— Сто двенадцать.

— Все обычные воины? — Санит пристально смотрел на знатного.

Об этом раньше не спрашивали. Да и собственно, что необычного, казалось бы, может быть в воинах? Пленный ответил не сразу.

— Три десятка черносотенников.

У меня сразу возникла ассоциация с Чустамом. Не то чтобы я недооценивал его…, но страшного ничего в этом не видел. В отличие скажем от Санита. Он, видно было даже при скудном магическом свете, в лице изменился.

— Отпустите меня, — продолжил вдруг пленный. — Я ведь вам вреда не делал…

— Орденский он, — ввалился в шатёр Ритум. — За детьми приехал.

Взгляды скрестились на мужике, который совсем поник. Ну, не любит никто этих товарищей. И судя по тому, что он был в кандалах…, абсолютно никто.

— Надеюсь, ты понимаешь, что вопросов к тебе только добавилось? — Ухмыльнулся я.

— Аликсий, поговорить бы… — задумчиво произнёс Санит.

— Уходить надо, — как только вышли из шатра начал воёвый.

— Из-за черносотенников?

— Да. Ты просто не сталкивался я этими ребятами.

— Ну, почему же… Был у меня друг…

— Тогда ты должен знать. Три десятка черносотенников при поддержке почти сотни обычных воинов выбьют нас даже не запыхавшись.

— Мы в обороне. Не так просто будет…

— Земляная насыпь? — ухмыльнулся Санит. — Даже для нас не была преградой. Хромой, я не шучу. Мы проиграем. Основная масса находившихся здесь людей, были обозные, а мы при численном превосходстве и то вон какие потери понесли. А тут против нас будут настоящие воины.

— На корабле смогли ведь… — Где-то внутри зерно сомнения уже начинало подъедать мою уверенность.

— На корабле была неожиданность. Здесь её не будет. Даже если никто отсюда, — Санит обвёл рукой округу, — не смог уйти, в чём я сомневаюсь, однозначно есть какой-то сигнал или признак, по которому можно определить захвачен лагерь или нет.

Я, молча, поднял лицо к небу, с которого упали первые крупные капли дождя. Говорил же: непогода будет.

— Уйдём сейчас — не подомнём селян.

— Подомнём. А вот если не уйдём — погибнем. Три десятка черносотенников под зельями… Как бы объяснить. Если они сейчас ворвутся к нам, то прежде чем мы что-либо поймём, больше половины будут вырезаны.

— Пойдём, попытаемся остальных уговорить. — Не верить воёвому оснований не было, но до конца он меня не убедил. Можно ведь что-то предпринять. Организоваться, накинуться всем скопом…

— Хромой, если бы я хотел уговаривать всех, я бы начал этот разговор в шатре. Я и так понимаю, что народ не согласится на отступление. Сейчас эйфория победы застилает их разум. А ты видел, как бился тот десятник? Скольких он положил, прежде чем не встретился с цепом Нумона? Так вот любой черносотенник, в два раза опасней.

Вид лихо размахивающего клинком воина встал перед глазами.

— От меня-то ты что хочешь?

— Тебя послушают.

Я не отвечал.

— Просто поверь мне, Хромой.

— Нагонят ведь… — помолчав несколько секунд, зацепился я за последнюю соломинку.

— Одной сотней гнаться за тремя? Они не безумцы. Здесь мы не оставим им выбора и они будут вынуждены атаковать. А вот идти за нами пока они не собрались все вместе… Не думаю.

— А если они соберутся вместе?

— Не дадим, — уверенно ответил Санит. — Да и из крепости нас выковырять не так просто будет.

— Охотники, блин! В зайцев превращаемся!

— Даже земляной дракон, видя опасность, пятится.

— Ритум, — вошёл я в шатёр вместе с Санитом, — этого вяжи, — указал на орденского, — с собой заберём. Все его вещи обязательно найди. У него там амулеты сдерживающие должны быть. Может ещё что интересное. Остальные… — я сделал театральную паузу, — командуйте сбор. С рассветом уходим.

— Почему? — Заинтересовался Наин.

Санит махнул рукой Ритуму, ускоряя выполнение моего распоряжения. Как только орденского увели, я вывалил на присутствующих все аргументы Санита. Как оказалось, он был не прав. Никто иллюзий о нашей непобедимости не строил. Все адекватно восприняли фактическое положение вещей.

— Трофеи-то, надеюсь, забираем? — Поинтересовался Клоп.

— Я бы не стал, — ответил Санит, — быстрее без обоза будем, но разве вам запретишь.

Глава 6

Во второй раз Санит оказался не прав, когда предположил, что имперцы не последуют за нами. Последовали. Только вот… толи буря, разыгравшаяся в тот день задержала их, толи они долго в Аконской задержались, но нагнали нас три десятка всадников, в тот момент, когда мы уже подходили к Шахматной. Покрутившись в отдалении, глядя, как мы разворачиваем боевое построение (если так можно назвать данное хаотичное действо, конечно), они повернули лошадей вспять.

— Настигли бы вчера, ночью бы напали, — произнёс Санит, смотря вслед удаляющимся точкам.

— Не настигли же, — ответил ему Клоп.

— Потому что тебя не послушали.

Клоп не ответил. Как оказалось слова Клопа о трофеях, сказанные в имперском лагере, несли воистину грандиозное значение. Под «забрать трофеи» он подразумевал полную очистку местности от каких-либо предметов до состояния девственной природы. И в этом ему усиленно помогал Нумон. Они даже часть шатров успели свернуть, прежде чем их удалось остановить. В итоге лошади оказались перегружены. Даже те огромные тяжеловозы «позаимствованные» у имперцев, недовольно фыркали. Пришлось, для увеличения скорости, по дороге провести ревизию завоёванного. Не скажу, чтобы это было легко. Меня самого жаба поддушивала, что уж говорить о рабах, которые жили в более аскетичных по сравнению с моими, условиях. Люди уже успели поделить весь скарб. Выбрасывание любой тряпочки, шкурки, или там глиняной тарелки, сопровождалось, чуть ли не скандалом. Трое раненых, причём один серьёзно в ногу, отказались ехать на лошадях, в пользу поклажи. Благо, хоть остальные резаные и колотые не могли сами идти. Нет, не благо, конечно, но… Короче, они ехали. Дело в том, что скорость нашего передвижения удавалось поддерживать только напоминаниями о двух тяжело раненых, не приходящих уже в сознание. Одного, к сожалению, так и не довезли.

Селянам, кроме Олига (тому путь назад точно заказан), предлагали вернуться в свои деревни, но они благоразумно отказались: прекрасно понимали, что могут вновь оказаться в рабстве.

Выпытать сколь либо ценную информацию от орденского не удалось: так, не смотря на звание, мелкий клерк. Но в его вещах добыли четыре амулета: три — удерживающих и один — для определения детей-магов. Хотя местные при помощи какого-то корешка и без амулетов умели определять одарённых силой гор. Никак не могли решить, что же с ним делать? Тот запал, под воздействием которого были обезглавлены все его сотоварищи, или кто там они ему, уже прошёл. Отпускать — неразумно. А сам по себе, он вроде как, уже и не нужен. Оставили решение этой дилеммы до лучших времён.

Шахматная встретила своих героев слезами радости и горя. Уходившие для отвода глаз женщины и дети, под охраной части наименее боеспособных мужиков, уже вернулись назад. Как тесно всё-таки переплелись судьбы многих. Вон Ларк бережно обнимает беременную супругу, вон, Клоп тискается со Статой, а вон старик Лампус устало опускается на подставленное ему полено: его сын не вернулся из похода. А вон и моя летит, я спрыгнул с жеребца и подхватил Алию в объятия. Казалось, она ещё больше похудела. Кожа, да кости.

— Я так переживала! Так переживала! — Затараторила она, когда я опустил эту пигалицу на землю. — А вдруг с тобой что? Тебя не ранили? — она, словно я вещь, повернула меня боком, осматривая.

Сколько силы в этих тонких ручонках!

— Да, цел, цел, — успокоил я девчонку. — Там тяжёлый есть. Весь живот разворотили. Еле дышит. Мы сшили, как могли…

Алия быстро осмотревшись, цепким взглядом определила лошадь, с которой спускали раненого.

— Я на три удара! — Сорвалась она с места.

На дальнейшее действо обратили внимание даже те, кто привык к выкрутасам юной магички. Да и сложно было не обратить. Алия подскочив к раненому, взялась за его живот обеими руками и… Вспышка голубоватого света просто ослепила. Мужик моментально очнулся и закричал от боли. Блин, он почти не дышал только что!