменьше ему наши земные реалии описывать...

- Варт! Рассказывай давай. Я была права, да?

- О, да... Я, конечно, специально наставлял Ориентада, чтобы он отправил обслуживать пришедших на вечер именно рабов, но мне как-то и в голову не пришла мысль о возможности участия в таких кровавых делах бастардов...

Ну конечно. Еще бы ему она, эта мысль, ему в голову пришла. Они ж здесь все снобы, ни о каких чувствах или эмоциях у кого-то, кроме себя драгоценных, и подумать нет могут. Подумаешь, бастардка. Она ж вне закона. Ату ее. Идиоты. Странно вообще, как до сих пор жили без таких происшествий...

- Она ведь не сама это придумала? Вот не верю, чтобы в головах этих забитых созданий самостоятельно могли появиться подобные вольные мысли.

Муж кивнул и взъерошил мне волосы:

- Рамия. Давненько о них ничего не было слышно. Последний раз шороху наводил у них мой дед, лет триста-триста пятьдесят назад. После этого они присмирели и вели себя тихо и смирно. А тут снова голову подняли.

- Рамия? Это страна амазонок возле океана, что ли? Ну, где махровый матриархат?

Супруг меня понял. Он к моим словесных изыскам привык давно, заодно нахватавшись из земной лексики уймы терминов.

- Да. Понятия не имею, что им не сидится спокойно. Мы-то к ним не лезем, себе подобных освобождать.

Угу. Только сомневаюсь я, что дело в освобождении именно 'себе подобных'... Не удивлюсь, если дело пахнет очередным государственным заговором... Освободители, блин.

Ирма:

Алиса росла очень быстро, как здесь говорят, не по дням, а по часам. Наша домработница не успевала покупать новые вещи, как ребенок практически моментально из них вырастал. Малышка оказалась неспокойной, и по ночам я часто сидела рядом с ее колыбелькой, тщетно пытаясь уложить непоседу. Днем мне помогала баба Валя (я наконец поняла, за что Ира ее так ценила - в общении с маленькими детьми просто незаменимый человек), но все равно сил на новорожденную уходило много, и у зеркала я не появлялась довольно давно.

Да еще и Мишка... Он все так же преданно караулил меня у входа в дом: не помогали ни увещевания, ни 'разговоры по душам', после которых у бывшего жениха Иры появлялись на лице ссадины, кровоподтеки и синяки. Я искренне не понимала, что ему от меня может быть надо по прошествии пятнадцати-семнадцати месяцев после той фиктивной свадьбы. Общаться с этим сумасшедшим супруг мне строго-настрого запретил: 'Мало ли, что ему в голову взбредет. Если он не забыл тебя после магии этого колдуна, значит, крыша могла протечь основательно. Так что сидите вы с Алисой пока дома'. Сам же Тоша безуспешно пытался выяснить, что именно надо неудачливому жениху от уже замужней меня, но в ответ слышал только что-то вроде: 'Не твое дело. Отпусти мою жену. Мы сами разберемся'. Все. Дальше было глухо. Я уже отчаялась хоть как-то изменить эту зашедшую в тупик ситуацию...

- Отвратительно выглядишь, подруга. Тебя собственная дочь не боится?

Да, Ира умеет приободрить. Сама же она казалась довольной жизнью: блеск в глазах, довольная улыбка на губах...

- Так что там у тебя приключилось-то? Алиса или Мишка?

- Оба. Но если с девочкой мне помогает твоя бывшая домработница, то Мишка...

- Что? Так и не отстал? А говорит-то что?

- Я с ним не разговаривала. Тоша запретил.

- Да? Ну ладно, мой бывший женишок мог и сбрендить от вашей магии, так что страхи Антона понятны. Но сам-то он не пытался у этого увальня ничего выяснить?

- Пытался. 'Не твое дело. Отпусти мою жену. Мы сами разберемся'. Всё.

- Даже так? Жену, значит? - Ира нахмурилась. - Ой, не нравится мне все это. Варт, по-моему, очень уж самонадеянно утверждает, что там у вас нет сильных магов... Сначала Зойка, потом - Мишка.

- Ты думаешь, эти двое как-то связаны? - Удивилась я. Мне как-то и в голову не приходило искать связь...

- А ты видишь этим глючным товарищам какое-то другое объяснение?

Ответа у меня не было...

Ирина:

Отказываться от ужина с графиней было никак нельзя, так что ближе к вечеру я в 'семейной' карете прибыла к уже знакомому особняку. И снова меня встречает идеально чистый склеп. В дверях замер в поклоне тот же старик-дворецкий. Да, я знаю, что меня уже ожидают. И где тут обеденный зал?

Как оказалось, ужинали мы с Аурелией в небольшой камерной гостиной, расположенной рядом с ее покоями. Миленькая комнатка, отделанная нежно-голубым цветом: и мебель, и обои, и даже ковер на полу - все одного тона. Голубая комната, блин.

Столик, накрытый на двух персон, изобилием не радовал: сезонные местные фрукты вроде яблок, груш и вориноков, гибрида сливы и груши, к ним - легкие закуски, морс. Нет, нам обеим, конечно, хватит. Но я, зная любовь хозяйки к показухе, рассчитывала как минимум на шикарный стол на сто персон. Ошиблась. Почему - поняла практически сразу: графиня изволили секретничать.

- Да неродные они дочери. Ему, естественно, - медленно, с наслаждением смакуя морс из высокого хрустального бокала, объясняла моя собеседница, с удовольствием сплетничая о семье министра. - Хотела бы я знать, что его заставило принять в свой род дочку винтара из богами забытой глуши, да еще и брюхатую неизвестно от кого. Она на пятом месяце уже была, когда клятву новому роду приносила. Люди все видели ее огромный живот.

- Может, они были знакомы до этого? - Предположила я, прожевав дольку груши.

В ответ - ехидный взгляд.

- Милая, я понимаю, муж тебя не особо в люди выводит, но уж не слышать о провинции Аронемор... А мальчик, между прочим, столичный. Он и не выезжал никуда с рождения.

Да, об этой провинции я действительно слышала. Жуткая глухомань. Но ведь...

- А как же клятва рода и нежелание мужчин брать ответственность за чужих детей?

- Вот! Вот именно это я и не понимаю! Как ему родители позволили жениться на этой... И ведь заметь: нет у них других детей. Только эти две, бастардки.