Королева Виктория воспитывала сына маленького наследника престола, которого решили назвать в честь прославленного деда Эдвардом Шестым, но пока он станет шестым должно пройти много времени, а пока маленький принц играет в деревянных солдатиков, обучается языкам, военному исскуству под руководством мудрого Берстранда, врачеванию у своего названного отца князя Алкасара, а магии у маленькой, ой, теперь уже не совсем маленькой, а выросшей в красивую опрятную девушку, Орлинки, самой завидной невесты в Твердыне.

Предательство Суворова, поначалу казавшееся смертельным оскорблением для Его Величества, со временем превратилось в необходимость. Королева перестала держать зло на Сашу. Тем более, что верный Алкасар был всегда рядом, готовый на все ради женщины своей мечты. Виктория запрятала свою любовь к пришельцу из прошлого в самый дальний уголок своего доброго сердца и стала просто жить, наслаждаясь спокойствием и нежностью, которой окружили ее родные и близкие.

А Алкасар — колдун из Полесья, настоящий кровный князь и наследник всех Кочевых Южных Земель, теперь официально входивших в состав Рура, был на седьмом небе от счастья. И пускай Эдвард младший не его сын, но он постарается дать ему все то, что дал ему в свое время отец. А правда…

Правду решили вместе с Викторией рассказать ему чуть позже по достижению полного совершеннолетия, то есть через одиннадцать лет. А пока маленький Эдвард пусть будет уверен, что его родной папа вот он. И на охоту с ним, и на посиделки к старейшине Туку, всегда вместе…

Все это пронеслось в голове колдуна за считанные минуты. Он стоял у небольшого стрельчатого окна в тронном зале и смотрел в даль, глубоко задумавшись. Воспоминания нахлынули на него с новой силой, как это было уже три года подряд, а ощущение опасности не оставляющее его с момента победы над братом, снова всколыхнуло в душе тревогу.

Позади раздались мягкие шаги жены — великой королевы Виктории. Она обняла его за плечи и нежно еле слышно прошептала на ухо:

— О чем задумался, милый?

— Ни о чем, дорогая… Просто вспомнилось все разом. Нахлынуло…

— У тебя стало такое лицо…

— Какое?

— Будто ты снова на войне.

— Мы на войне и сейчас. Только сначала мы боролись с видимым врагом, а теперь боремся со скрытым. И каждый день у нас бой… — пропел Алкасар одну из баллад Южных Земель о войне Эрике, храбром и бесстрашном.

— Ты говоришь страшные вещи! — нахмурилась Виктория. — Объяснись…

— А что тут объяснять? — пожал плечами колдун.

— Что тебя беспокоит, например?

— Честно? — колдун развернулся к жене и обнял ее. Потом отстранился и поглядел прямо в глаза.

— Конечно, — кивнула Виктория.

— Меня беспокоит старейшина…

— Тук? Берстранд? — не поняла королева. Ее бровки изогнулись домиком. Она стала похожа на маленькую девочку, получившей сложную задачку, над которой пришлось бы попотеть.

— Ты не поняла… Меня беспокоит старейшина Редгорд!

— Ах, вот ты о ком…

— Он единственный кто уцелел в той мясорубке у Великой реки. Он пока что единственный враг Короны, но он до сих пор себя не проявил…

— Милый, да он затаился где-то и боится носа высунуть из своей норы. Стражи ищут его по всей стране. Так что, даже если он сбежал, то у него мало шансов натворить что-то серьезное. Нет повода для беспокойства. Тем более, если бы он захотел, то проявил бы себя как-то сразу, но не после пяти лет. Сейчас уже как-то поздно для мести.

— Месть — это блюдо, которое подают холодным! Что, что, а ждать Редгорд умеет. Да и скрываться тоже. Он знает каждый уголок в Руре. Скрываться от стражей для него не составляет большого труда…

— Но хочет ли он мстить?

— Хочет, родная. Не знаю как, но я чувствую это… Мысленно что ли. Все во мне вопит, что наша мирная жизнь окончена.

— Ты говоришь страшные вещи!

— Это правда. Нам надо усилить охрану дворца Стражами Короны. Да и самим стараться поменьше бывать на людях, — колдун отстранился от жены и его лицо стало хмурым и деловитым.

— Ладно, — вздохнула Виктория, — если это тебя так волнует, то я сделаю все так как ты скажешь и…

— И?

— И даже попрошу Орлинку вместе с Вольдемаром устроить магический поиск. Может он обнаружит его присутствие.

— Спасибо тебе, любимая, — Алкасар снова рывком прижал королеву к себе и нежно коснулся ее губ, спустился к шее, покрывая поцелуями плечи, вдыхая дурманящий аромат ее волос. Виктория негромко застонала и подалась вперед. Навстречу любовному порыву мужа.

Но тут двери распахнулись в тронный зал совершенно бесцеремонно и внутрь вбежал маленький постреленок, с копной русых волос и глазами королевы. Его испачканное лицо было вымазано грязью почти до ушей. Он весело прыгнул на застигнутых врасплох родителей, перепуганных будто застигнутых на месте преступления, радостно закричал. Следом за ним, тяжело ступая, вошел герцог Берстранд. Скупо кивнув Алкасару, он поклонился королеве и пояснил изгвозданный вид принца:

— Его Высочество изволило помереть глубину замкового рва вокруг Твердыни, — герцог принял строгий и недовольный вид. Хотя на самом деле его глаза лучились любовью и каким-то детским озорством. Вместе с маленьким Эдвардом и он молодел душой.

Королева притворно вздохнула и промолвила, строго глядя на сына:

— Померяли, Ваше Высочество? А теперь марш купаться!

Эдвард радостно закричал и исчез за одной из дверей, ведущей во внутренние покои. Все трое с любовью смотрели ему вслед. Неприятный разговор про старйешину Редгорда был забыт.

Редгорд был зол. Его настроение упало практически до нуля, да и каким оно должно было быть, когда вот уже пять лет он живет на положении скрывающегося от правосудия преступника. Стражи Короны — некое подобие полиции в Руре обложили его со всех сторон. Его портреты были у каждого купца, на каждом столбе в каждой корчме или таверне. Однако, пока ему удавалось уходить от погони.

Два года назад Стражи напали на его след в Западных землях. Сам виноват, решил посетить корчму «Теленок», хотя знал, что в ней хозяин человек герцога Берстранда — главы полиции. Естественно через двадцать минут здание было обложено со всех сторон магами и войнами из личной сотни бывшего друга. Ему предложили сдаться. Старейшина отказался и получалась неприятность с кучей трупов, сожженной до тла корчмой и убитым стукачом-хозяином. А Редгорд, старина Редгорд снова спас свою шкуру, исчезнув через черный вход.

И так было всегда эти пять лет. Старейшина жил постоянно с оглядкой. Скрывался, спрятался, был даже такой миг, когда он был готов пойти и сдаться в руки правосудия, но мысль о том, что все его унижения так и останутся не отомщенными не давала ему покоя. Душа требовала мести, а для мести был необходим был хитрый план. Захватить власть в Твердыне — это не пьянницу на улице облапошить. Тут требовался трезвый расчет, который ему и пришел в голову спустя четыре года.

Все это время он его обрабатывал в своей голове, крутил и так и эдак, старался его отшлифовать до красоты и чистоты королевского алмаза короны. Ошибки быть не могло быть и не должно. Слишком дорого она бы ему обошлась, ошибись он в своих расчетах хотя бы на миллиметр. Редгорд долго носил в своем сердце месть, и со временем она стала смыслом его жизни. Он понимал, что для выполнения его плана требуются люди, много людей… И он начал по-тихоньку собирать себе команду единомышленников.

Сейчас он сидел за столом в старой заброшенной лачуге на задворках Твердыни. Ее его люди купили еще вчера по бросовой цене, буквально за копейки, но теперь можно было с уверенностью сказать, что здесь их никто не обнаружит. Стражи Короны очень редко забредали в районы бедняков.

Команда его практически собралась. Все они сидели за одним столом, во главе которого восседал старейшина.

Первым по правую руку сидел Маркус Флеминг — алхимик, мастер на все руки, с золотой головой малый, прошедший огонь и воду, отсидевший в Башне Смерти, положенные семь лет, за отливку и чеканку государственной монеты. Он был специалист во всем, что касалось взрывоопасных смесей и прочей ерунды, которой можно разрушить стены такого монстра как Твердыня.