Он скажет Дис вечером, на привале. Обязательно…
Он только подумал об этом, как откуда-то сзади до них донесся чей-то крик.
— Сто-о-ой! — приглушенно донеслось до него.
Торин придержал пони и оглянулся. Рядом остановился Двалин, и гномы вместе с удивлением увидели вдалеке пони, что галопом несся к ним.
— Это еще кто… — проговорил Двалин, и тут же задушено прохрипел: — Х-хх?! О, нет… только не она!
Торин хотел было спросить о ком он, но вновь пристально посмотрел на скачущего к ним всадника…
— Не может быть…
К ним неслась Лобелия…
Двалин нервно заозирался, явно подумывая сбежать…
— Чем она размахивает? — недоуменно спросил Торин.
Лобелия размахивала какой-то тряпкой и подхлестывала ей несчастного пони.
Вскоре он узнал ответ на свой вопрос.
Лобелия резко осадила своего пони, пылая яростью. Весь караван с любопытством глазел на хоббитянку, на нервно косящегося на нее Двалина и Торина, что вдвоем ехали позади.
— Вы! Как вы могли! — гневно вскричала Лобелия, яростно потрясая рукой с тряпкой. — Уехать! Бросить нас! И ничего не сказать! После всего, что было!!
— Э-э-эм… прощу прощения, — попытался прервать ее Торин.
— Нет уж, сударь! Не прощу! — заявила, сверкая глазами, Лобелия. — Я думала гномы порядочные мужчины! А они сбегают! Оставив свои штаны!
Караван дружно поперхнулся и закашлялся.
Двалин нервно попятился на пони. Но пони Лобелии пошел за ним… а Лобелия грозно протянула руку с «тряпкой» ему.
— Возвращаю, сударь! Возьмите свое хозяйство!
— Ой, мамочки… — приглушенно хрюкнул кто-то в караване.
— Я там, — Лобелия всунула штаны в руки красного Двалина и отвернула от него носик, подозрительно шмыгнув. — Я вам там… заплатку поставила… и кружевами по краям… обшила… такими… черненькими…
В караване уже откровенно хрюкали и очень подозрительно кашляли в кулаки и бороды, Торин изо всех сил старался «держать лицо»…
— Э-э-э… спасибо… — проблеял Двалин.
— Вы… я… я никогда! — хобитянка горько всхлипнула, опустив очи долу. — Не забуду вас! И ту но-о-очь…
Двалин затравленно огляделся. Хобитянка уже всхлипывала в платочек, а караван… мужская половина приглушенно ржала, а один рыжий, со «звездной» прической, икал от смеха.
Зато вторая половина… женская…
Двалин гулко сглотнул. И несчастно посмотрел на Торина.
«Спасай!» — так и читалась в его глазах.
Торин качнул головой, усмехнулся и подъехал к Лобелии.
— Сударыня, мы не собирались покидать вас, — твердо сказал он.
— Д-да? — заикаясь, спросила Лобелия.
— А? — вырвалось из Двалина.
Торин сделал «страшные» глаза и Двалин понятливо закивал.
— Да-да! — торопливо сказал он.
— Обстоятельства вынудили нас проводить наших родичей в Синегорье, но мы намеревались вернуться, как только представилась бы такая возможность…
Двалин кивал, подтверждая каждое слово, и нервно запихивал штаны в седельную сумку…
— Мой друг, Двалин, вспоминал вас и ту ночь, когда вы встретились впервые…
— Кх-х?!
— … и говорил мне, что вас он не забудет никогда.
Двалин ме-е-едленно повернул голову к Торину… в глазах его стоял немой вопрос…
Женская половина каравана смягчилась…
— Оу-у… — протяжно донеслось от них умиленное.
— Правда? — тихо и с такой надеждой спросила Лобелия, что Двалин затравленно посмотрев в ее глаза… с ужасом понял — он ее не забудет.
Ее полные надежды глаза, сияющие капельками слез при свете дня…
Он смотрел на ее лицо, в ее глаза, на ее кудри цвета темного меда…
Он пропал…
— Я люблю вас… — несчастно сказал он.
— Я тоже… вы вернётесь?
— Сударыня, а давайте вы поедете с нами? — вдруг предложил Торин, неожиданно для самого себя.
Но вид Двалина… это удовольствие видеть его таким… ужасно хотелось продлить.
— Можно? Я с радостью!
— Эй! Смотрите! Там еще кто-то скачет! — громко крикнул один из гномов каравана, и все обернулись назад с нетерпеливым любопытством.
По пыльной дороге клубилась пыль, и еще один пони галопом скатился с холма и направился к ним. На пони сидели два всадника. Когда пони подъехал все могли рассмотреть со всем вниманием молодого хоббита с черными короткими кудряшками и золотоволосую девушку-хоббита…
— Бианка? — не веря, спросил Торин.
— Простите… я не могла не попытаться догнать вас, — негромко сказала девушка, смотря прямо на него… — Даже если мы больше не встретимся… мне хотелось увидеть того, кто подарил мне розу…
— Вы… Бианка, вы видите? — изумленно и радостно спросил гном.
Весь караван затих, и Дис среди них с Кили пристальней всех смотрели на этих двоих.
И все забыли про Двалина и Лобелию, которая уже перебралась на его пони, сев впереди боком и обняв гнома.
— Старый друг нашей семьи привез целителя… он смог мне помочь, — отвечала Бианка.
— Я так рад за вас, — с чувством сказал Торин, и он правда был рад. — Теперь я могу дарить вам тысячи роз…
Она неверяще подняла на него глаза…
А он понял, что не хочет ее терять… даже на день.
— Бианка, оставайтесь с нами… поедемте с нами и вашей кузиной? Я покажу вам Синегорье. Их зеленые склоны у подножия. И заснеженные вершины.
Бианка смотрела на него…
И сказала:
— Я пойду на край света… с тобой.
Торин вспыхнув от радости, порывисто обнял ее, чувствуя, как в сердце расцветает счастье…
Он обнял ее, и счастливо обвел взглядом весь караван, и все улыбались, женщины смотрели умиленно…
Только маленький мальчик с золотыми, пшеничными волосами потерянно смотрел на них с Бианкой… а потом сломлено опустил головенку, отворачиваясь…
Торин потянул за собой Бианку, ведя к Фили…
— Фили, — мягко окликнул он, положив руку на плечико мальчика.
Мальчик поднял на него тоскливый взгляд…
— Так это и есть ваш сын? — спросила Бианка, и присела перед мальчиком на корточки, ласково смотря на него. — Так ты и есть Фили?
— Да… — эхом прошептал он.
— А меня зовут Бианка… знаешь, у тебя глаза как у твоего отца. Такие же синие, как грозовое небо.
А небо над ними, над караваном было чистым и ясным…
И так будет всегда…
КОНЕЦ