Про добрые дела

С хлебом в Зоне напряжёнка. Его, конечно пекут, иногда, но возни много и съедаются свежие, тёплые булки моментально. А возить из-за периметра – зачерствеет, и кому он тогда нужен? Проще тогда сухарей привезти. Зато мясо – дело другое. Кабанов много, и те, кто занимается охотой, не бедствуют. Бьют зверя, прямо на месте охоты ставят коптильню, разделывают тушу и коптят мясцо. Или, если есть транспорт, везут прямо на базы группировок. Кто-то умудряется и колбаску делать, причём такую, что её нож с трудом берёт. Работа эта, конечно, непростая и опасная. Где-то ты на кабана охотишься, а где-то на тебя – химера. По-разному бывает. Серьёзное дело, не развлекуха ни разу.

В общем, ничего удивительного в том, что двое охотников, заночевавших в пустой деревне рядом со Свалкой, жарили на шомполах куски копчёной кабанятины, не было. Приятный запах тянуло ветром в поле. Над тем же костром висел жестяной чайник. Обычный вечер после не слишком удачного дня. Ничего. Завтра новый день будет.

Солнце уже закатилось, но небо на западе было ещё светлым, когда они расправили спальники. Один улёгся, второй поднялся на полуразвалившийся чердак, караулить. Не прошло и часа, как часовой разбудил напарника.

– Лис, проснись!

Лис повернулся на спальнике, с трудом открыл глаза.

– Ну что ещё?

– Из бесшумок палят, рядом совсем.

Лис вскочил. Много ли у кого в Зоне бесшумки есть? Сталкеры ходят чаще с обычными охотничьими ружьями, или с пистолетами. Мало у кого АК, каких-то экзотических стволов ещё меньше, а чтобы с глушителем – это уже совсем редкость. Зачем глушак в Зоне? Наоборот: мутанта напугать – нужна громкая бабаха. С глушаком – это только на людей охотиться.

Сталкеры поднялись на чердак. Бой всё ещё продолжался. В сторону от них бесшумно летели трассирующие пули.

– Метров триста до них.

– Ага. Как думаешь, Щуплый, кто там?

– Хрен их знает.

В этот момент очередная трассирующая очередь ушла прямо в небо. Перестрелка сразу стихла, трассеров больше не было.

– Готов.

– Он один, что ли, был?

– Может быть, остальных раньше покоцали? Этот последний оставался. Давай-ка, на всякий случай, спальники и рюкзаки сюда, на чердак поднимем.

Утром Лис разбудил Щуплого. Костёр разводить не стали, и вдвоём, прикрывая друг-друга, пошли к месту ночной стрельбы. Шли медленно. Над травой стоял густой туман, прятавший аномалии. Вскоре Лис наткнулся на первую россыпь гильз.

– Щуплый, глянь!

Тот поднял одну, покрутил в руках.

– Странно.

– Что странного?

– Это старый советский патрон. ТТ таким стреляет, ППШ тоже. Вон и клеймо на нём – 1948 год выпуска. Раритет. ТТ с глушителем я видел, но на ППШ его никак не прикрутить. Напильник понадобится.

Сталкер сунул гильзу в карман, и они осторожно двинулись дальше. Первый труп тоже обнаружил Лис. Тело лежало в небольшой ложбинке, скрючившись и прижав руки к груди. Армейский камуфляж сливался с травой. Лис нагнулся, но Щуплый остановил его.

– Не спеши. Что если под ним, или под мышкой, зажата граната?

– Думаешь?

– Думать вредно. Лежит – и пусть пока лежит себе. Не уйдёт никуда.

Ещё один труп лежал метрах в десяти от первого, под кустом. Молодой парень, тоже в камуфляже, уткнулся лицом в затвор автомата.

– Вот кто теми гильзами намусорил. Смотри, Лис!

Щуплый выдернул оружие из-под мёртвого тела.

– Это что за «шмайсер»? – спросил тот.

– Не «шмайсер», а ППС, темнота ты деревенская. Старая машинка. И глушак самодельный на нём. – Щуплый повертел пистолет-пулемёт в руках, отсоединил магазин. – Пустой. Всё выщелкал.

– К нему патронов достать можно? – спросил Лис.

– Можно, наверное. Только зачем? У него дальность прицельного огня – никакая. Твоя двустволка – и то дальше бьёт пулей. Но в кого же он лупил? И у них что, одна пушка на двоих была?

Они обошли трупы по широкой спирали, но больше ничего не обнаружили. С кем бы ни шла ночью перестрелка, или он ушёл на своих ногах, или его унесли. На трупах (а первый они всё-таки осмотрели) не было ни документов, ни хабара. В рюкзаках – стандартные сталкерские наборы и продукты. В одном нашёлся мешочек с патронами к ППС. Трассирующие, что было неудивительно. Щуплый зарядил магазин и закрепил оружие на своём рюкзаке, сбоку.

– Стоило так рано вставать? – недовольно прокомментировал ситуацию Лис.

Щуплый молча пожал плечами. Он всё ещё раздумывал над тем, что произошло. Двое покойников… Новички? Видимо, да. Один ствол на двоих с явно самодельным глушаком. От периметра далековато. Куда-то они шли. Куда? И кого встретили? Причём у этого кого-то тоже был глухой ствол. Что это значит? Бандиты стволы не глушат, незачем им. По крайней мере, он такого не видел. Военным тем более незачем. Сталкерам-одиночкам и подавно. «Долг» или «Свобода»? Они бы обшарили трупы, да и все остальные тоже. Наёмники? Монолитовцы? Ситуация ему не нравилась категорически. Если где-то рядом шатается стрелок с бесшумкой, с которой он ещё и неплохо умеет обращаться, то задерживаться здесь не стоит. Но куда он делся и откуда стрелял? Где гильзы? Не собрал же он их ночью, в темноте.

Щуплый поднялся и ещё раз внимательно осмотрел убитых.

– Лис, смотри: вот так он лежал, да?

– Вроде, так.

– Пуля в бок попала. И тому, первому, тоже. А целился он совсем в другую сторону.

– Ну, и что?

– Имеем следующее: два новичка на кого-то устроили засаду.

– Может быть, на них?

– Нет. Смотри: вон там тропа, из кустов она просматривается, но их с неё не видно. Лежали, ждали, курили (вон бычки под кустом). Значит, это они ждали в засаде, и ждали долго. Видимо, подняться по-быстрому хотели. Но тот, для кого засада была устроена, шёл с подстраховкой. Даже если его и удалось подстрелить – что не факт, потому что они с ним же потом и перестреливались, – то конвой быстро сориентировался. Их обошли и накрыли огнём по трассам. Их же собственные трассирующие пули их и подвели. Но кто там был – загадка и почему не осталось гильз – тоже. Давай-ка ещё пошаримся вон в той стороне. Мне уже интересно стало.

– В темноте перестреливались?

– Высотка, западный склон. Закатного света вполне хватало.

Три гильзы были почти незаметны в траве, Лис высмотрел их, можно сказать, случайно, заметив блеснувший на солнце битый капсюль. Он поднял одну, протянул Щуплому. Тот покрутил её в пальцах.

– Натовский промежуточный патрон. И всего три штуки на два трупа. Умеет кто-то стрелять.

– Может быть, с оптикой?

– В полутьме? Тогда это очень-очень хорошая оптика. Ладно. Пойдём-ка за тропой глянем.

Тропа огибала находящиеся в сотне метров кусты по кругу. По ней они и пошли, но почти сразу упёрлись в полосу «трамплинов». Лис вытащил детектор, набросал гаек. Проход нашёлся. Они медленно обошли аномалии, и Щуплый показал пальцем в сторону.

– Смотри.

На листе гигантского лопуха засохли две капли крови.

– Вот и оно. Те, кто шёл по тропе, послали своего найти проход. Он прошёл. Его подстрелили из засады. Остальные разобрались с засадой (с трёх патронов, да), обошли аномалии и свалили.

– А этот где? Который проход искал?

– Не знаю. – Щуплый покачал головой. – Давай искать.

Тело в сером комбинезоне нашлось чуть дальше, в зарослях репейника. Рядом лежал автомат не знакомой Щуплому модели.

– Готов, – сказал Лис, наклоняясь. – Вон с головы сколько кровищи натекло. Каска дырявая. Что это за камуфляж? Не видел ещё такого.

– И слава Богу, что не видел. Это «Монолит».

– Они же в центре обитают. За каким лешим их сюда занесло?

– Знал бы – сказал.

– А он, кстати, живой. На шее пульс бьётся. Что делать будем?

– Ну, не добивать же.

Раненого утащили в тот же дом, где ночевали. Перевязали голову, положили на спальник. Прошёл ещё день, потом ночь. Утром сидевший у костерка Щуплый услышал за спиной шорох. Он обернулся. Монолитовец смотрел прямо на него.