Игорь Ривер

Байки у железной бочки

О пользе химии

– Засахарилась.

– Ну, а что ты хотел? В прошлом тысячелетии разлили.

Лис крутил в руках вскрытую жестяную банку. Когда-то в ней было сгущённое молоко, но сейчас оно превратилось в твёрдую губку кремового цвета. Он озадаченно поскрёб поверхность губки ложкой, потом лизнул.

– Вкус вроде нормальный. Стоматолог, а что будет, если её сварить прямо в банке?

– Откуда мне знать? – Лёха пожал плечами. – Может, и растает.

– Лось, давай попробуем?

– Попробуй, если дров не жалко.

– Чего их жалеть? Вон ведро валяется. Сейчас пробьём дырок в днище и… Щуплый, давай твой котелок, в него четыре банки как раз войдёт.

Через десять минут из окна полуразвалившегося сельского дома, в котором группа остановилась на ночёвку, потянуло дымком. С утра лил дождь, спешить было некуда, а когда Лис утром обшарил подвал, то обнаружил трёхлитровую канистру с ягодным вином и старые запасы давно уехавших хозяев. От удачи в Зоне отворачиваться не принято, вино было вкусным, дождь не прекращался, и группа позволила себе выходной.

Вода забулькала в котелке, разогревая банки. Щуплый спросил:

– А сколько их варить надо?

– Мать два часа варила, – ответил Лис.

– Устанешь ждать. Налей-ка лучше винишка.

– Налей уже сам.

– Мне лениво. Давай по-братски, а? Рядом с тобой же канистра.

– Ладно уж…

– Хе! Смотрите: Лис шестерит! – Лёха, сидевший на диване, тоже держал в руке кружку с вином.

– Поостри мне ещё, – беззлобно огрызнулся Лис. – Сейчас за дровами пойдёшь.

– Спорим, сухих принесу?

Лис посмотрел в окно. Дождь не переставал лить.

– Ну, и где ты их возьмёшь? Разве что мебель разломаешь, или пол.

– Именно дрова. Спорим?

– На что?

– Ночь за меня стоишь.

– Давай.

– Все слышали?

Лёха посмотрел на Лося и Щуплого. Те кивнули. Лёха поднялся, вышел в другую комнату и высунулся в окно. В комнату из окна залетело сухое полено, потом ещё одно. Накидав с десяток, он влез обратно и отряхнул руки.

– Поленница прямо под окном. Я заметил, когда сюда шли. Вода мимо течёт, они сухие.

– Проспорил, Лисятина! – Щуплый злорадно ухмылялся. – Это тебя Бог наказал за то, что не хотел мне налить.

– Да уж, это – карма, – сказал Лось, тем временем подтащив канистру к себе.

ТРАХ!!!

Сразу у двух из стоявших в котелке банок выбило днища. Полетели брызги горячей воды. Щуплый отскочил от котелка, потом убрал его с огня. На потолке повисла длинная белёсая сопля сгущёнки.

– Два часа, два часа… Пятнадцати минут не прошло!

Лис зацепил свисавшую с потолка сгущёнку ложкой и осторожно попробовал.

– Нормально.

Он вытащил банку из воды и зачерпнул уже полной ложкой. Лось взял вторую.

– Там, в подвале, ещё и килька в томатном соусе была, – сказал Лис, работая ложкой.

– Не стоит рисковать. Да и куда в тебя влезет? Там сгущёнки ещё банок двадцать.

– Хорошо хозяева жили, – сказал Щуплый, облизывая ложку. – Раз ещё и запасы делали. У нас такую в конце восьмидесятых только в наборах давали, на Новый Год.

– Атомщики всегда снабжались неплохо, – кивнул Лось.

– Думаешь, они были как-то связаны с АЭС?

– Здесь все были с нею связаны. Если не сами, так друзья-родные. Обязательно кто-то или на ней самой работал, или на электросетях. Здесь богато жили.

Лось задумчиво посмотрел на хорошо различимую отсюда трубу станции – дом стоял на верхушке небольшой высотки.

– Когда рвануло, они сразу должны были увидеть пожар, – сказал он.

– Не сразу.

– Что?

– Не сразу, – повторил Лёха. – Пожар после взрыва не сразу возник. В реакторе было очень много изотопов, которые тормозили реакцию. Но потом они начали распадаться, и топливо снова разогрелось. Вот тогда-то и заполыхало как следует.

– То есть, было у них время смотаться…

– Ну да, вон даже мебель всю вывезли. Хотя вряд ли они увезли её далеко. Посты на дорогах появились почти сразу. Машины проверяли, а поскольку фонила каждая вторая, не считая каждой первой, то, скорее всего, сгнили их диваны где-то в канаве.

– Лучше бы здесь оставили.

– И не говори. Лис, где там сгущёночка ещё? Эта банка больно уж быстро кончилась.

– Стоматолог, ты лопнешь!

– А ты дай банку и отойди.

Лёха поймал брошенную ему сгущёнку и положил её на бок в котелок. Котелок он снова поставил на огонь.

– Опять хлопнет! – забеспокоился Лис.

– Не должна, на боку-то.

– Тогда положи ещё одну.

– Давай.

– Надо сходить.

Щуплый поднялся, поставил свою банку на расстеленную газету и откинул крышку люка в полу. Заскрипели ступени рассохшейся лестницы, потом снизу послышался стук. Лис громко чихнул.

– Будь здоров!

– Спасибо. – Снизу снова послышался стук, потом Лис крикнул: – Лось! Айда сюда, погляди.

– Что ты там откопал?

– Сам увидишь.

Лось подхватил автомат, прислонённый к стене, и поднялся. Под его немаленьким весом ступеньки скрипели гораздо сильнее.

– Я начал ящики отодвигать и…

– Ага, вижу. Домик-то с секретом оказался!

За ящиками обнаружилась бетонная стена с проржавевшей стальной дверью.

– Ну вот, так всегда! Щуплый находит дверь, остаётся у неё сторожить со своей снайперкой, а нам лезть вниз!

Лис был недоволен, но, скорее, не тем, что полезет, как всегда, первым, а тем, что не заметил двери, когда сам обыскивал подвал.

– А ты, слепошарый, давай мне своё ружжо, и я полезу, – сказал Щуплый, улыбаясь.

– Подеритесь ещё тут! Лис, не твой день сегодня, явно.

Говоря это, Лось внимательно осматривал дверь.

– Ни надписей, ни царапин. Ржавчина старая, её давным-давно никто не трогал. Да она, похоже, и не заперта. Давайте-ка подумаем немного, прежде чем туда лезть. Три стены подвала – кирпичные, а та, что с дверью – бетон. По бетону не определить, но кирпич вроде бы не слишком старый. Подвал пристроен к какому-то допотопному бункеру.

– Может, там картошку хранили? – предположил сверху Лёха. – Овощная яма. А бетон – какая-то более ранняя постройка?

– Овощную яму не стали бы загораживать ящиками. Но как версия – годится. Здесь сухо, дом – на вершине холма, колодец гораздо ниже. Но кому понадобилось строить этот бункер здесь?

– Фашистам. Старый дот.

– Тогда уж нашим. Западная сторона.

– Ну или нашим.

Лось вылез из подвала и вместе с остальными обошёл дом. Никаких следов амбразур или окопов. Ровный склон, заросший разнотравьем и малиной. С неба по-прежнему сыпался мелкий дождик.

– Версия про дот мне нравится, – сказал Щуплый. – На два километра поле простреливается. Отсюда, конечно, далеко до главных укрепрайонов на старой границе, но почему бы и нет? А амбразуры давно затянуло дерновиной.

– Может быть, местные, когда рыли подвал, наткнулись и использовали как могли, – протянул Лось. – Ладно. Давайте проверим эту картошку. Лис, пойдём. Стоматолог, доставай детектор.

Проржавевшие петли хрустнули, и дверь вывалилась наружу, подняв облако бетонной пыли и мелкой ржавчины. От неё вниз шла металлическая лестница. Лис посветил на ступеньки подствольным фонариком.

– Пыль. Давно не ходили.

– Ну и хорошо, что пыль. Стоматолог, как там?

– Чисто.

– Пропусти, Лис, – Лось отодвинул его плечом. – Если она меня выдержит, то и всех остальных тоже.

Он начал спускаться. На пыли оставались отчётливые следы берцев. Примерно в трёх метрах от входа лестница упёрлась в бетонный пол. Лось осмотрелся и махнул рукой остальным. Лис с дробовиком наперевес и Лёха, который держал в руках детектор, спустились к нему. Влево уходил короткий коридор. Лис прошёл по нему, остановился, тихо присвистнул и сказал:

– Мне сюда вагон закуски – и я буду здесь жить.

– Что там? – спросил Лось, входя в комнату. – Ого!