Чем ближе была процессия, тем мрачнее был ее предводитель. В один миг взоры полуэльфа и гнома скрестились, и Элронд удивленно взметнул брови вверх. В глазах гнома жила ничем не замутненная ненависть и эта ненависть была направлена на него.

Гном просто обжег его своим взглядом, а потом демонстративно проехал мимо с гордо поднятой головой, и все его существо дышало презрением…

— Элронд? — негромко окликнул его маг.

— Этот гном… кажется, ненавидит меня, — тихо отвечал Полуэльф. — Только за что? Я не помню его и не помню ссор с его народом.

Митрандир посмотрел вслед гномам и чуть пожал плечами.

— Гномы не забывают обид. Их память может сравниться с бессмертием эльфов. А этот гном имеет причины ненавидеть эльфов. Это Торин Дубощит, сын Трайна и внук Трора, Короля-Под-Горой. Ты знаешь, что стало с царством гномов.

— Да, дракон… — Элронд помрачнел. — Творение Тьмы… благодарение валар, его пламя не коснулось Лихолесья и его жителей.

— Верно, не коснулось, — ворчливо проговорил маг, и двое вновь поехали по улице города Бри. — Зато коснулось Дэйла и Эребора. Множество жизней оборвалось в тот день, а кто выжил… не получили ни помощи, ни сочувствия от его величества Трандуила.

Маг сердито пыхнул трубкой, а Элронд помрачнел. Трандуил был высокомерен и равнодушен. Даже эльфы и владыки Ривенделла и Лориэна не могли назвать его грубо говоря «приятным»… слишком тяжел был его нрав. И то, что он не помог выжившим под пламенем дракона, Элронда не удивило. Скорее раздосадовало. Смертных много и Средиземье принадлежит им. Эльфы лишь живут здесь до поры, когда придет час возвращения в истинный их дом — Валинор. А потому не стоит чинить обиды и ссоры между смертными и бессмертными. Все же, несмотря на свое «бессмертие», эльфы могут познать касание Смерти… и открыть глаза вновь на благословенных берегах. Но даже касание Смерти отбирает многое, и никто из эльфов не стремился встретить смерть…

Элронд с досадой качнул головой. Его мысли должны быть не о том. И гномы…

— В произошедшем нет моей вины, но смертные редко смотрят в лицо правде, — сказал он хмуро. — Едем, Гэндальф!

Элронд Полуэльф поторопил коня, выбрасывая из головы гнома и необыкновенного ребенка подгорного племени. О гномах он подумает позже. Ошибку Трандуила придется решать ему.

Бофур хотел одного — провалиться сквозь пол!

— Тётушка! — простонал он, но тётя даже внимания не обратила на него.

Еще бы! Она ведь показывала Милли его детский альбом!

— А вот здесь он совсем кроха! — тыкала пальцем в альбом тётя, и Милли умиленно улыбалась.

— Ой, какой хорошенький! Такой маленький… такой карапузик голенький!

Бофур тихо взвыл, сползая с кресла.

— Тётя…

Ноль внимания к его страданиям!

— Ой, а это кто? Какая девочка!

Девочка?

— Да нет же! — возразила тётушка. — Это Бофур! Он здесь просто в такой длинной рубашечке с кружавочками! Но она чуть задирается и вот, видишь, такая маленькая пиписочка…

С задушенным воплем Бофур вскочил и метнулся к тёте, отымать унизительный компромат. Но вырвать альбом из рук тёти было невозможно, и он с несчастными взвизгами и мольбами приплясывал вокруг двух мучительниц, с удовольствием обсуждающих вид его «маленьких булочек»…

Дядюшка с весельем наблюдал за его плясками, деловито поедая с блюдечка кексы. Лобелия, сидящая в этой же комнате, в этот момент любовно, с прилежанием, чинила чьи-то штаны. Она очень странно улыбалась своим думам, не отвлекаясь на визги Бофура и восторженные возгласы Милли и Тётушки. Штаны в ее руках были из кожи и длиной явно намекали, что их хозяин не был хоббитом. Впрочем, хоббиты не носят кожаных штанов. Мистер Тук подумал, что такие он бы тоже не надел… особенно после того, как их починкой занялась внучатая племянница Лобелия Бэггинс.

И только Бианка грустно сидела у окна и держала в руках незаконченное вязание…

Длинь-делинь! Дверной колокольчик громко звязкнул, и по коридору мимо дверей гостиной быстро прошла служанка Пенни.

— Добрый день, сударь! — послышался голос Пенни. — Что вам угодно?

— Мне и моему другу угодно видеть Бианку Бэггинс, — отвечал ей чей-то голос.

— Гэндальф! — удивленно вскинулась Бианка.

Вскоре вышеозначенный Гэндальф (а его знали все хоббиты из семейства Тук) и его друг были приглашены в дом и препровождены в гостиную, где были усажены на мягкие кресла. Но кресла были хоббичьи, а значит низковаты, и колени гостей (что оба были из Громадин) весьма смущающе торчали вверх. Бофур даже про себя немного позлорадствовал нелепому виду гостей. Но потом он весьма разумно предпочел тихонько сбежать из гостиной вместе с ненавистным альбомом. Его следовало хорошенько припрятать…

Когда Бофур, весьма собой довольный, вернулся, то обнаружил, что один из гостей — высокий, черноволосый с острыми-такими-ушами положил руки на голову Бианки. Некоторое время он не отнимал рук, смотря стеклянными глазами на Бианку, а потом закрыл ладонью глаза Бианки и негромко-плавно, тянуче заговорил на неведомом языке… голос гостя завораживал, и Бофур очнулся только когда он прекратил говорить. Хоббит успел заметить (а может ему показалось) странное свечение ладони гостя… но через миг его не было, а гость отнял ладонь от глаз Бианки.

Та моргнула, растерянно обвела взглядом всех в гостиной…

— Я… я вижу…

— Я рад, что смог помочь, — мягко сказал черноволосый-с-длинными-такими-ушами.

— Бианка, счастье-то какое! — вскричала тётушка, обнимая девушку. — Спасибо, спасибо вам, сударь!

Пухлая хоббитянка подлетела к эльфу, и… обхватив ладонями его щеки, смачно поцеловала в обе щеки.

Черноволосый шокированно отпрянул, а Гэндальф весело рассмеялся.

— Не стоит… что вы… какие благодарности, — пробормотал гость нервно.

Бофур его ой как понимал… тётушка она такая…

— Ну, вот теперь можно и о свадьбе подумать! — заявила в это мгновение растерянности и радости Лобелия, и тетушка согласно закивала. — Теперь этот гном точно на тебе, Бианка, женится!

— Гном? — переспросил Гэндальф. — Какой гном?

— Его зовут Торин, сын Трайна, — смущенно сказала Бианка. — Он сделал мне предложение…

— О-у… — растерянно сказал на это маг.

— Что? — спросил черноволосый. — Тогда почему он уехал?

— Как уехал?! — в голос воскликнули все, кроме Бианки, потрясенно-неверяще посмотревшей на черноволосого.

Маг о-о-очень странно посмотрел на смутившегося черноволосого.

— Когда… когда он уехал?! — возмущенно спросила Лобелия.

— Мы видели его и остальных гномов, когда въехали в город… кажется, их было около пятидесяти…

Все потрясенно замерли…

— Вот подлец! — в ярости воскликнула Лобелия. — Мерзавец! Нет, ну каков подлец, а! Бианка, не волнуйся! Ну и что? Найдем получше некоторых!

— Нет… не надо… никого искать… — отвечала бесцветно Бианка и, зябко обхватив плечи, вышла из гостиной мимо Бофура.

Гости поспешно откланялись, а Бофур никак не мог поверить в произошедщее… Бианка вновь видит… счастье, правда?! А гном уехал! Почему?! Почему, ведь она нравилась ему!!

Бофур сжал кулаки и метнулся в конюшню. Он оседлает пони, догонит этого и все, все ему выскажет!! Как он мог так с Бианкой, а?! Пусть объяснится почему уехал и так поступил!

А вдруг он поехал ненадолго и вернется? И они зря расстроились? И Бианка зря расстроилась?

Он должен это выяснить!

Он влетел на конюшню за домом и… шокированно затормозил.

Его любимого пони не было в стойле! А Бианка стояла перед ним…

— А… а где пони?! — потерянно спросил он, тыкая пальцем в открытое стойло.

— Лобелия ускакала… за гномами, — рассеяно отвечала Бианка.

— На моем пони?! Почему на моем?! — тут Бофур сообразил кое-что и покосился на Бианку. — Хм, сестренка… а тебе пони оседлать… а?

Бианка молчала миг…

— Бофур, пожалуйста, скорее!!

Торин был намерен вернуться. Вот только проводит караван до безопасного места, где их встретят верные ему гномы, и он вернется назад в Бри. Там оставалась Бианка. Он не знал, как сказать сестре, что ему надо вернуться… он просто не успел ей сказать, что сделал поневоле предложение девушке из хоббитов. И что эта девушка очень ему нравиться…