— Как тебя не принять, когда ты… — Коля опять всхлипнул, — моя надёжа! Ну вас на хрен, я весь рассопливился!

Демид быстро стал нужным для всех. Ребята делали с ним уроки, постоянно старались быть рядом. Коля по вечерам вел задушевные беседы, естественно, в них принимали участие и ребята. Одна Маринка рано засыпала, но и ей не приходилось обижаться на невнимание Демида. Он много не говорил, но Маринка никогда еще не была так защищена, внимание Демида ощущалось во всем, даже в мелочах — расцветала она и светились ее глаза. Уходя на работу, Демид был спокоен — рядом с женой верный Мик, если Коле надо будет говорить, то собака в миг учует ее состояние. Подходила к концу первая четверть, и ждали сестричку со дня на день, но, как всегда, случилось все неожиданно.

Маринка чувствовала себя замечательно, проводила мужиков, Коля собрался на рынок, Мик спокойно развалился на своем привычном месте… Захотела кофейку выпить, потянулась за банкой, что стояла в навесном шкафчике, и охнула — скрутило в одно мгновение.

— Ох, Мик! — собака встревоженно залаяла.

— Мик! Телефон неси, он на тумбочке у кровати!

Пес метнулся в их комнату, там что-то упало, покатилось, звякнуло. Мик притащил в зубах телефон, Маринка набрала отца:

— Пап? Схватки начались, позвони, вызови… — ее скрутило.

— Охх! Бегу я! — у Коли тряслись руки, никак не поддавалась кнопка вызова.

— Дочк, — взмолился он бегущей мимо молодой девочке, — нажми мне на вызов, «Скорая» нужна! — и сказав в трубку адрес, задыхаясь, потрусил домой.

Маринка, сжав зубы, надевала куртку, когда ввалился Коля:

— Ма… ма… рин?

— Пап, все нормально, сам посиди, на тебе лица нет.

— Будет тут лицо…

Дождался приезда «Скорой», потом только позвонил Демиду, тот сказал, что выезжает через десять минут.

— Да мы там без надобности пока.

Маринка же, в отличии от первых родов, не орала, не истерила, негромко постанывала.

— Покричи, дочка, полегчает, тут всем можно! — проговорила пожилая акушерка.

— Да… у меня, — с передыхами проговорила Маринка, — ситуация была похуже — ногу в каменный капкан зажало в горах, а вокруг на многие километры — ни души.

— Ох, — жалостливо охнула акушерка, — и как же ты смогла?

— А пес меня нашел, потом хозяина привел.

— Надо же, повезло как? И что, перелом?

— Нет, опухла, долго прихрамывала, но все прошло.

— И где пес, такой умничка, сейчас? — Акушерка незаметно отвлекала Маринку от все более сильных схваток.

— А пес, скорее всего, с хозяином вместе под окнами мотается.

— Вот как может все выйти в жизни-то. Немного еще постарайся и родим уже!! Подожди, подожди, — запричитала акушерка, — я перчатки не успела…

— А я уже не могу!! — с огромным облегчением выдохнула Маринка.

Акушерка успела поймать ребенка.

— Надо же, какой… какая шустрая девочка у тебя, да крупная, три девятьсот семьдесят — четыре почти килограмма! Молодец, мамочка!!! А дочка явно на отца похожа, посмотри-ка!

Увидев у девчушки глаза Демида, не сомневаясь, Маринка спросила.

— Волосики темные?

— Да!

— Значит в папу вся!! — и заревела.

— Ну, что за беда — на тебя не похожа?

— Наоборот, я безумно хотела дочку, с папиными глазами!

— Ну, значит, все как по заказу!

Ходящему по неширокой аллее Демиду мерещились всякие ужасы… он сходил с ума, внутри все дрожало, но как показать слабину перед взволнованным Ивановичем, а тем более, перед прибежавшими после уроков пацанами? Вот и держал Демид лицо из последних сил. Наконец, в четвертом часу, сидящая в справочном окошке женщина спросила:

— Мазырин?

Демид рванулся к окошку, его опередили пацаны.

— Девочка, без тридцати граммов четыре килограмма. У матери и ребенка все хорошо… — она еще что-то говорила, Демид уже не слушал — в его сознании было только одно:

— Дочка, крупная, все с ними хорошо!! — он без сил сполз по стене на пол…

— Дядя Демид? — встревоженно загомонили оба мужичка?

— Ноги не держат от радости!

Дома переселяли деда. Его комната побольше, теперь малявка родилась, места много надо. Затем всей мужской компанией ходили купить кроватку и коляску — Маринка упорно не желала покупать их до родов, выбирали, конечно, братики. К выписке готовились тщательно, мальчишки радовались — каникулы, отпрашиваться не надо. Машину украшать всякими шариками-надписями, модными в последнее время, не стали, посчитали, ни к чему такое, но принарядились все, даже Шухрона оставила своих козочек на соседку, приехала внучику встречать.

Демид откровенно дергался, Коля, наоборот, утешал его:

— Все страшное позади, сейчас уа-уа начнется, месяца через четыре все будем возле нее плясать, девки, они такие. И задумался. — Я че-то совсем плохо помню Маринку мелкой? — И сам себя подбодрил. — Во, и вспомнить время пришло!!

Но как не хорохорился, расчувствовался — к Маринке ринулись чиграши, растеряннъй Демид неловко принял и неумело держал свою, даже не долгожданную — нечаянную, неисполнимую год назад мечту — доченьку, маленькое чудо.

— Ну-ка, папка, дай деду внучку подержать-то!

Коля ловко взял Галину Демидовну и как-то горестно вздохнул:

— Ну, привет, Галинка-малинка!

— Дед, дед, покажи ее!

— Во, смотрите!

— Ууу, она такая маленькая и спит! — разочарованно протянул Петька, Валик же попросил подержать чуть-чуть, взял как хрупкое стекло:

— Она же ничего не весит совсем?

— Вырастет! — авторитетно сказал дед.

Демид бережно обнимал Маринку, а баба Шура, которой отдали подержать малышку, бормотала что-то ласковое внучике, сияла всеми морщинками и не замечала, что по лицу катятся слезы.

— Шурк, ты че рыдать взялась?

— Ай, Коля, я била савсем адна, сичас балшой семмя имей, харашо!!

Лида с Марком приехавшие на второй машине — семья-то не умещалась вся в жигуленок, тоже бережно подержали спяшую крошку.

— Обошел ты нас, Коля, на одного внука!

— Ни хрена! Лидк, у тебя пацаны еще по одному родят. Лешке вон точно деваху надо, Арся уже жених, пора!

— Надеемся, может и женится, сказал, внук будет выбирать.

— Точно, мои, вон, вперед меня Демида раскусили и выбрали, а ведь ни фига не ошиблись! Я, Лид, рад моя-то, клюнул жареный петух — заметно поменялась, оно, конечно, не дай Бог, так вляпаться, но ума прибавилось, намного.

Дома все сверкало и блестело, папа Демид с братиками постарались.

— Мам, когда она проснется хоть? — не терпелось Петьке.

— Она пока будет подолгу спать, через месяц уже узнавать вас начнет.

Проснулась Галинка, и был Демид в шоке — доченька пошла явно в их породу — темноволосая, с голубыми глазками, с его носиком…

Маринка посмеивалась:

— Мое тоже имеется, ниже пояса.

Первый месяц малышка пищала и спала, но Валик с огромным удовольствием разговаривал с ней, умилялся, когда она цепко ухватывала его палец. Петька откровенно побаивался, дед приладился гулять с ней на улице.

Вечера были полностью папины — Демид, едва зайдя домой, тут же спрашивал, как прошел день.

— Демид, можно подумать, тебя неделями не бывает?

— Я бы целыми днями от нее не отходил! До сих пор не верю, что вот оно, счастье, вы все — рядом.

— Галюня, куда ты опять полезла?

— Туда, — махнула рукой голубоглазая темноволосая девчушка лет пяти. — Ну, мама, там, смотри, вишенки остались на макушке, самые вкусные. А Валика и Петюню ждать долго, они пока накадрятся,(дед Коля бурчал на ребят, принаряжающихся к вечеру:-Опять пошли кадриться?)птички склюют все ягодки. Дед Коля сказал: — Ну тебя на фиг, а папочка приедет только вечером! — Подвижная как ртуть девчушка аж приплясывала.

— Я тебе не разрешаю! — четко произнесла Маринка.

— Ну вот, — надулась девчонка, — ягодки жалеешь для дочки!

Маринка набрала телефон Валика:

— Сынок, тут наша оторва на вишню рвется, на верхушке пять ягодок увидела.