— Наручники у них под рукой были?

— У меня на поясе! — Орал Вадим, не переставая выкручиваться и лягаться, несколько притормаживая таким способом усилия болотников. — Ты, скотина пуленепробиваемая! Кто тебя к Тигру отведёт? Спасай!

Об этом я не подумал. Разумно, что на поясе старшина носит наручники. Учитывая их странные отношения с поселенцами. Но сейчас от этого было не легче. Теоретически я разве что мог упрыгать в трясину, отвлекая на время наших зелёных палачей. Так я решил и сделать. Утонувшего искать станут? А вестник, как известно, может обходиться без воздуха почти целые сутки. Вопрос только в том, а как потом всплыть?

Наблюдая, как болотники медленно, но верно побеждают старшину, я решил, что утонуть станет правильным вариантом. Захлебнувшийся Вестник всё лучше зелёного Вестника.

Картина прыгающего с оковами на руках и ногах Вестника Смерти, видимо так впечатлила зелёных братьев, что они так и не донесли пластиковую воронку до горла моего спутника. А бадью с зелёной жижей голый шаман просто выронил из рук. Как оказалось, неспроста.

Но так продолжалось не долго.

— Какого чёрта? — Закричал Вадим, когда жабы, державшие его руки и ноги, лопнули и запузырились одна за другой.

А мне-то думалось, что он уже полностью всеми мыслями в зелёном царстве. Но и мне предстоял удар по самолюбию.

— Вот только не это! — Простонал я, забравшись уже по пояс в воду.

Она стояла с двумя автоматическими пистолетами в руках, словно её написал какой-то рисователь комиксов. Только одета она была не в эротичные трико, а во что-то такое, над чем, учитывая её деньги, потрудились лучшие модельеры Альянса. На мой взгляд, одни её высокие сапоги из натуральной кожи псевдобегемота, который водился и был доступен для охоты в одном единственном мире, стоили столько, сколько все эти болота вместе с планетой.

Успокаивало одно. Зная свою невенчанную супругу, уверен, что тот мир с бегемотами она уже купила и устроила там национальный парк.

— Тебя и на пару дней одного оставить нельзя, — усмехнулась она. — Сразу вляпаешься в какую-нибудь историю.

— Белла, — проворчал я, — раньше я как-то и без тебя выживал. — А в эту историю меня вляпала ты!

— Леди Монтгомери! — С восхищением произнёс поднявшийся с алтаря старшина, отряхивая с запястий обрывки верёвок. — Даже если ваш муж, как обещал, убьёт меня, я останусь восхищённым!

— Дорогая, — раздражённо произнёс я, поморщившись, — мы же твёрдо договорились, что ты не полезешь в эту историю. — А этот и вовсе нас временно сопровождает.

— Ха, — произнесла Изабелл. — Это ты сам с собою договорился. Неужели ты думал, что я позволю тебе оставить меня вдовой даже без свадьбы?

— Да я уже почти упрыгал!

— Опоздай я ещё минут на двадцать, — вспыхнула Белла, — и мне бы пришлось доставать одного из трясины, а второго пристрелить, — и она выразительно посмотрела на Вадима, умильное лицо которого не поддавалось анализу. — Кстати, не расскажешь мне, а от чего ты сам этого до сих пор не сделал?

Старшина поспешно сделал вид, что именно этих слов он не услышал. В присутствие Изабелл Монтгомери, он как-то подозрительно терялся. Надо спросить жену, от чего, подумалось мне.

— В Замке Стивена ты пощадил Полковника с его адъютантом, — продолжила Изабелл, — а до этого Боба и Джона. Ты становишься мягкотелым. Это опасно.

— А ещё я не убил тебя, — самым невинным тоном произнёс я. — А Боб, как ты помнишь, оказался нам очень полезен. Он жизнь за меня отдал в итоге.

— А Джон нас предал, — парировала она.

В процессе нашей перепалки Вадим с неподдельным интересом переводил взгляд с Леди Монтгомери на меня и обратно, словно его персоны разговор абсолютно не касался. Мы с Беллой это заметили и мгновенно утратили интерес к продолжению спектакля. Пора было возвращаться от прошлого к настоящему.

— А как ты прошла через болото? — С подозрением спросил я, разглядывая её почти чистые сапожки.

— А я лёгкая.

Я повнимательнее присмотрелся к супруге. Похоже, то же самое сделал Вадим. Нас тащили по пояс в жиже. Она умудрилась едва загадить подошвы своей весьма крутой бутиковой обувки.

— Вроде она не зелёная, — заключил он.

— Похамите ещё, — возмутилась Леди Изабелл, достав нож, и двумя движениями освободив командира егерей от пут. — Черти сумасшедшие. Видела я, как вы ту толстую деваху обнимали! Не знала, что у тебя страсть к жирным бабам.

— Её от зелени так распёрло, — поторопился напомнить я. — А была вполне стройной молодой девушкой.

— Девушкой? — Я не очень понял, что так возмутило мою жену.

— Похоже, — как-то вяло сообщил мне старшина, — нас убьют всё равно. Причём тебя скончают первым.

Моя Изабелл немного разошлась, как с ней часто случается после боя. Это я заметил ещё в теперь уже нашем мире, который мы в то время освобождали. И что я тогда понял, так это, не стоит становиться на пути у Вестника Смерти, особенно, если он — женщина! Сметёт всё, а думать станет потом. И выскажет сожаления.

Целый час мы провели на этом острове посреди трясины, пока Леди остывала, а затем задавала нам вопросы. При том сама оказалась весьма немногословной. К примеру, мы так и не поняли, как она сама очутилась тут, да так вовремя.

Пена, оставленная покойными ныне лягушками, уже впиталась в землю, когда до моей раздражённой супруги дошло, что нас как-то надо отсюда выводить, пока москиты не скушали наши тела заживо.

— Изабелл, — взмолился я, — вот этого никудышного проводника можешь оставить тут. Он уже всё равно не жилец. Спасай меня!

Моя леди посмотрела на приговорённого старшину как-то заинтересованно, как мне в ту минуту показалось.

Глава 10

— Ключи, — потребовала Изабелл.

Признаюсь, я не сразу понял, о чём это она. В голове всё ещё немного шумело после оглушившего меня удара. Удар такой силы обычному человеку просто размозжил бы голову. И пусть Леди и старшина считают меня параноиком, но били меня с расчётом, прекрасно понимая, кого бьют. Тот же Вадим сейчас бы не стоял, восторженно пялясь на мою жену, если удар достался бы ему. С ним обошлись значительно мягче. Опять же треклятые наручники. У старшины болотники изъяли две пары, и обе применили ко мне, сковав по рукам и ногам. Логичнее было второй парой украсить запястья моего спутника, а ноги обоим связать верёвкой. И почему браслеты, найденные у Вада, не надели на него же? Что-то, видит бог, здесь всё-таки не чисто. Слишком много странных совпадений в единицу времени на единицу площади.

— Ключи, — уже с раздражением повторила наша спасительница.

Наручники, понял, наконец, я, вот она о чём. Всё время нашей милой беседы я продолжал оставаться закованным и погрузился в трясину почти по грудь.

— От браслетов?

— Нет, от ворот моего Замка! — изволила съязвить Леди Монтгомери. — И кто тут у нас такой запасливый, что аж две пары с собой носил?

Под её грозным взглядом разом побледневший егерь суетливо начал обшаривать собственные многочисленные карманы. Не сразу, но ключ нашёлся.

— Давай руки, — потребовала она от меня.

Вот только я не мог двинуться с места. Будь мои ноги свободны, я бы выбрался сам, однако теперь сделать это без помощи со стороны не представлялось возможным.

— Прости, но я прочно увяз, — пришлось признаться мне.

— Любопытно, а как ты собирался выбираться из болота, если бы я не появилась?

Мне стало немного не по себе. Ведь я собирался погрузиться с головой и дождаться под водой ухода зелёных чудовищ. Вестник способен задерживать дыхание на много часов. Так, когда меня в прошлый раз повесили, я провёл в петле добрую половину дня в ожидании захода солнца. Затем я освободился, порвав путы и перерезав верёвку. А вот как бы мне удалось вынырнуть из трясины, если даже стоя в ней по грудь, я не мог двинуться с места.

Изабелл с сожалением посмотрела на свои бегемотовые сапожки. Но тут, верно оценив обстановку, разбрызгивая по сторонам грязь и гоня впереди себя волну, словно сходящий со стапелей верфи танкер, в болотную жижу с разбега бросился старшина. Не теряя времени даром, не дожидаясь, пока засосёт и его, он схватил меня за руки и потянул на берег. Вот уж не ожидал увидеть в моём спутнике столько силы. Он буквально выдернул меня из объятий трясины. Та недовольно чавкнула, выпуская свою жертву, и долго ещё противно булькала, жалуясь на жизнь. Благодаря своевременному переобуванию в армейские ботинки, после освобождения я остался обутым. Будь на мне сапоги, они достались бы ей трофеем.