— Девушки города Ленина, — говорит Разинкина, — просили передать вам самый горячий, товарищеский привет. Наши подарки очень скромны, но они от всей души. Они сделаны с мыслью помочь вам громить ненавистного врага.
Окончены взаимные приветствия. Нас угощают крепким душистым чаем, каждому вручают пару морских галет. Для нас это лакомство. Вижу, девушки смущаются — решили захватить их домой, побаловать родных. Завязывается общий разговор. Я сижу рядом с полковым комиссаром. Спрашиваю его вполголоса, чтобы не услышали:
— Вы говорили, такие походы связаны с большим риском… А командир лодки ничего об этом не сказал…
— Вы просто не знаете нашего Федю, — рассмеялся комиссар. — Не хочет набивать себе цену. Да и ребят опасается расхолодить. У них все опасности еще впереди. Немцы ищут противоядие против наших нападений. Наверное, усилят конвой. Но и ребята побывали, конечно, в переделках. И глубинными бомбами их пытались забросать и с воздуха атаковали. Как видите, все сошло благополучно, так что ж об этом долго распространяться! Условия похода, могу вас заверить, были действительно трудные. Иванцов об этом упоминал. Представляете, как тяжело работать в этих тесных отсеках, когда не хватает воздуха, а всплыть нельзя ни в коем случае — наверху враг. И так иной раз несколько суток кряду. Хорошо, если удастся ночью всплыть на поверхность незамеченными. Тогда открывают люк и по очереди дышат свежим воздухом…
Тепло распрощались мы с нашими гостеприимными хозяевами. На другой день в «Смене» появился мой отчет о встрече. Члены делегации выступили перед молодежью у себя на предприятиях, рассказали, что увидели и услышали, побывав у подводников.
Это была одна из многочисленных встреч представителей общественности Ленинграда с его защитниками. В праздничные дни десятки делегаций трудящихся побывали в гостях у воинов. 15 ноября «Ленинградская правда» опубликовала передовую статью «Крепить связь фронта и тыла», в которой подытожила политическое значение патриотической кампании, нацелила на дальнейшее ее развитие. Отныне встречи с фронтовиками стали одной из важных и действенных форм воспитательной работы партийных и комсомольских организаций.
Другим важнейшим направлением политико-массовой работы партийной организации города было, как и прежде, разъяснение особенностей и трудностей текущего момента. Мне по путевкам горкома несколько раз пришлось выступить перед рабочими на заводах и два раза перед ранеными бойцами в госпиталях (оба раза в помещениях, связанных с юношескими воспоминаниями: в бывшем лицее на Кировском проспекте, куда нас нередко приглашали на школьные балы, и в Политехническом институте). Слушателей прежде всего интересовало все, что было связано с обороной Ленинграда. Обстановка оставалась напряженной, хотя и не такой критической, как в начале ноября. На второй неделе окончательно стабилизировалось положение под Тихвином. Части Советской Армии не дали врагу продвинуться дальше, осуществить намерение соединиться с финнами на р. Свирь. Более того, они успешно контратаковали противника. Упорные бои шли в те дни по всему внешнему обводу кольца вражеской блокады. Наши части наносили непрерывные удары по флангам фашистской группировки, прорвавшейся к Тихвину. Активизировались и войска, непосредственно оборонявшие город. Кроме продолжавшихся затяжных боев на «Невском пятачке», наши части атаковали противника в районе Красного Бора, чтобы, кроме всего прочего, отвлечь внимание и силы противника, не дать ему возможности перебросить их для новых ударов под Тихвином.
Напряженно было в самом городе. Гитлеровцы усилили бомбардировки и артиллерийские налеты. Крупные бомбы замедленного действия попали в Апраксин двор — на Садовой улице, в помещение Государственного банка на набережной Фонтанки, в корпус Текстильного института на улице Гоголя. Громадные здания горят уже несколько дней. Бойцы пожарных команд и частей МПВО работают день и ночь, ликвидируя десятки очагов пожаров. 12 ноября сброшено много зажигательных бомб. Вдоль Невского на участке от Фонтанки до Мойки упало около восьмисот «зажигалок». Те, кто находился там в это время, рассказывали: ощущение было такое, будто падал огненный дождь.
Другим острейшим вопросом «текущего момента» было положение с продовольствием. Трудности росли с каждым днем. Начиная с 11 ноября в столовых первые и вторые блюда стали отпускаться со 100-процентной вырезкой талонов на мясо и крупы. Это означало дальнейшее существенное сокращение продовольственного пайка. До этого рабочий обедал в заводской столовой, а потом мог рассчитывать на скромный ужин дома. Теперь такая возможность полностью исключалась. А через два дня, 13 ноября, произошло еще одно снижение хлебного пайка и населению, и войскам. Рабочие и специалисты стали получать 300 граммов, а служащие, иждивенцы и дети по 150 граммов хлеба.
Партийная организация не скрывала от жителей всей трудности положения. Об этом откровенно рассказывали в докладах и беседах мы, лекторы горкома, и агитаторы на предприятиях. Об этом же писали журналисты, насколько было допустимо в условиях осажденного города.
«Напряжем все силы для победы над врагом», — под таким заголовком призывала население в своей передовой «Ленинградская правда» 12 ноября. «Большевики никогда ничего не скрывают от народа, — говорилось в статье. — Они всегда говорят правду, как бы жестока она ни была. Пока длится блокада, нельзя рассчитывать на улучшение продовольственного снабжения. Мы вынуждены уменьшать нормы выдачи продуктов, чтобы продержаться до тех пор, пока враг не будет отброшен, пока не будет прорвано кольцо блокады. Трудно это? Да, трудно. Но другого выхода нет. И это должен понять каждый».
— Я готова работать бесплатно, жить хоть на хлебе и воде, лишь бы скорее победить немцев, уничтожить фашистскую мразь, — заявила как бы в ответ на это беспартийная работница Данилова, выступая по радио.
Несмотря на трудности и лишения, связанные с блокадой, на предприятиях, как и прежде, шло социалистическое соревнование за досрочное выполнение военных заказов, за повышение производительности труда под девизом: «Работай не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт!» Мы в «Смене» рассказывали об этом патриотическом движении в каждом номере. До войны Ленинград славился замечательными стахановцами, мастерами своего дела. В начале войны почти все они ушли в армию. Но постепенно подросли и заставили заговорить о себе новые люди, как правило, молодые, ставшие маяками для своих товарищей сначала по цеху и предприятию, а затем и по всему городу. Это были токарь Владимир Князев и старший мастер Владимир Шишков с завода «Большевик», фрезеровщик Евгений Савич с Кировского, токарь Николай Долодугин с Невского машиностроительного, слесарь Федор Ерин с Металлического, мотористка Зина Волкова с фабрики «Большевичка», Виноградова со «Скорохода» и многие другие. «Смена» систематически рассказывала о них, помещала на своих страницах их портреты и фотографии, знакомила с результатами и методами их труда. Вот, к примеру, одна из таких зарисовок, опубликованная в ноябре, о молодом двухсотнике прославленного Металлического завода, выпускавшего до войны мощные турбины, а теперь преимущественно ремонтировавшего танки и другую боевую технику:
«Федор Ерин не только передовой стахановец, двухсотник. Он и организатор молодежи, комсорг цеха. И комсомольский коллектив его — на хорошем счету среди заводской комсомолии. Большинство комсомольцев выполняет по две нормы, а это лучший показатель работы комсорга. Ерин — агитатор. Регулярно он проводит беседы на участке, и молодежь, старые рабочие с интересом слушают его живые, убедительные слова.
Закончив работу, молодой двухсотник идет на военно-учебный пункт. И так же хорошо, как владеет он своим инструментом, учится владеть оружием, чтобы в любую минуту быть готовым защищать свой город.
Так работает в дни войны, так выполняет свой гражданский долг простой и скромный комсомолец Федор Ерин».